Стамбульские сказки - Наки Тезель

под крышей сидишь да на ветке. Моя душенька, все смеешься. От твоей улыбки розы распускаются, а ты сама еще бутончик.

То не сказка была, а присказка. Две мыши пробежали, а лягушка крылья распустила, полетела за невестой. Невеста взобралась на чердак, глянь, в стакане – бардак.

Вот теперь сказка сказываться будет. Да не просто сказка, а ушам услада.

Поговаривают, что давным-давно жили три зайчонка, три брата. Жили они в глубокой, узкой норе вместе со своим отцом. Исполнился им месяц, позвал их к себе отец и говорит:

– Дети мои, слушайте внимательно, что я вам сейчас скажу.

Три зайчонка ушки навострили – сидят, слушают его.

А тот продолжает:

– Каждый из вас стал уже взрослым зайцем. Сегодня заканчивается ваш первый месяц, завтра начинается второй. На подходе ваши новые братья – не вечером, так утром родятся. Наше гнездо мало для всех нас. Пора вам троим выходит на белый свет да рыть себе свои норы, обустраивать свой дом. Такова традиция. И мы покинули отчий дом, когда время пришло. Присмотрите себе местечки поблизости, будем друг друга часто навещать.

Отец закончил свою речь и ушел к себе, а сыновей оставил одних.

Братья-зайцы посовещались между собой, потом простились с родителями и пустились в самостоятельный путь.

Старший брат так рассуждал:

– Не буду я возиться с землей да рыть себе нору. В отцовском доме было мне невмоготу, такой он был темный и узкий, что подземный колодец для нечистот. Хватит с меня. Да и погода хороша! Лучше построю себе чудную избушку на лужке в лесочке и поселюсь в ней. Захочу – по лужку попрыгаю, захочу – в лес побегу, всегда сыт буду А из окошка буду за соседями смотреть, развлекаться.

Так этот заяц и поступил. Собрал он листья, мох, ветки, палки да всякий сор. Навалил все это в кучу, подправил кое-где – так и справил себе избушку. Забрался он внутрь и стал обживаться. Вот проголодался заяц и отправился добывать себе пропитание. Сидит он на лужке, тут бежит мимо лисица и говорит ему:

– Зайчик, зайчик, мягкий клубочек, постой-погоди, давай поговорим! Не бойся, не будет тебе от меня вреда.

Тот отвечает:

– Лиса-лисище, хитрые глазища! Знаю, ты меня поймать хочешь и съесть, да попробуй сначала хотя бы поймать меня.

Сказав так, поскакал заяц в свою избушку, залез в нее и замер там. Лисица по его следу пошла, нашла избушку и разметала ее за несколько минут. И проглотила зайчишку. Так неопытный зверек стал жертвой своего легкомыслия.

Второй братец думал-думал да вот что себе надумал:

– Уж я-то знаю, что делать. Устал я жить в темной норе. Построю-ка я себе гнездо в дупле на дереве.

Так он и сделал. Нашел дупло, натаскал в него мха, соломы, всякого сора и поселился в нем. Вот проголодался заяц и вылез из гнезда искать пропитание.

Прискакал он на лужок, сидит, травку жует. Тут мимо бежит лисица и говорит ему:

– Зайчик, зайчик, мягкий клубочек! Не беги от меня, погоди, давай поговорим! Я тебя не обижу.

Заяц заподозрил дурное и говорит:

– Лиса-лисище, хитрые глазища. Знаю, ты меня поймать хочешь и съесть, да попробуй сначала поймать меня.

Сказал и дал стрекача. Схоронился в своем гнезде. Лиса увидала соломенное гнездо зайца, рассмеялась:

– Зайчик, зайчик, глупый зайчик. Я тебе сейчас покажу, как тебя проглочу.

Не успел заяц и глазом моргнуть, как лиса разорила его гнездо и проглотила его самого.

Так и этот зайчишка пал жертвой своей глупости. Совсем он не подумал о том, что негоже зверям жить в птичьих гнездах.

Самый младший братец тем временем рассуждал:

– Вырою я себе нору, поглубже и поуже, чем отцовская. В ней и буду жить.

Начал он рыть, работал круглыми сутками, не жалея своих лап. За несколько дней вырыл глубокую, длинную нору с лабиринтами, переходами. Получился крепкий дом. Там и стал жить.

Вот проголодался заяц, вышел на лужок травки поесть. И повстречал он там хитрую лисицу, она ему и говорит:

– Зайчик, зайчик, мягкий клубочек, подойди ко мне, давай поговорим. Не бойся, не будет тебе от меня вреда.

Наш-то зайчик был поумнее да похитрее своих братцев, он и ответил ей:

– Лиса-лисище, хитрые глазища, узкий носище! Знаю я тебя, коварную сестрицу. Вчера ты проглотила моих братцев и не подавилась. Думаешь, я не знаю о твоих проделках? Но меня тебе не поймать.

Дал наш заяц стрекача, припустил до самой норы. Юркнул он в нее и притаился. Лисица прибежала следом, сколько ни старалась – не смогла влезть в узкое отверстие. Решила она подождать. Караулила-караулила – да ни с чем и ушла восвояси.

Так самый младший братец оказался самым умным из трех зайцев. Смог он себя спасти и от лисы, и от собаки, и от охотника.

39

Сказка о Памук-ханым[13]

В стародавние времена, когда солому решетом просеивали, жил один богач. Все у него имелось, не было только детей. Из-за этого он очень страдал, даже собрался было с женой разводиться. Да подумал-поразмышлял и решил, что негоже разрушать семейное гнездо, которому уже пятнадцать лет. Оправился этот человек к одной повитухе и пообещал ее озолотить, если она поможет ему стать отцом.

Повитуха взяла отрез белой ткани из американского хлопка[14], нарисовала на нем детское личико, приладила к нему туловище и набила куклу ватой. Затем запеленала ее, словно настоящего ребенка, и пошла в дом к богачу. Там подготовила она вместе с его женой комнату роженицы. Наступил вечер, приближалось время прихода хозяина дома. К этому времени его жена уже улеглась в постель. Муж вернулся домой, узнал, что его жена в постели и встревожился, стал спрашивать, что случилось. А тут повитуха ему и говорит, мол, прошу награду за добрую весть, у тебя ребенок родился.

Богач очень удивился, захотел тут же побежать в комнату роженицы и на ребенка посмотреть. Но повитуха ему запрещает:

– Когда твой ребенок родился, от Всевышнего пришло предупреждение. Ты собирался развестись со своей женой, потому что у вас не было детей. За это ты будешь наказан: ты сможешь увидеть свою дочь Памук-ханым* только в тот момент, когда в день своей свадьбы она будет садиться в карету.

Бедному мужу оставалось только согласиться с этим:

– Вреда нет от этого. Главное – ребенок есть, даже если мне теперь его видеть нельзя.

Каждую неделю в куклу добавляли понемногу ваты – так Памук-ханым росла. Тем временем