Даруй им покой - Валерия Вэл

– Ты все-таки что-то да знаешь, друг мой? Говори!

Дирхарт высвободился, одновременно похлопав Коула по плечу.

– Ничего я не знаю, кроме того, что Джеффри убили в ту ночь. И Линета толком не знала ничего. Кровь на туфлях она видела. Только это. И мне сказала. Мы в саду вечером прогуливались, а кто-то в кустах прятался… подслушивал.

Глаза Коула чуть расширились.

– И ты молчал? Подожди-ка… ты тогда в приемную барона явился встрепанный, весь в листьях, как лесной эльф… тогда, да?

– Ну да. Линете вечером что-то почудилось, а я пьян был, не поверил… А утром решил все же осмотреть кусты, вправду ли там кто-то прятался. Оказалось, вправду. Следы оставил.

– Постой-ка, друг… Так ведь ты следующий!

– Святой потрох… получается, что да.

– Проклятье! Понимаю, что не следует подобное говорить мужчине, и все же скажу. Будь осторожен! – Коул снова уперся в плечо Дирхарта, прижав его к стене. – Внимателен! Будь постоянно настороже! Каждое мгновение… Если и с тобой что-нибудь случится, я же весь этот замок к чертям вверх дном переверну! Я не буду разбираться, кто прав, кто виноват! Я… проклятье! А сейчас-то нас никто не слышит?

Руки обоих привычным жестом легли на эфесы шпаг. Коул отпустил Дирхарта, и оба огляделись. Над их головами уходила вверх крепостная стена. Вокруг шелестела трава, в которой спрятаться могли разве что отчаянно стрекочущие кузнечики. У подножия вала, довольно далеко от места, где они стояли, Гаррет давал какие-то распоряжения пришедшим к ним слугам. Дэмьен с видом сомнамбулы брел вдоль рва.

Дирхарт облегченно выдохнул.

– Ты прав, друг. Я буду осторожен.

И оба снова взглянули вверх. Но даже если на крепостной стене над ними кто-то стоял, то из-за высоты едва ли мог услышать негромкий разговор. Убрав наконец руку с рукояти шпаги, Коул уже спокойнее посмотрел на Дирхарта.

– Кстати, а где Линета видела кровь?

– На туфлях Эрмины… Святой потрох! – Он осекся и с тревогой взглянул на Коула. – Эрмина!

Ветерок чуть колыхал плети свисающего с крыши беседки плюща. Сидящая на скамье леди Эрмина машинально бросала под ноги крошки, не глядя на слетевшихся птиц и не замечая текущих по щекам слез. Внезапно падающий между колонн свет заслонила стройная фигура. Воробьи с возмущенным чириканьем переместились на крышу беседки.

– Простите, миледи…

Девушка подняла заплаканное лицо и чуть подобрала пышную юбку, освобождая место на скамье рядом с собой.

– Не могу смириться, – проговорила она. – Линета была такой доброй, такой… жизнерадостной…

Слезы сильнее потекли по ее лицу.

– Кто мог сделать такое? За что?

Ветер сильнее качнул плющ. С крыши сорвалась стайка воробьев.

Слуга сэра Роберта со сдержанным негодованием смотрел на мокрые волосы Дирхарта, свисающие по плечам спутанными прядями. На небрежно распахнутый камзол и намокшую, липнущую к телу рубаху под ним. На бледные, но заметные пятна крови на белом шелке.

– Вас не приглашали, мессир. Извольте выйти.

Он переместил возмущенный взгляд на выпачканные в земле ботфорты и оставленные ими на полу следы. А в следующий момент оказался оттесненным в сторону с такой силой, что едва не ударился головой о стену. Не глядя на него, Дирхарт прошел в покои сенешаля.

В приемной наперерез нежданному посетителю бросились двое других слуг, решительно преградив ему дорогу. На этот раз Дирхарт приостановился и на учтиво, но твердо высказанную просьбу удалиться ответил таким взрывом ругательств, что слуги, может, и сами убрались бы с его пути, не растолкай он их в следующий момент грубыми пинками. Грохот захлопнутой им за собой тяжелой двери довершил картину насилия.

Следующую комнату Дирхарт миновал без препятствий. Перед дверью в кабинет сенешаля он глубоко вдохнул и постарался открыть ее чуть более мягким движением. Впрочем, сэр Роберт этой деликатности не оценил.

– Кто позволил вам врываться ко мне как в трактир?

– Здравый смысл, милорд. Где ваша дочь?

– Что?!

– Милорд, оставьте вашу неприязнь…

– Пошел вон!

– … хоть на время!

– Барон сошел с ума…

– Послушайте же меня!

– … позволяя тебе…

– Да поймите же! Она…

– … находиться здесь!

– … в опасности!

– Все будут в опасности, пока в замке находится висельник.

– Вы правы, милорд, но речь не обо мне.

– Именно о тебе. Покинь мой кабинет.

– Я уйду. Но умоляю вас…

– Выйди вон!

– … позаботьтесь о безопасности леди Эрмины.

– Для этого мне не нужны твои указания. Выйди вон, иначе я позову стражу.

– Позовите. И приставьте ее к леди Эрмине.

Резко развернувшись на каблуках, Дирхарт вышел. В этот раз он не сдерживался, и дверь хлопнула так, что сэр Роберт невольно вздрогнул, несмотря на кипевшее в нем возмущение.

Дирхарт швырнул в угол мокрый камзол, не дожидаясь, когда слуга поможет ему раздеться. Следом полетела такая же мокрая рубаха. Хотевший было достать из сундука чистую одежду, Джон взглянул в лицо хозяину и вместо одежды протянул ему флягу с виски.

Механически приняв ее и сделав большой глоток, Дирхарт не глядя опустился на стул, прислонясь затылком к стене и прикрыв глаза.

– Вот скажи, Джон, за что можно меня ненавидеть?

– Это вы про сенешаля, господин? – Невесело усмехнувшись, Джон склонился над сундуком. – Да уж… весь замок уже знает, как вы прошлись войной по его покоям.

– Так за что?

– Понимаете, господин… – Джон застыл с рубахой Дирхарта в руках. – Бывают люди очень непохожие. Они друг друга недолюбливают. А бывают не просто непохожие, а когда в одном собраны все качества, которые другой ну просто терпеть не может. Таким людям, чтобы стать врагами, и делить ничего не нужно, достаточно просто встретиться.

Дирхарт открыл глаза и через силу улыбнулся.

– Ну да… это когда один пьяный крестьянин в кабаке подходит к другому и говорит: чей-то мне рожа твоя не нравится!

– Да, господин, вроде того.

– Так пьяному крестьянину просто подраться охота, он и в рожу-то, которая ему не нравится, не смотрел даже.

– Так и сэру Роберту все равно. У него, похоже, два божества – умеренность и аккуратность. Он, может, всю баронскую свиту ненавидит, красавцев этих легкомысленных, буйных да расточительных. И жениха своей дочери, сэра Джеффри, тоже, наверное, не любил, несмотря на выгоду брака. Да и самого барона, кстати… Но проявлять это – такой роскоши он себе позволить не может. А на вас можно отвести душу. Я вам больше скажу, господин! Вы и для барона занятная игрушка. Выглядите как благородный, чувствуете как благородный, а вести себя с вами можно как Бог на душу положит, вы все стерпите.

Дирхарт поморщился.

– Между прочим, леди Эрмина тоже все обо мне знает. Или даже больше, чем все, что ей там отец наплел. Однако она едва не оказалась у меня в объятиях.

– Ой, господин! А то вы не знаете, что для иных женщин чем мужчина опаснее, тем он привлекательнее. Значит, леди Эрмина из таких.

– Да нет, Джон. Она хорошая девушка. Просто ей довериться некому. Отец слушать не станет. Барону, похоже, она сама не очень-то доверяет.