Делать мнение: новая политическая игра - Патрик Шампань

Институты опросов и пресса, внесшие вклад в производство "общественного мнения" в его "научной" форме, убеждены в его автономном существовании и без сомнения являются первыми жертвами фетишизации понятия. Они используют категории объективного фиксирования и констатации, укрепляя этим представление о том, что речь идет о реальности, существующей независимо от тех, кто ее измеряет: "Ежемесячный политический барометр - это настоящий базовый опрос о французской политической жизни, - писали, например, в 1984 году два политолога, работавших в крупном институте по опросам, - это необходимое подспорье для любого политика, ученого или простого гражданина, желающего поинтересоваться общественным мнением.(...) Опрос о мнениях - это всегда лишь отражение общества.(...) Слишком легко обвинить термометр в том, что он отвечает за болезнь пациента" [8]. Сама пресса может припомнить случаи "жесткой санкции опросов", убеждающих, например, в "ослаблении" политического движения в период между двумя выборами: "Это падение, этот отход от левых - можно было прочитать в газете, враждебной левым - можно оценить, измерить, даже изобразить. Достаточно посмотреть на результаты опросов и их графики" [9]. Подобным же образом, через три месяца после законодательных выборов марта 1986 года, показавших победу политических движений правого крыла, один "левый" еженедельник мог заявить на основе данных опроса о намерениях голосовать, что большинство уже изменило свои позиции и перестало быть большинством [10]./128/

Не существует "настоящего общественного мнения", есть только вера в возможность его правильно изучить и измерить. Иначе говоря, может существовать лишь социальное определение общественного мнения, которое по своей природе исторически изменчиво, и в реальности весьма тесно связано с социальным полем агентов, заинтересованных в том, чтобы на него ссылаться, манипулировать им или воздействовать на то, что так называется в обществе. Новшество заключается здесь в использовании в этой области - как, впрочем, и в других - социальных наук. Ранее существовавшее представление об общественном мнении, которое преобладало вплоть до начала 70-х годов, было одновременно юридическим, интуитивным, литературным, размытым и относительно неверифицируемым. Оно было почти полностью вытеснено не менее произвольной концепцией институтов опросов, что все же вызвало некоторые колебания со стороны отдельных групп политиков, ясно увидевших новые проблемы, следующие за этим новым определением "общественного мнения". Это понятие не является лишь чисто политической фантазией, не связанной ни с чем объективным. Существуют движения мнений и разные формы выражения этих мнений. Явление, называемое "общественным мнением", поддерживает с реальностью сложные, частично кругообразные отношения: оно должно определить нечто существующее в рассеянном и более или менее неясном состоянии, но исторически сложившиеся процедуры его объективации частично содействуют производству того, что они призваны всего лишь измерить./129/

1. По этому поводу см. воспоминания Мишеля Брюле (Michel Brule, "L'empire des sondages: transparence ou manipulation?", Paris, 1988).

2. См., например, типичную книгу Э.Детча, Д.Линдона и П.Вейля, E.Deutsh, D.Lindon et P.Weill, "Les families politiques "aujourd'hui en France", Paris, Ed.de Minuit, 1966).

3. Например, А.Жирар (A.Girard, "L'etude de I'opinion publique", Encyclopedia francaise, 1960, tome XX); Ж. Стецель (J.Stoetzel. "Opinion (sondage d')"), Encyclopedia Universalis, 1968, vol. 12.

4. Alain Lancelot, "Les sondages dans la vie polffique francaise", Encyclopedia Universalis, 1981 pp. 144-148 et A.Lancelot "Le marketing polffique", Encyclopedia Universalis, 1984, pp. 309-312.

5. J.-M.Cotteret, R.Moreau, Recherches sur le vocabulaire du general de Gaulle, Paris, A.Colin, 1969.

6. J.-M.Cotteret, C.Emeri, J.GerstJe et R.Moreau, "Giscard-Mitterand, 54774 mois pour convaincre", Paris, PUF, 1976.

7. Cм. J.-P.Gremy, "Les experiences francaises sur la formulation des questions d'enquete. Resultats d'un premier inventaire", Revue francaise de sociologie, XXVIII, 1987, pp. 567-599.

8. Статья П.Вейля и Ж.Жаффре, Le Figaro (18 decembre 1984).

9. Le Figaro (26 decembre 1984).

10. L'Evenement du Jeudi, juin 1986.

Глава третья

Последствия веры в опросы

Показательно, что споры, вызванные введением практики опросов общественного мнения в политическую жизнь с самого начала поставили проблему в терминах веры: журналисты и политики регулярно спрашивали, стоит ли "верить опросам общественного мнения". В 1973 году Жан Стецель даже говорит - несколько преувеличивая - о "суде за колдовство", который будет устроен над опросами, и обличает "обскурантизм" тех, кто хотел бы их запретить [1]. На самом деле отчасти верно, что эта практика развивалась потому, что все больше и больше актеров политико-журналистского поля было заинтересовано верить опросам. Но при условии, что мы придаем очень широкий смысл понятию веры: речь не идет, или не идет только о вере в надежность этой технологии, но, в более общем смысле, о вере в ее будущее, в необходимость инвестировать в нее время и деньги, в возможности разрешения определенных проблем посредством исследований такого типа. Когда политологи спрашивают себя, можно ли узнать о том, "способны ли ошибаться опросы общественного мнения" [2], они скрывают другой вопрос: существует ли политический интерес в постоянном проведении опросов, и в особенности, необходимо ли считать политическим преимуществом обладание хорошей позицией в этом новом пространстве игры. Иными словами, необходимо ли политикам принимать всерьез статистические распределения данных опросов общественного мнения и заказывать их "для себя"? Короче говоря, нужно ли, чтобы в политике, наряду с уже существующими способами выражения общественного мнения (выборы и демонстрации), регулярно проводились бы опросы, чтобы оценивать все поступки и актерские жесты политиков и в результате узнать, кому, как говорят журналисты, народ "отдает предпочтение"?

Вера в опросы - это прежде всего коллективная вера в значимость "статистического обоснования" данными исследований общественного мнения, и в пользу игры, организующейся и структурирующейся вокруг опросов. Именно эта широко распространенная уверенность, по существу, и придает реальность игре; и, как в азартных играх, величина ставок и мощность игры увеличиваются с ростом числа игроков. Это можно выразить и так: игра существует, пока существует интерес в нее играть, а вера в этот интерес коллективно/133/ разделяется*. Последствия, которые эта вера оказала на политическое пространство, очень сложно распознать, потому что они распространились незаметно и размыты по характеру. Они проявляются, например, в той форме, которую сегодня могут принять те или иные телевизионные дебаты, в том или ином выдвижении кандидатуры, или в содержании той или иной статьи в прессе, а последствия рутинизации этой практики часто слишком "ослепительны", чтобы их действительно заметить. В начале 60-х годов можно было еще задаться вопросом о влиянии этой новой, тогда еще маргинальной практики, оказанном на политическую игру, логика функционирования которой еще не была логикой опросов. Сегодня такой вопрос больше не имеет смысла, так как опросы стали частью политической игры и существуют в сознании всех политических актеров, мыслящих и действующих с учетом уже проведенных, планируемых опросов или опросов, которые могли бы провести их противники.

"Благословение" опросов

Одним из индикаторов этой интеграции опросов в политическую игру можно считать сам факт возникновения одного спора, разделившего в феврале 1989 года мнения двух бывших премьер-министров по теме "Исследования общественного мнения как современная форма прямой демократии". Эта дискуссия противопоставила друг другу Реймона Барра и Лорана Фабиуса; оба они - бывшие выпускники Института политических наук, а один из них даже долгое время был авторитетным профессором политэкономии в этом учебном заведении. Они пришли в Институт политических исследований Парижа по приглашению Софрес, по случаю выхода книги Софрес "Состояние общественного мнения. Ключи для 1989 года" [3]. Дискуссия - как было написано в отчете в полстраницы, посвященном ей газетой Монд - состоялась перед "студенческой публикой, благополучной и настроенной с энтузиазмом". Она была представлена Аленом Лансело.

Директор Института политических наук и экс-советник по науке Софрес Ален Лансело был также личным советником Рене Монори с 1986 по 1988 год, когда он состоял министром/134/

* Это убеждение можно измерить, так как оно обладает стоимостью на экономическом рынке. Эволюция сумм, пожертвованных в течение последних двадцати лет на проведение опросов, была бы хорошим показателем состояния этого убеждения.

национального образования, как некоторые могли случайно заметить: во время одного эпизода, оставленного для телевизионного шуточного сборника, - и который был бы забавен, если бы не был в центре драматического события - мы видим, как он (Лансело) за кадром заботится о том, чтобы министр "хорошо выглядел" перед камерами. В то время как тот готовился к выступлению со строгой речью в адрес студентов и лицеистов после серьезных инцидентов, произошедших на эспланаде Инвалидов 4 декабря 1986 года и накануне гибели Малика Уссекина в результате грубого вмешательства некоторых частей поддержания порядка, директор Института политических наук подкладывает ему подушку на кресло, чтобы приподнять его и беспокоится, не мешает ли стол коленям министра. Если мы напоминаем здесь этот анекдот, ставший достоянием общественности и в любом случае уже широко разошедшийся по Институту политических наук, то потому, что эта ситуация далеко не анекдотична и показывает тесные отношения, сложившиеся сегодня между Институтом политических наук, опросами и телевидением, о чем говорит фигура директора института, в деталях помогающего политикам в ходе их "телевизионных представлений".