Безумные короли. Личная травма и судьба народов - Вивиан Грин

«Я вижу, — заметил король, — что Господь никогда не дарует мне детей мужского пола», и через несколько месяцев был составлен план, где можно увидеть руку Кромвеля, который привёл Анну к опале и гибели. Понадобилось шесть лет, чтобы она попала в постель к королю. Три года она была его женой. Чтобы её погубить, нужно было всего четыре месяца. Её обвинили в супружеской измене с несколькими мужчинами, некоторые считались распутниками, среди них её собственный брат, лорд Рошфор, что возобновило в голове короля тему инцеста. Доктор Ортиц сообщал императрице 23 мая 1536 г., «что для рождения сына, который может быть приписан королю, она изменяла ему с певцом, который учил её играть на инструментах». Какой бы страстной натурой ни была Анна, кажется весьма маловероятным, что она была повинна в чём-то за пределами мелких неосторожностей. Она и те, кто был казнён вместе с ней, вероятно, были жертвами намеренной подтасовки. Если выдумка принадлежала Кромвелю, то воля была Генриха.

Хотя, что для него характерно, он проливал крокодиловы слёзы, он проявил жестокость и бессердечие, женившись на Джейн Сеймур через несколько дней после казни Анны. И всё же могло ли на его поступки повлиять повреждение мозга, которое он получил на январском турнире? Очевидно, достоверного ответа на этот вопрос нет, но косвенные доказательства вскрывают удивительные особенности. Когда-то Генрих любил Анну, но эта любовь превратилась в ненависть. Он захотел заменить её Джейн Сеймур, которую толкала к нему хищная семейка Сеймуров, но Джейн была податлива и послушна, тогда как Анна была честолюбива и напориста. Генрих замечал, что он попал из ада в рай, когда женился на Джейн. Но разве это служит удовлетворительным объяснением безжалостной решимости короля, его готовности устроить судебный фарс, который при внимательном рассмотрении доказательств оказался бы ни на чём не основанным? При полнейшем отсутствии сострадания, он пожертвовал женщиной, которую когда-то любил, и мужчинами, которые ему верно служили, ради собственного неумеренного эгоцентризма. И всё же его поведение кажется не только жестоким, но и бессмысленным. Одновременно он фактически сделал незаконными двух своих наследников, принцесс Марию и Елизавету, без всякой гарантии, что у Джейн Сеймур будет сын.

Если он и верил обвинениям против Анны, это потому, что он хотел им верить. Нелегко проследить ход его мысли. Слухи даже утверждали, что Анна была замешана в отравлении Екатерины, смерть которой от рака в замке Кимболтон 7 января 1536 г. побудила короля предаться характерному для него и бесчувственному праздничному действу: одевшись в жёлтый шёлк, он всю ночь протанцевал, узнав о её смерти. По иронии судьбы день её погребения в аббатстве Питерборо совпал с выкидышем у Анны; получилось почти так, как будто Генрих лишился двух жён в один и тот же день. «Когда, — докладывал Шапюи 19 мая 1536 г., — герцог Ричмонд пошёл пожелать доброй ночи своему отцу и по английскому обычаю попросил его благословения, король зарыдал, говоря, что он и его сестра, имея в виду принцессу (Марию), были премного обязаны Господу за то, что избежали рук этой проклятой шлюхи, которая решила их отравить». Он горько жаловался, что стал жертвой колдовства и что «колдунья» Анна обладала неутолимыми сексуальными потребностями. Может быть, он даже убедил себя в том, что Анна была колдуньей. Он проявил зловещий, тошнотворный интерес к подробностям казни своей жены, организовал даже приезд специального палача из Кале, чтобы именно он её осуществил. «Король, — рассказывал Шапюи Гранвилю 19 мая 1536 г., в день казни Анны, — верил, что больше ста мужчин имели преступные отношения с Анной Болейн. Новые епископы… убедили её, что, согласно указаниям секты… законно было искать удовлетворения на стороне, даже среди её собственных родственников, если муж не способен был удовлетворить её».

Замечания Шапюи косвенно намекают ещё на один аспект жизни Генриха, который чрезвычайно важен для рассмотрения его личности. Похоже, что несмотря на шестерых жён и по меньшей мере двух любовниц, секс был той областью, в которой его достижения были, возможно, невелики. В его время и позже у него была репутация своего рода Дон-Жуана. Герцог Норфолк утверждал, что он «постоянно склонен был заниматься любовью». «Наш самодержавный господин, — Каунсил, привратник в Сионе, рассказывал Джону Хейлу, викарию Айлворта, — имел кучку девиц в одном из своих покоев в Фарнхэме, когда он там был со старым лордом Винчестером».

Однако существуют намёки, что пролог Генриху удавался лучше, чем действие. Возможно, его потенция была ослаблена, на что, похоже, на суде намекал лорд Рошфор, брат Анны, который, как сообщали, сказал, что «король не всегда был способен совокупляться с женщинами, у него не было ни умения, ни силы». «Согласно тому, как отзывается о нём сожительница (Анна Болейн), — докладывает Шапюи 18 мая 1536 г., — у него нет ни силы, ни умения». Когда в апреле 1533 г. Шапюи выразил сомнение, что замена Екатерины новой женой приведёт к рождению детей, Генрих взволнованно ответил: «Разве я не такой же мужчина, как другие? Разве нет? Разве нет? — и добавил — Я не обязан доказывать обратное или открывать вам свои тайны».

Джейн Сеймур, по крайней мере, оправдала его ожидания, родив сына, будущего Эдуарда VI, но через двенадцать дней умерла от родильной горячки. Невозможно сказать, что произошло бы с Джейн, если бы она выжила, принимая во внимание импульсивный и переменчивый нрав короля. Шапюи даже подверг сомнению добродетель Джейн. «Я предоставляю вам судить, — писал он Антуану Перроне 18 мая, за день до казни Анны, о будущей королеве, — насколько, будучи англичанкой и находясь так долго при дворе, она может не знать, что такое брак, и давать советы другим». «Когда, — добавляет он, — он захочет развестись с ней, в свидетелях недостатка не будет».

Генрих спал со своей четвёртой женой, Анной Клевской, на которой он женился в январе 1539 г., но из-за её физической непривлекательности, так утверждал Генрих, ему не хватало «желания и силы завершить брак». Он думал, так утверждал его врач, доктор Чеймберз, что он «в состоянии совершить акт с другими, но не с ней». Хвастаясь, он рассказал своему другому врачу, доктору Баттсу, что у него всё ещё бывают мокрые сны («две ночные поллюции во сне»). Поразительно, что он всё ещё считал необходимым настаивать на этой способности. Анна была разведена 10 июля 1540 г.

Пытался ли он совершить акт с молодой Екатериной Говард, с которой обвенчался 28 июля 1540 г.? Похоже, он определённо надеялся, что она родит ему ребёнка. Хотя её объявили королевой Англии, её так и не короновали. В апреле 1541 г. французский посол сообщал, что «думали, что Екатерина ждёт ребёнка, что было бы большой радостью для этого короля, который, похоже, этому верит и намерен, если это окажется правдой, короновать её после Троицы». Одним из обвинений, которые ей предъявили, было то, что «врачи говорят, будто у неё не может быть детей».

Брак с Екатериной оказался абсолютной катастрофой. Легкомысленная и глупая, послушное орудие в руках семьи Говардов, Екатерина вступала в любовные связи до того, как король на ней женился. Её любовника Генри Мадокса обвинили в том, что он «имел обыкновение прикасаться к тайному и другим частям тела королевы». Фрэнсис Дерем, как признавалась сама Екатерина, лежал «на моей постели в одежде, а потом и в постели, а потом он лежал со мной обнажённый и делал со мной то, что муж делает с женой много раз в разное время». Они «целовались изумительным образом и соединялись животами как два воробья». «Твоя, — заканчивается сохранившееся письмо Екатерины к Дерему, — на всю оставшуюся жизнь». Но жизни оставалось немного. С потрясающим неблагоразумием, уже выйдя замуж за короля, она завела нового любовника, Томаса Калпепера, который «собирался и намеревался дурно поступить с королевой, и таким же образом королева хотела поступить с ним».

Когда архиепископ Кранмер поставил Генриха в известность о неверности его жены, ибо хотя все при дворе знали, что делается, сказал ему только Кранмер, он сначала отказался этому поверить, пока ему не представили доказательства, гораздо более убедительные, чем в случае с Анной Болейн, что это похоже на правду. Когда он убедился в измене Екатерины, он был страшно потрясён, чему вряд ли можно удивиться, поскольку связь Екатерины показала, что каким бы ни был Генрих десятью годами раньше, теперь он потерял свои мужские качества и был седым и угасающим мужчиной, физически уже непривлекательным и эмоционально неустойчивым. Отвращение Екатерины по крайней мере легко понять. Но для короля это был акт предательства, юридически доказанной измены, ударом по его самоуважению, клинком, пронзившим наиболее чувствительную часть его анатомии. Марильяк сообщал Франциску 17 декабря 1541 г.: «Король сменил свою любовь к королеве на ненависть и предаётся такому горю из-за того, что его обманули, что в последнее время думают, что он сошёл с ума, потому что он потребовал шпагу, чтобы убить ту, которую любил. Заседая в Совете, он вдруг потребовал лошадей, не говоря куда поедет. Иногда он говорил без всякой связи, что эта безнравственная женщина никогда не испытывала такой радости от воздержания, какие муки она перенесёт, умирая. И наконец он зарыдал, жалуясь на свою злую судьбу, которая посылала ему таких неподходящих жён, и ругая Совет за эту последнюю беду».