Делать мнение: новая политическая игра - Патрик Шампань

Без сомнения, политики с удовольствием еще долго оставляли бы для себя результаты опросов, как стратегическую информацию, если бы пресса, руководствуясь своими собственными интересами, не проводила бы их за свой счет с целью опубликования. Широкое распространение изменило статус результатов подобных исследований, ставших - под действием самого факта опубликования - настоящими политическими микро-референдумами по текущим проблемам. Для агентов политического поля речь более не шла - или не шла только - о том, чтобы понять значение процентных распределений данных опросов, но о том, чтобы сделать так, чтобы этот новый "глас народа" (vox populi), публично внесенный прессой в политическую игру, узаконил бы их действия. Таким образом пресса способствовала открытию нового поля борьбы внутри политической игры: подобно показателям повышения цен в экономической области, агенты политического поля должны иметь, как они выражаются, "хорошие данные опросов", то есть "общественное мнение", которое явно их одобряет или поддерживает.

Журналисты во многом заинтересованы в этой технологии, последовательно внедряемой политологами. Опрос - это прежде всего продукт, выполняющий экономическую функцию для предприятий прессы; это информация, необходимая для того, чтобы газеты покупали. Печатные издания и периферические радиостанции использовали опросы общественного мнения главным образом в качестве зрелищной и удивительной информации, "эксклюзивно" анонсированной на первой странице, чтобы хотя бы привлечь случайное внимание читателей, особенно во время периодических опросов читательской аудитории, проводимых Центром исследований рекламных изданий*. Когда директор национального еженедельника, имеющий большой опыт проведения опросов, заявляет, что сегодня данные опроса "более не способствуют покупке газеты" [4], он напоминает о прямой экономической/142/

* Зачастую главные редакторы газет (особенно политических еженедельников) просят руководящих работников институтов изучения общественного мнения, с которыми они регулярно сотрудничают, найти им "хорошие идеи" для опросов, чтобы увеличить тираж. Опросы по минитэлю, данные которых периодически передает большая часть телевизионных каналов, в основном приносят экономическую выгоду: этим каналы зарабатывают деньги на каждом звонке "голосующего" телезрителя, и, более того, это позволяет открыть для телезрителей многие экономически еще более рентабельные услуги, предлагаемые разными каналами по минитэлю, что делает опросы своего рода "вторичным результатом" (результатом звонка).

выгоде, которую предприятия прессы могут получить от этой практики, но, ссылаясь на экономический закон уменьшения прибыли, он указывает, что эта практика полностью распространилась на все журналистское пространство, что несомненно предполагает не исчезновение, а стабилизацию прибыли.

Не стоило бы сводить пристрастие прессы к опросам к этому чисто экономическому интересу. Сила веры в опросы обусловлена именно множественностью интересов, которые взаимно укрепляют и оправдывают друг друга, и делают возможным, благодаря логике "двойного удара", определенное доверие со стороны тех, кто их использует. Поле журналистики не гомогенно и отношение разных печатных изданий к опросам остается более или менее разнообразным. Само распространение этой практики в поле журналистики было очень дифференцированным: безусловно, парижская пресса и национальные еженедельники - это самые крупные клиенты институтов изучения общественного мнения. Но кроме того, что принятие этой технологии происходило с разной быстротой в разных изданиях (Франс-Суар была первой, а Монд, как мы уже видели, последним), типы проводимых исследований, как и степень их одобрения или доверия опросам, тоже далеко не однородны. Например, Кошидьен де Пари, Фигаро или Фигаро-магазин придают им весьма прямое политическое назначение, часто включающее непосредственное манипулирование (еженедельная хроника Шарля Ребуа типична в этом отношении); Монд, Либерасьон, или Нувель Обсерватер чаще прибегают к исследованиям, которые можно было бы назвать "политологическими", то есть имеющими также политический, но более скрытый и усложненный характер; наконец, ежедневная популярная пресса тянется к колоритному, забавному или любопытному материалу, более близкому широкой публике, вовсе не интересующейся политикой.

Опросы не позволяют только, как свидетельствуют и сами журналисты, быстро "проводить исследования", не выходя из-за стола в редакции газеты, чтобы произвести необычные данные или "псевдо-сенсации", подающиеся на первых страницах и призванные привлечь читателей ("Сцены из хозяйственной жизни." Эксклюзивный опрос для Нувель Обсерватер; или: "Предпочтения в новом учебном году: школа и лото прежде любви!", Ле Паризьен Либере); они больше используются парижскими газетами с целью вмешательства в политическую игру, обычно в зависимости от той политической линии, которой/143/ придерживается газета. Они позволяют, например, оказать политическое влияние, подменяя реальность тем, что, как предполагается, думают о ней люди после кампании в прессе, способствовавшей созданию определенного представления об этой реальности (опрос о безопасности после кампании в прессе по поводу нападений на пожилых людей или, по Фигаро, в самый разгар дела Рейнбоу Вэрьэ (Rainbow Warior), "Для 56% французов Миттеран был в курсе дела о Гринпис"). Имитация голосования вне периодов выборов, которое теперь постоянно проводится, чаще всего имеет целью лишить легитимности действующую власть, показывая, что ее более не поддерживает большинство. Интерпретация результатов часто оставляет очень большие возможности для маневра, позволяющие комментаторам сделать желательный для них вывод. Например, один и тот же опрос, проведенный Софрес для газеты Монд, позволяет ей озаглавить статью "Нарастает беспокойство французов по поводу объединения Европы" (3 марта 1989 года), а газете Либерасьон за тот же день - "Двое из трех французов видят Европу в розовом цвете", при этом третий комментатор поступил более осторожно, напечатав на следующий день материал под заголовком "Французы между страхом и надеждой" (Уэст-Франс от 4-5 марта 1989).

В конечном счете, опросы позволяют и самой прессе более легитимно выразить ее собственную политическую позицию, которая оказывается как бы ратифицированной народом. Тем не менее, рамки игры остаются достаточно широкими и проявляются как на уровне задаваемых вопросов, так и комментариев, которыми они могут сопровождаться. Фигаро может озаглавить материал по поводу празднования двухсотлетия Революции "Популярность Лафайета растет, а Робеспьера - падает"(23 января 1988 года), или по поводу президентской кампании, что "62% французов не узнают себя в поколении Миттерана" (опрос Софрес, февраль 1988 года); а Журналь де Диманш, что "Воля французов - "хватит": 56% желают перерыва в приватизации" (декабрь 1987 года), что "Французы любят свою армию" (февраль 1988 года) или что "Во Франции не больше расизма, чем где-либо еще" и "было бы меньше безработных, если бы было больше эмигрантов" (февраль 1988 года) и т.п. Но чтобы более четко показать журналистскую логику такого использования опросов, мы хотели бы привести три примера, взятые из разных газет: первый пример - из популярной ежедневной газеты, второй - из еженедельника,/144/ имеющего "правую" политическую ориентацию, третий - из еженедельника, склонного к "левым".

Под заголовком "Правительство, о котором мечтают французы", газета Паризъен либере от 7 ноября 1985 года представляет политиков, которые, независимо от своей ориентации, получают максимум голосов в свою пользу. Таким образом, можно убедить особенно читателя Паризьен, мало интересующегося политикой и не понимающего "политологические дискуссии", что французы отвергают разделение на "левых" и "правых" и высказываются за единое и экуменическое правительство, которое объединило бы, в зависимости от их собственной ценности и компетентности, деятелей всех политических направлений. Этот опрос, - чистый артефакт - проведенный институтом Луи Харриса через четыре месяца после законодательных выборов 1986 года, вызвал многочисленные и вовсе не ироничные комментарии части агентов, представляющих все сектора политико-журналистского поля: "Наш опрос Луи Харрис - Ле Паризьен - об идеальном правительстве, которого желают французы, удивительно поучителен! (...) Он опровергает немало стереотипов по вопросу сотрудничества" (Жан Пижо, журналист в Паризьен). "Впервые крупная газета, вместе с институтом опросов, серьезная репутация которого более не нуждается в подтверждении, действительно захотела узнать - причем без какой-либо задней мысли политического характера - чего же в глубине души желают граждане нашей страны.