На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

даже злиться было стыдно и неудобно. Девчонка безотказная, сердечная, всякий раз помогает Вадиму. Кроме того, как—никак она на седьмом месяце беременности. Поэтому он постоял перед ее «Фордом», даже погладил по начищенной морде, да и воткнул своего «старичка» между Нонкиным «Фольксвагеном» и Ольгиным «Ниссаном». Его старенький «Опель» смотрелся весьма специфически между двумя шикарными тачками. Но Вадим любил его, а потому, как обычно, на прощанье похлопал по лобовому стеклу, и тут же посмотрел на пыльную ладонь.

— Ладно, ладно, вечером заедем на мойку, — пообещал он верному другу. Тот мигнул ему фарами, включив сигнализацию.

— Всем привет, — как всегда поздоровался Вадим, шагнув в уютный холл салона.

Да, всё-таки Нонна — молодец! Ей потребовалось десять лет, чтоб превратить обычную парикмахерскую в дорогущий салон. Она с упрямством носорога и скоростью гусеницы выкупала площадь за площадью в этом старинном здании Петербурга, и теперь в салоне можно было получить полный комплекс процедур по уходу за собой. Из просторного холла, где царили мрамор и хром, налево выходила дверь в зал маникюра и педикюра, направо — в мужской зал, а прямо простирался самый большой — женский. За стойкой рецепшена наверх вела лестница в SPA отдел: массаж, различные обертывания, солярий, и многое-многое другое.

— О, привет, Вадим! — воскликнула Аленка, едва увидев его. — Прости меня, козу такую, но мне с двух до трех в медцентр, я из своего угла выбираться буду часа полтора, вот и поставила своего мужика на твое место!

Она шла навстречу Вадиму и грызла яблоко. Тот улыбнулся. Ну как он может на нее злиться? Из-за куска железа, что ли? Аленка когда-то пришла в этот салон и тряслась от страха перед Нонной. У нее было веснушчатое лицо, рыжая короткая косичка, и глаза перепуганного зайца. Она заикалась на каждом слове и чуть ли не роняла ножницы в первый рабочий день. Нонна была в шоке. Она не понимала ни этого страха, ни уровня навыков молодого парикмахера. Но чутье у нее на людей всегда удивляло Вадима. Вот и тогда она не прогнала маленькую девчушку, за что была вознаграждена неутомимой работой, самоотверженностью и желанием новой сотрудницы научиться еще большему. Как обычно, самых способных шефиня отдавала в стажеры именно Вадиму. У того можно было и научиться многому, потому что сам он не стоял на месте и постоянно развивался в профессии, да и учитель был спокойный и терпеливый. Аленка снизу вверх, затаив дыхание, внимала своему наставнику и быстро росла как специалист. Теперь она занимает законное место в ожерелье высококлассных профессионалов в салоне.

— Привет, ты о чем? — притворился Вадим.

Аленка уставилась на него.

— О машине.

— Да? Да я сегодня пешком пришел. Погода-то какая!

Девушка перевела глаза на окно, за которым светило жаркое июльское солнце.

— Сегодня обещают конец света? — спросила она шепотом.

— Почему?

— Ну, чтоб ты пришел пешком… даже не знаю, с каким катаклизмом сравнить можно.

— Не дрейфь, всё пучком!

— Нос пятачком?

— Еще как!

— Слушай, я тут спросить хотела, но…, — тут девушка завертела головой по сторонам, — тет-а-тет.

— Что стряслось?

Аленка была самой разумной из всех девчонок, что работали в салоне. Ее тревога непонятным образом передалась ему.

— Да есть кое-что, — тихо сказала будущая мать и пошла к входной двери. Вадим — за ней. Она пересекла парковку и подняла капот своего «Форда». Вадим смотрел на нее, недоумевая.

— Аленка, ты чего? Я же в машинах ничего не понимаю, — засмеялся он.

— А то я не знаю! Но сделать вид-то ты можешь? Даже я умею менять сальники и свечи.

— Сальники? Слушай, не вгоняй в краску, — взмолился стилист и, всё так же улыбаясь, смотрел на будущую маму. Та развернулась и бросила огрызок яблока в далеко стоящую урну. Попала и вновь посмотрела на Вадима Тот, заметив совершенно серьезный вид коллеги, уткнулся носом во внутренности машины. Там всё блестело и сияло. Ни грязи, ни пыли, ни мазута. Прямо как в рекламе машинного масла «Лукойл».

— В общем, так, — наклоняясь к нему проговорила Аленка, — у меня сегодня прием, так что я глянула в наш гроссбух, свериться со списком своих клиентов. Так вот у меня всё пучком, но… так как твоя фамилия идет следом… в общем, у тебя на одиннадцать тридцать Леон записан.

Вадим так резко выпрямился, что ударился головой о поднятый капот. Мерзкое чувство поднялось из глубин души и даже ощущалось привкусом железа на языке. Как когда-то давно. И то же чувство брезгливости. Вадим так сильно удивился, что даже не обратил внимания на боль в затылке, на который и пришелся удар. Аленка не сводила с него глаз и молчала.

— Ты… уверена?

Она кивнула.

— Я же предупреждал всех, — пробормотал он сокрушённо.

Девушка захлопнула капот и сказала:

— Посмотри сам, но не сразу, а то… сам знаешь, сколько у нас доброжелателей на работе. Спасибо, что глянул под капот. Сальники менять не надо?

Он поглядел на веснушчатое лицо и пробормотал:

— Тебе показалось, с твоей тачкой всё в порядке.

— Ну, вот и славненько! — воскликнула Аленка и , подцепив его под руку, потащила к салону, а он переставлял деревянные ноги и пытался заглушить в себе мерзкое чувство.

В салоне Аленка поспешила к своему месту и стала переставлять флаконы и инвентарь. Вадим же больше всего на свете хотел убедиться в том, что она ошиблась. Он спокойно переоделся, повязал фартук, даже проверил рабочее место. Дождался своего первого клиента, вернее клиентки. Стриг, красил ее, а сам думал, что после нужно будет проверить список клиентов на сегодня. Когда дама ушла, он, словно паж, проводил ее до дверей, и как бы между прочим подошел к девочкам — Вере и Свете — на рецепшен.

— Девчонки, ну-ка, порадуйте дядю, сколько сегодня у меня желающих видоизмениться? — проговорил он весело.

Света достала гроссбух и подала его Вадиму, который быстро пролистал до своего имени и повел пальцем по строчкам.

— Вадик, у тебя офигенные руки, ты наверно ими только стрижешь. А вот у моего парня все в мозолях, гладит, словно наждаком проводит, — заныла Верунчик, главная дура салона. И за что ее только держит Нонна?

И тут Вадим увидел это. Одиннадцать тридцать: Юрий Кочевой, стрижка, покраска, укладка. У