Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин

«Новей воли» ожидали в отдельных местах даже в близком будущем, но вообще среди крестьян установилось мнение, что она будет объявлена к 19 февраля 1863 г. – по истечении двух лет, данных законом на введение уставных грамот, крестьяне называли ожидаемый срок наступления «новой воли» «слушным» часом.

Слухи о «новой воле» приняли со временем столь широкие размеры, что не раз побуждали самого Александра II выступать с публичными опровержениями и увещеваниями. По повелению царя был опубликован в конце 1861 г. специальный циркуляр министра внутренних дел, в котором передавались неоднократно делавшиеся царем заявления, что «никакой другой воли не будет, кроме той, которая дана, и потому крестьяне должны исполнять то, чего требуют от них общие законы и Положения 19 февраля»[402].

В своих выступлениях Александр II настаивал на точном соблюдении установленных «Положениями» повинностей. «Трудитесь, работайте, будьте послушны властям и помещикам», – требовал царь от «освобожденных» крестьян. Не случайно, разумеется, Александр II касался этой темы: факты отказа от предписанных «Положениями» крепостнических повинностей по всей стране насчитывались тысячами. Уклонения носили разнообразный характер. В одних местах крестьяне справляли барщину нарочито нерадиво, «как можно хуже», по характеристике А.И. Кошелева, усматривавшего тут стремление крестьянства «отбить» у помещиков охоту заниматься хозяйством[403]. В других случаях крестьяне сами сокращали установленный объем повинностей, например выходили на барщину вместо трех дней в неделю один или два дня. Значительное распространение с самого начала получила и более последовательная форма борьбы – полный отказ от несения каких-либо работ и повинностей в пользу помещиков. «Ни дня, ни минуты барину не будем работать»[404] – таков был лозунг восставших крестьян Пензенской губернии.

Весь период 1861 – 1863 гг. небывало богат открытыми крестьянскими волнениями. Но на первые месяцы после провозглашения реформы их приходится особенно много. Если в 1861 г., по данным министерства внутренних дел, произошло 784 волнения (охвативших 2034 селения), то только на время до июля (включительно) волнений приходится 647[405]. III отделение, ведшее учет волнениям по числу охваченных ими имений, насчитывало за 1861 г. случаи неповиновения в 1176 имениях. В его отчетах приводится ряд данных, характеризующих степень остроты крестьянских неповиновений. В 337 имений посылались воинские команды. В 17 имениях крестьяне нападали на солдат, в 48 сопротивлялись аресту «виновных» или силой освобождали задержанных, в 126 «буйствовали при укрощении неповиновавшихся» (такова казенная оценка действий крестьян, сопротивлявшихся зверским насилиям усмирителей). За тот же год количество жертв крестьян показано III отделением в следующих цифрах, несомненно сильно преуменьшенных: убиты и умерли от ран – 140, легко ранены – 170, заключены под стражу – 868, преданы военному суду – 223, гражданскому – 257, отданы в арестантские роты и рабочие дома – 93, наказаны розгами – 1807 человек[406].

На первые месяцы после опубликования манифеста и Положений 19 февраля падают такие крупные выступления крестьянских масс, направленные против крепостнического характера реформы, как восстания в Пензенской и Казанской (частью и в соседних с ними) губерниях.

Движение, охватившее Чембарский и Керенский уезды Пензенской губернии и перекинувшееся также в смежные Моршанский и Кирсановский уезды Тамбовской губернии, известно под названием Кандеевского восстания, ибо в селе Кандеевке (Керенского уезда) находился важнейший его центр, «самый корень бунта», как отзывался тамбовский губернатор в донесениях министру[407]. Восстанием было охвачено 11 имений с населением свыше 13 тыс. душ, прежде являвшихся собственностью одного владельца – графа Разумовского.

Крестьяне Кандеевки и соседних имений подвергались перед реформой самой нещадной эксплуатации, чего не мог скрыть и пензенский жандармский штаб-офицер, один из усмирителей волнений. «…Озлобление кандеевских крестьян, – писал он, – равно как и крестьян некоторых других соседних имений против помещиков происходит от притеснительного управления ими. Они имеют основание говорить, что они на помещика уже отработали, потому что с тех пор, как существует трехдневная барщина, они не пользовались этою льготою, а ходили на работу по 6 дней в неделю»[408]. Кандеевское восстание началось с имений графа Уварова и Рахманиной, где крестьяне 5 апреля 1861 г. отказались выполнять барщину, и тотчас же перекинулось на соседние имения.

Крестьяне требовали немедленной и полной независимости от помещиков, прекращения господских работ, передачи им всей помещичьей земли, лесов, лугов, строений без вознаграждения. Главный руководитель движения Леонтий Егорцев утверждал, что Александр II направил крестьянам собственноручную бумагу, объявлявшую «совершенную» волю, но помещики эту бумагу задерживают, вследствие чего царь приказал: «Всем крестьянам выбиваться от помещиков на волю силою, и если кто из крестьян до св. пасхи не отобьется, тот будет, анафема, проклят»[409].

Егорцев, человек бывалый, несколько раз находившийся в бегах, подвергавшийся судебному преследованию, пользовался в народе большим авторитетом. Его слушали «все окрестные села, нарочно посылали за ним тройки, водили его под руки и носили за ним скамейку»[410]. Среди помощников Егорцева выделялись семидесятидвухлетний отставной солдат гренадерского полка (участник взятия Парижа в 1814 г.) Андрей Елизаров, временно отпущенный рядовой гвардейского Гатчинского полка Василий Горячев и др. «Мы все должны стоять за правое дело», – призывал престарелый Елизаров, а Горячев заявлял, что надо «стоять за мужиков»[411].

Многотысячными толпами собирались крестьяне из окрестных сел и деревень в Черногае и особенно в Кандеевке. Крестьяне требовали предоставления им полной вольности и отказа от всякого подчинения помещикам: «Земля вся наша! На оброк не хотим и работать на помещиков не станем». С возгласами «воля, воля» развозилось по селениям красное знамя, приготовленное крестьянином Максимом Потаповым.

Первая попытка войск подавить движение, предпринятая в деревне Черногае, оказалась безрезультатной. 10 апреля 1861 г. прибывшая для усмирения рота солдат встретила ожесточенное сопротивление и, отстреливаясь, отступила из деревни, оставив в руках крестьян исправника, управляющего имением, приказчика, двух солдат и юнкера, которые позднее были освобождены подоспевшей другой ротой. Из числа крестьян во время столкновения 10 апреля было убито трое и ранено четверо[412]. Генерал-адъютант Дренякин, находившийся в Пензенской губернии, стянув после событий в Черногае подкрепления, прибыл 16 апреля в главный центр волнений – Кандеевку. Он попробовал было принудить крестьян к повиновению, но безуспешно. 18 апреля Дренякин, имея в своем распоряжении девять рот, приказал открыть огонь по толпе, снова собравшейся в Кандеевке. Крестьяне проявили