Сестренки - Ольга Шумкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь, когда я все знаю – ты все равно останешься моей мамой?
Они обнялись и долго плакали вместе.
Им стало проще – уже не надо было скрывать имя Кадри. В школе, среди подруг Катя ни о чем не говорила, скорее, она мало об этом задумывалась. Катя знала и о том, что Анюта была приемной, и как раз из того города, куда они едут, и что родные брат и сестра бабушки когда-то переехали туда же, но не придавала этому большого значения.
Тетя Лидия, конечно, не поехала провожать их на вокзал – простились в дверях.
– Привезите мне открыток с видами, да покрупнее, – просила она, – я посмотрю, какой стал город.
8 мая
Это был теплый весенний день, грело солнце, и я повела Лиду гулять. Она еще совсем слабая, бледная, мы добрались до сада, она села на скамейку.
Неподалеку от нас продавали мороженое, Лидочка, казалось, не могла отвести от тележки глаз. Я не знала, можно ли ей мороженое, но хотелось побаловать, я велела ей сидеть на лавке и отправилась к тележке.
Я купила два эскимо и повернулась идти обратно.
– Не утерпела? – спросила я, протягивая ей мороженое.
Лидочка, румяная, цветущая, в другом пальто, кокетливом беретике, удивленно смотрела на мороженое, потом смущенно улыбнулась и покачала головой.
Мне показалось, что я схожу с ума.
Я посмотрела на скамейку: Лидочка сидела там, закинув голову и глядя на небо.
– Катя, ты взяла мороженое? – услышала я.
К другой Лидочке подходила женщина, по возрасту мать. Она улыбнулась мне, потом снова обратилась к девочке:
– Ну, что же ты стоишь?
Я силилась что-то сказать, но у меня не получалось, в горле стоял огромный ком. Я протянула руку и взяла женщину за рукав, она непонимающе смотрела на меня, и я, глупо тряся головой, пальцем показала на мою Лиду.
Женщина мельком посмотрела на Лиду, снова посмотрела на меня, но тут же перевела взгляд на Лиду. Узнала, схватила себя за голову, двинулась к скамейке.
Катя удивленно пошла за ней. Женщина подошла к Лиде, рухнула рядом с ней на скамейку, взяла ее руку, прижала к лицу.
– Мама! – испуганно закричала Лида, – мама!
Я бросилась к ней – пусть рядом с ней сидела ее мать, но и я тоже была ее матерью!
И тут рядом заорала Катя, какие-то непонятные слова, они обе схватили Лиду, начали ее обнимать, я кричала, чтобы они ее не пугали, стали собираться прохожие.
Женщина пришла в себя, она оттащила Катю от Лиды, и тут Лида увидела – увидела саму себя. Она и так была перепугана, бедная моя девочка, но тут совсем потерялась, вскочила, бросилась ко мне, я обняла ее, и она заплакала.
На плече у женщины рыдала Катя.
Кое-как мы успокоили наших девочек, усадили их на скамейку, и женщина протянула мне руку:
– Я Анна.
– Анисия, – представилась я.
– Вы видите, что они сестры, – устало сказала она, – я потеряла Лиду при бомбежке, искала, но… конечно, не могла найти, ей еще не было двух лет, она была без документов, наверное, ничего не помнила… как ее зовут?
– Лида. Свое имя она помнила.
Анна протянула руку, погладила Лиду по плечу, тронула ее волосы:
– Все путается… Анисия, где мы могли бы поговорить? Мы проездом, приехали на несколько дней, завтра у нас поезд… Но мы теперь останемся, конечно, устроимся, это все неважно…
– Вы пойдете к нам, – решительно сказала я.
Я почти не помню, как мы добрались до дома. Около входной двери Катя как-то неловко повернулась и сумочкой оборвала кусок обоев.
– Ну какая ты неловкая, Катя! – укорила ее Анна.
– Ничего, я подклею, – успокоила я, – не переживай, Катюша.
– А я тебе помогу! – закричала Лида, – ой, мама, тут какие-то буквы!
– Наверное, новые обои наклеили на старые, – сказала Анна.
В комнате я как-то усадила гостей, вышла на кухню поставить чайник, потом стала накрывать на стол. Лида встала, расставила чашки, Катя тоже поднялась, стала помогать. Мы уселись наконец и уставились друг на друга.
– Мы живем в Таллине, – сказала Катя, – у нас еще бабушка, Лидия. Мама, как мы теперь? Лида поедет с нами?
В ее голосе мне послышались ревнивые нотки. Что же, можно понять.
– Я ничего не знаю, – растерянно сказала Анна, – Лиди, дорогая… как ты? Ты… Анисия, вы удочерили ее?
Я ответила, что нет, не успела. Тут пришлось рассказать и о Лидиной болезни. Анна встревожилась, заговорила о морском климате в Таллине.
Лида крутила головой, переводила взгляд с сестры на мать. С Катей она была просто одно лицо, только та была румяная, здоровая, а моя Лидочка – бледная и слабая. На мать обе похожи не были .
Анна стала расспрашивать Лиду о ее жизни. Та поначалу стеснялось, потом расслабилась, говорила о своем детском доме, воспитателях, рассказала даже про лошадь, которая возила дрова. Почти взрослая, а такая дурочка!
Потом Лида начала расспрашивать Катю – где она учится, кем собирается стать…
– А вы кем работаете? – обратилась она к матери.
Анна улыбнулась, погладила Лиду по голове.
– Мне, наверное, надо говорить вам – ты, – покраснела девочка, – и – мама… ой!
– Ничего, ничего, – говорила Анна, – это все потом, главное, ты жива, моя Лидочка, главное, мы тебя нашли…
Я встала, чтобы согреть еще чаю, девочки вскочили помочь, но Анна остановила их:
– Я помогу Анисии Алексеевне, а вы поболтайте.
Она вышла за мной в коридор, огляделась:
– Большая квартира?
– Четыре комнаты, – ответила я, – в двух семьи, в третьей одинокая, как и я.
Анна задумчиво посмотрела на дверь соседкиной комнаты, потом пошла за мной на кухню.
Мы вернулись с чаем. Анна стала расставлять чашки, мы снова разлили чай.
– Анисия, расскажите о себе, – попросила Анна.
Я рассказала коротко – вдова, есть дочь Наташа, учительница, и я по образованию учительница, а теперь – воспитательница.
За окнами темнело, уже наступил вечер.
– Вы останетесь? – умоляюще спросила Лидочка, – вы же не уедете? В свой Таллин?
– Конечно, мы останемся, – сказала Анна, – Анисия, вы не подскажете – есть тут неподалеку какая-то гостиница или же можно снять койку?
– Вы останетесь у нас, – сказала я, – зачем вам куда-то уходить от Лидочки…
– Спасибо вам, – поблагодарила она.
После чая Анна сказала, что хочет поехать на вокзал: сдать билеты. Девочки остались дома, разговаривали, скоро вернулась Анна, и мы постелили, улеглись, но, конечно, никому не спалось. Лида выспрашивала Катю о бабушке, Таллине, о квартире, о их жизни.
– Мне так хотелось всегда семью, – призналась она, – маму, сестру. А у меня ничего не было, только имя. Знаете что? Я всегда хотела, чтобы у нас дома были фотокарточки. И я у ма… у Анисии Алексеевны всегда карточки смотрела. В Таллине есть фотокарточки?
– Есть, много.
– А я редко смотрю, – сказала Катя.
– А я, как приеду, я все пересмотрю! Ма… Анисия
