Vita Nostra. Собирая осколки - Марина и Сергей Дяченко

в комнату – между близнецами что-то происходило. Как всегда в такие минуты, Валя почувствовал, что они разговаривают без звука, будто приборы с удаленным доступом. А потом Артур глубоко вздохнул, опустил голову и сказал: «Ладно».* * *

Листья укрывали тротуары и скамейки, газоны, улицы, крыши. Листья плавали в редких лужах, похожие на кораблики, а иногда – на сморщенные ладошки, протянутые для подаяния. Среди желтых палисадников, березок и кленов частного сектора Торпы огромная елка была видна издалека.

«Текстовый модуль, – говорил Портнов, – посредник между вами и доступным на данном этапе архивом смыслов. Вам может явиться что угодно, включая фрагмент наиболее вероятного будущего…»

«Будущего?! – жадно спросил тогда Пашка. – Вероятного?!»

«Вы торопитесь, – сказал Портнов, – это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что вы начали учиться в сентябре, а не в декабре накануне сессии, как многие тут пытались, и всегда это печально заканчивалось. Плохо, потому что на первом курсе вы не готовы к осознанной работе с модулем. Не ждите от него предсказаний, это не попугай у гадалки».

«Но будущее, которое я прочитал, – наиболее вероятно?!»

Портнов вздохнул тогда и закурил. И Пашка полтора месяца – полтора! – пытался уговорить Артура.

«Почему мы должны ему верить? – огрызался брат. – Я вот сколько читаю эти параграфы – и ничего не вижу!»

«Но мне ты веришь или нет?!»

Когда они, пройдя через осеннюю Торпу, миновав центр, углубившись в частный сектор, повернули на знакомую улицу, Артур начал подволакивать ноги. Пашке и самому сделалось не по себе, но он взял брата за руку и повел вперед, как маленького.

Дедушка убирал листья во дворе, он слушал что-то в больших наушниках и неслышно подпевал – шевелились губы. Или не подпевал, а разговаривал с воображаемым собеседником?

Пашка открыл калитку, как тысячи раз открывал еще в детстве. Вошел во двор, ступил на дорожку и вдруг испугался, не посмел идти дальше. Артур сопел у него за спиной.

Дедушка обернулся. На секунду замер.

Потом медленно, усталым движением стянул наушники на шею. Его глаза за стеклами очков казались одного цвета с небом.

– Дедушка, мы очень любим бабушку и тебя, – сказал Пашка. – И папу с мамой. Прости нас, пожалуйста.

* * *

По воскресеньям в Институте работали столовая и библиотека. И если в столовой бодро звенели голоса и ложки, в библиотеке было тихо, пустынно и пыльно – все как Сашка любила.

Библиотекарша отлучилась, она вечно отлучалась «на минуточку», и не торчать же на месте ради пары приблудившихся студентов. На библиотекарском столе кроме коробки со старыми каталогами помещалась бронзовая статуэтка в виде совы, ловящей мышь. Шкафы стояли рядами, как во времена Сашкиного студенчества, и только один был закрыт стеклянными дверцами и заперт на ключ – шкаф с учебниками по специальности.

Портнов был уже здесь – сидел у окна, под выключенной настольной лампой, и смотрел в окно, на летящие листья.

– Реформа работает, – сказал вместо приветствия. – Первый курс учится как проклятый, Костя их держит в ежовых рукавицах, идет прогресс. По моим расчетам, зимнюю сессию сдадут все, хоть некоторые не с первого раза. О втором курсе тебе лучше говорить с Аделью, но в моем классе они справляются…

Он сделал длинную паузу. Сашка ждала, ей не привыкать было к его манере общения.

– …Но я хотел с тобой поговорить не об успехах, Самохина. – Портнов глянул на нее поверх очков. – Твой брат…

Сашка молчала. Чем меньше она будет спрашивать – тем больше он скажет.

– Ты смотришь на него через множество фильтров, – сказал Портнов. – Человеческих. Прежних. Мама, семья, младенец, как ты гуляла с коляской, как потом чуть не убила его и спасла. Ты видишь большого мальчика, примечательного только тем, что внутри у него – фрагмент тебя… Возможно, он был таким, когда ты его зачислила в Институт. Но, во-первых, дети взрослеют. А во-вторых… то, что у него внутри, агрессивно и непредсказуемо.

– Да, – сказала Сашка, чувствуя, как холодно сегодня в библиотеке. – Это была моя ошибка – тогда. Сейчас – это надежда.

– Хорошо, – кротко сказал Портнов. И замолчал, ожидая, что Сашка задаст вопрос.

– Близнецы? – Она приняла его игру.

– Григорьев А трудолюбив, но совершенно ординарен. Это, кстати, твой тип: ты поначалу тоже казалась успевающей за счет чугунной задницы.

– То есть он нас еще удивит? – осторожно спросила Сашка.

– Первый зачет он сдаст, если не… короче, скорее всего сдаст. Но вот Григорьев Пэ…

Он сделал паузу, Сашка терпеливо ждала.

– Самохина, – Портнов поморщился, будто наступив босой ногой на канцелярскую кнопку, – грамматически они тебе не сыновья, не обольщайся. Ты видишь в них отражение своего пилота. В каждом.

– Так что с Григорьевым Пэ? – сквозь зубы спросила Сашка. – Он плохо занимается?

– Он хорошо занимается, – признал Портнов. – Он научился ловить смыслы в модуле раньше всех. Но с тех пор он ловит и ловит единственный фрагмент, вариант будущего. И не желает видеть больше ничего. Он талантливый, но очень нестабильный, любой срыв для него может оказаться последним. Знаешь, кого он мне напоминает? Костю Коженникова, каким он был на первом курсе.

– А вы же Косте тогда не поставили зачет, – не удержалась Сашка.

– А для тебя до сих пор это важно? Ты помнишь, да?

Они замолчали. В библиотеке сам собой поскрипывал старый темный паркет.

– Если бы я могла их вылепить, как из глины, – еле слышно сказала Сашка. – Если бы я могла просто сказать им, чего хочу. Но они не поймут, запутаются, будет только хуже…

В библиотеке разом стало темнее – там, за окном, солнце зашло за тучу. Сашка насторожилась; что-то происходило важное, и она должна была стать этому свидетелем.

Она огляделась. Встала, метнулась к столу библиотекарши, взяла тяжелую статуэтку-сову. Подскочила к запертому шкафу с учебниками и одним ударом разбила стекло. Посыпались треугольные осколки.

– Так, – пробормотал Портнов.

Сашка безошибочно выхватила с полки Текстовый модуль, том первый. На страницах копошились смыслы, наслаивались и переплетались, как если бы текст бубнил миллионом голосов и от каждой фразы зависела чья-то жизнь. Простенький учебник для начинающих…

«…выронил метелку-веер с нанизавшимися кое-где желтыми ли…» – прочитала Сашка.

* * *

Дедушка выронил метелку-веер с нанизавшимися кое-где желтыми листьями. Снял очки. Пашка замер. С этого момента начинался текстовой фрагмент, который являлся ему из модуля, из разных параграфов, с разными деталями. Сейчас дедушка должен позвать ба…

– Артур, Паша, – сказал дедушка тихо и слабо, и голос его был похож на шелест листьев. – Это вы прислали астры на Первое сентября?

Пашка оглянулся на Артура. Тот ответил растерянным взглядом.

– Не важно, – пробормотал дедушка, опуская плечи. – Совершенно не важно… Но… бабушке нездоровится, она лежит. Я боюсь, что… дайте ей время. Дайте нам всем время… И… вы остаетесь там, в этом… Институте? Или…

Его глаза прояснились. Он посмотрел с надеждой.

– Мы же поступили, – быстро сказал Пашка. – Надо учиться. Так