Тайные гастроли. Ленинградская биография Владимира Высоцкого - Лев Годованник

От Валентина Муравского я узнал про еще один эпизод ленинградской биографии Высоцкого. Эпизод этот мало касается творчества, но, по-моему, характеризует Высоцкого как личность. Весьма противоречивую личность, зависимую от колебаний настроения.

Представим: 1968 год, Ленинград, вечер, Высоцкий, Марина Влади и Валентин Муравский хотят поужинать. В ресторан, куда они пришли, традиционно не попасть: мест нет, у входа небольшая, но безнадежная очередь, в дверях маячит толстомордый халдей неопределенного возраста с выражением лица «не пущу ни за что».

Муравский предлагает поискать другое место, Высоцкий категорически отказывается и начинает уговаривать толстомордого пропустить их. Унизительно, по мнению Муравского, уговаривает, и их в конце концов пускают, после чего происходит следующий, совсем другой по смыслу сюжет.

В сфере обслуживания Советского Союза было очень распространено пренебрежительное, порой даже оскорбительное отношение к клиентам. Именно с этой славной традицией они, по словам Валентина Муравского, столкнулись в тот вечер. Сели за столик и сидели – официанты сновали мимо, но к ним никто даже не подошел. И так продолжалось около получаса. В какой-то момент Высоцкий якобы взял один из стоявших на столе хрустальных фужеров и разбил об пол. Спокойно так разбил, без криков и эмоций – просто взял фужер, переместил руку с ним за линию доски стола и отпустил. Фужер упал и разбился.

По словам Валентина Тихоновича, это не возымело должного эффекта – судя по всему, работники ресторана решили, что произошла случайность. К их столику так никто и не подходил. Тогда Высоцкий якобы повторил то же самое со вторым фужером.

Подбежавшему официанту он спокойно сказал:

– Ну сколько можно ждать? Обслужите нас, пожалуйста.

При этом Высоцкий пристально посмотрел ему в глаза – и работнику советского сервиса не захотелось пререкаться.

В те дни Высоцкий с Мариной Влади жили неподалеку от станции метро «Петроградская» в квартире актера балета Юрия Мальцева. Жили тайно – потому что виза Марины Влади не позволяла ей официально зарегистрироваться в ленинградской гостинице. Мальцева об этой услуге попросил Геннадий Полока, режиссер «Интервенции». По словам Мальцева, именно он познакомил Высоцкого с Валентином Муравским – Муравский снимался в этом фильме в массовке и в трюках, а Мальцев в немых сценах, потому что как балетный актер прекрасно двигался.

Видимо, в кругу актеров ленинградского балета был популярен бунтарский дух. Во всяком случае, разговор со мной Юрий Мальцев начал с интересного вопроса: знаю ли я, что Высоцкий вырос в семье энкавэдэшника? Я это знал.

Юрий Мальцев, как мне показалось, очень серьезно интересовался тем периодом российской истории, который касался эпохи сталинских репрессий и брежневского «застоя». По-моему, именно этот интерес сближал его в 90-м году с Валентином Муравским.

А на мои вопросы про Высоцкого, жившего в его квартире около недели, он реагировал неожиданно:

– Я всю жизнь работал в одном здании с певцами, которые закончили консерваторию и школу бельканто. В свое время эту школу закончил Федор Шаляпин. Поэтому к пению Высоцкого я всегда относился с большим сомнением. Во-первых, он не пел, а кричал. А во-вторых, можно кричать и иметь голос (как, например, Луи Армстронг), – но Высоцкий не имел голоса. У него был прекрасный, хорошо поставленный разговорный бас, что клад для драматического актера, но, когда он начинал петь, особенно гласные звуки – тут хоть святых выноси!

В октябре 1991 года мне довелось пообщаться с известным отечественным композитором Сергеем Слонимским, который писал музыку для кинофильма «Интервенция», где снимался Высоцкий. Под впечатлением от беседы с Юрием Мальцевым я спросил композитора, что тот думает про вокальные данные Высоцкого. Сергей Слонимский сказал прямо противоположную вещь:

– Конечно, характерная для Высоцкого интонация – речевая мелодика. Это одна из традиций, которая живет в русской бытовой и не только бытовой музыке. В качестве примера могу привести музыку Мусоргского. Лично мне нравится голос с речевой мелодикой и речевым интонированием, а акцентные слова и фразы совпадают с акцентными ритмами и с акцентными музыкальными фразами…

В общем, сколько людей – столько мнений.

Кстати, несколько дней спустя после того разговора Юрий Сергеевич признался мне, что все-таки песни Высоцкого ему нравятся – несмотря на противоречие канонам школы бельканто. А еще от Мальцева я узнал про знакомство Высоцкого со звездой ленинградского балета конца 60-х Валерием Пановым: оказывается, Мальцев познакомил Высоцкого с Пановым, который в то время был женат на бывшей супруге Юрия Сергеевича – известной балерине Лие Пановой.

С этой парой связана еще одна интересная история.

В начале 90-х годов я слышал от кого-то байку, будто Высоцкий с помощью концертов зарабатывал деньги для одного из солистов Кировского театра конца 60-х Валерия Панова. Якобы Высоцкий помогал таким образом Панову собрать деньги перед эмиграцией.

Валерий Панов (настоящая фамилия Шульман, Пановым он стал после того, как взял фамилию жены) был очень талантливым и перспективным актером балета, он солировал во многих брендовых спектаклях Кировского театра, в частности в «Дон Кихоте» – в том самом, на один из показов которого Виктор Моторин, приятель Валентина Муравского, ходил специально, чтобы увидеть Высоцкого и убедиться, что Муравский действительно с ним знаком. В начале 70-х годов у Панова возникли довольно серьезные проблемы – он вместе с женой – известной тогда балериной Галиной Рогозиной (брак с Лией Пановой к тому времени распался) – начал оформлять документы для отъезда в Израиль на постоянное место жительства.

События происходили через 10 лет после скандальной эмиграции звезды отечественного балета Рудольфа Нуреева, который попросил политического убежища во Франции во время парижских гастролей в 1961 году. С тех пор внимание сотрудников КГБ к актерам Кировского театра было весьма пристальным. В 1972-м Рудольф Нуреев уже давно и успешно выступал на сцене Королевского балета в Лондоне.

Естественно, узнав, что Валентин Муравский работал в Кировском театре и был вхож в актерскую тусовку (если не ошибаюсь, он несколько лет имел романтические отношения с одной балетной актрисой), я рассказал ему эту байку и попросил откомментировать.

Валентин Тихонович сказал, что это полная ерунда, но рассказал массу интересных вещей, связанных с той частью отношений между Валерием Пановым и Владимиром Высоцким, в которых он лично принимал участие.