Осьминог - Анаит Суреновна Григорян

– Перестаньте, Такахаси-сан. – Кисё, собиравший в зале использованную посуду, подошел к рыбаку, поставил стопку тарелок на свободный стол и положил ему на плечо руку: – Сядьте.

Тот, как будто внезапно почувствовав сильную слабость, медленно опустился на свое место.

– Поцелуй тогда в задницу своего Мао Цзэдуна, китайская рожа, – буркнул Такахаси напоследок.

Китайцы на всякий случай синхронно кивнули и еще раз улыбнулись ему своими виноватыми улыбками. Кисё постоял еще мгновение рядом с Такахаси, затем забрал грязные тарелки и понес их на кухню. Александр заметил, что рыбак потирает плечо, морщась, как от боли.

– Эй, амэрика-дзин, – окликнула его Кими, все это время сидевшая лицом к бару, как будто происходившее за ее спиной ее совершенно не касалось, – мне скучно. Пойдем отсюда, а? Проводишь меня?

– Конечно, Араи-сан, – отозвался Александр, с облегчением отвернувшись от Такахаси. – Конечно, мы вас проводим.

Когда они вышли из «Тако», дождь лил сплошной стеной, и вода, не успевавшая уходить в канализационные люки, рекой текла по асфальту.

– Ничего себе! У вас в Москве бывает такая погода, Арэкусандору-сан? – С кислой миной поинтересовался Такизава.

Кими, едва стоявшая на ногах, обхватила его за плечи и не давала ему даже застегнуть пальто, его шарф размотался и теперь больше лез в лицо и мешал, нежели защищал от холода.

– Вы не подержите мой зонт, Арэкусандору-сан?

Александр взял зонт и попробовал раскрыть его над головой Такизавы, но ветер едва не вывернул зонт наизнанку, окатив финансового аналитика холодным душем.

– Похоже, лучше не стоит… – Такизава попытался обнять Кими, но та оттолкнула его обеими руками, поскользнулась и шлепнулась на землю. – Ох, ну что же делать, Араи-сан, вы совсем пьяная, разве так можно? Вы не ушиблись?

– Да пошел ты! Разве приличные люди так обращаются с девушкой?! – Кими сидела на земле, не делая попыток встать и с вызовом глядя на Такизаву.

– Мы поможем вам подняться, Араи-сан.

Они вдвоем поставили Кими на ноги. На этот раз она повисла на шее у Александра: из-за того, что он был больше чем на голову выше Такизавы, со стороны они, должно быть, выглядели забавно. Он придержал Кими за талию, и они медленно двинулись по улице, не заботясь уже особенно о том, чтобы как-то защититься от дождя и пронизывающего ветра.

– Вы знаете, где она живет, Арэкусандору-сан?

– С чего это вы взяли? – Проворчал Александр. – Я понятия не имею.

– Я… извините меня… Араи-сан, где вы живете?

– А ты поцелуй меня, американец, тогда я, может быть, тебе и скажу, где я живу… – Развязно отозвалась Кими.

– От нее мы ничего не добьемся. Пойдемте ко мне в отель, – вздохнул Такизава, – все равно он ближе вашего.

По пути они зашли в маленькую аптеку: Александр вспомнил, что на днях видел здесь вывеску. В аптеке сильно пахло лекарствами и кошками. Справа у стены напротив стеллажей громоздились пустые картонные коробки из-под медикаментов, бумажных платков, медицинских масок и женских прокладок. Когда они вошли, в коробках что-то зашуршало.

– Добро пожаловать! Что, на улице так и льет? – Поинтересовалась сидевшая за кассой пожилая фармацевт, кутавшаяся в желтую куртку, натянутую поверх толстого свитера. Руки женщина спрятала в рукава, как в муфту. – Давно такого не было, нечего сказать. Как будто все óни разом принялись лупить по облакам своими колотушками и плескать воду из своих ковшей.

– Здравствуйте. – Такизава поклонился. – Нам бы что-нибудь от простуды.

– Аа… – Женщина наклонилась, заглядывая ему за спину, где возле двери стояли Александр с Кими. – Это вы, Араи-сан… давно вас не видела.

– Добрый день, Кавагути-сан[182]. – Кими махнула рукой, чуть было снова не потеряла равновесие и ударилась плечом об один из стеллажей. Стеллаж качнулся, и несколько упаковок с лекарствами полетели на пол. В груде коробок вновь послышался шорох, потом из нее что-то выпрыгнуло и упало вниз. Александр успел увидеть только торчащие из длинной узкой картонки кошачьи лапы и короткий, будто обрубленный толстый хвост, мотавшийся из стороны в сторону, после чего коробка вместе с кошкой съехала с груды и скрылась за прилавком.

– Я сейчас все соберу. – Кими попыталась наклониться. – Не трожь меня, американец… отпусти… помоги лучше…

– Возьмите питьевые витамины, есть по три и по шесть бутылочек в упаковке, три раза в сутки после еды. Они не дешевые, но хорошо помогают. Если горло болит, можно взять порошки, это лучше для желудка, чем глотать таблетки. И подруге вашей, – фармацевт кивнула в сторону Кими, – можно взять пару бутылочек, там стоят, с розовой крышечкой.

– Мне завтра на работу! – Невпопад сообщила Кими.

– Людей бы постыдились, Араи-сан! Молодая ведь еще совсем! – Покачала головой женщина. На колени ей вспрыгнула серая полосатая кошка. – Ну что, Эби, испугалась? – Она погладила кошку по вздыбленной шерсти. – Не бойся, наша Араи-сан хорошая девушка и тебя не обидит.

– Спасибо большое, – Такизава кивнул. – Вашу кошку зовут Эби?[183]

– Это потому, что она в полоску, как креветка, и такая же серая. Правда, Эби?

Кошка довольно замурлыкала у нее на руках.

– Вообще-то, она еще и такая же бестолковая, как креветка, – добавила фармацевт.

– Дайте, пожалуйста, две упаковки витаминов по шесть бутылочек, пачку порошков и пару бутылочек витаминов для Араи-сан.

– Все вместе шесть тысяч девяносто восемь иен.

– …и еще две упаковки бумажных платочков.

– Это еще триста двадцать иен. Что, сильно простудились?

– По правде сказать, давно со мной такого не случалось, – улыбнулся Такизава.

– Ничего, витамины быстро поставят вас на ноги.

– Посмотри-ка, американец, у меня красивые руки, а?! – Кими, пытавшаяся аккуратно расставить лекарства на полке, наконец бросила их стоять как попало и показала Александру свои ладони: довольно широкие для японки, с загрубевшей от работы кожей. Светло-голубой лак с блестками отслаивался по краям ногтей.

– Конечно, Араи-сан. – Он мягко сжал ее пальцы. – У вас очень красивые руки.

Кими взглянула на Кавагути-сан, как будто ожидая ее одобрения.

– Спасибо большое, всего вам доброго, госпожа Кавагути! – Забрав пакет с лекарствами и расплатившись, Такизава снова поклонился: – Всего вам доброго, госпожа Эби!

– Выздоравливайте. – Фармацевт поклонилась и снова сунула руки в рукава своей куртки. – Ну и погодка, да уж, давно такого не было…

Такизава снял в «Аваби» просторный номер в традиционном стиле: Александр подумал, что это, пожалуй, было лучшее, что могла предложить Химакадзима. В центре большой светлой комнаты, устланной татами, помещался котацу, окруженный четырьмя стульями – с европейскими спинками, но без ножек, возле окна лежал разложенный футон. С помощью Такизавы Александр усадил Кими на футон, и они сняли с нее промокший насквозь плащ и туфли на высоком каблуке – Александр рассеянно подумал: им повезло, что по дороге Кими не подвернула ногу.

– Кофточка у нее тоже совсем мокрая, Арэкусандору-сан.

– Не раздевать же ее теперь совсем…

– Но если оставить ее так, она заболеет.

Александр опустил взгляд на Кими: она начала засыпать, когда они поднимались по ступенькам гостиницы, и теперь крепко спала, запрокинув назад голову. На ее шее билась синеватая жилка.

– Арэкусандору-сан…

– Да?

– Что мы… будем с ней делать?

– Вы так говорите, Такизава-сан, как будто никогда в жизни не раздевали женщину.

Такизава в ответ насупился.

Кими пришлось раздеть догола; даже ее лифчик (светло-розовый хай-тек без швов и косточек от «Юникло») можно было выжимать, и когда они его сняли, на влажной коже девушки остались розовые полосы. Отложив лифчик в сторону, Такизава укрыл Кими толстым зимним одеялом – она пробормотала пару неразборчивых фраз, перевернулась и уткнулась лицом в подушку. Что-то тихо звякнуло, и с футона на татами рассыпались несколько камешков и ракушек. Александр провел рукой вдоль края подушки и извлек еще