Две дамы и римские ванны - Анна Викторовна Дашевская

Дверь в номер закрылась за ней с тихим щелчком.

ГЛАВА 13,

в которой монастырские земли приносят неожиданные плоды

За завтраком Полина была молчалива и о чём-то думала. Наконец сказала:

– Я себя чувствую ужасно неловко…

– Почему?

– Ну, сперва втравила вас в договор с аббатисой, а потом будто и забыла об этом.

– Во-первых, в историю с вином мы с вами ввязались вместе. Во-вторых, я предупредила аббатису, что мы вернёмся через день-два, чтобы поговорить со всеми тремя монахинями, которые имели доступ в винодельню. И в-третьих, если я правильно помню, на сегодня у нас нет никаких планов, а значит, вполне можно посетить монастырь и исполнить это обещание. Согласны?

– Да!

Оттоленги поймал их на выходе из ресторана. Майлз Вернер, словно ангел-хранитель, маячил за его правым плечом.

– Дорогие дамы, доброе утро! – поздоровался Оттоленги.

Как всегда, при звуках этого бархатного низкого голоса сердце Полины сделало кульбит и забилось, кажется, втрое чаще, чем ему следовало, и к тому же где-то в горле.

– Доброе утро, – ответила леди Камилла.

Полина только кивнула, поскольку говорить временно не могла.

– У вас есть на сегодня какие-то планы? – продолжал Оттоленги.

– Мы подумывали съездить в монастырь и побеседовать с аббатисой и монахинями. Вы ведь не забыли о некоем договоре, который был заключён?

– Прекрасно! Я как раз искал вас, чтобы предложить то же самое!

– Ну, вы нас нашли, – пожала плечами леди Камилла. – Мне нужно четверть часа, чтобы собраться.

– Полчаса, – сказала Полина, успевшая отдышаться.

– Хорошо, тогда через полчаса экипаж будет у ворот отеля.

Дорога до монастыря на сей раз показалась Полине совсем короткой: во-первых, знакомый путь всегда короче, во-вторых, леди Камилла ужасно забавно описывала Бони, который накануне возле бассейна живо заинтересовался отдыхавшей у бассейна бедлингтон-терьершей. Сама собачка, похожая на белоснежную овечку, совершенно случайно спустившуюся с облачного пастбища на грешную землю, лишь вздыхала в ответ на попытки неутомимого кавалера вовлечь её в игру. Её хозяйка, женщина обширных достоинств, задрапированных в купальник леопардовой расцветки, в это время обсуждала с леди Камиллой только что открытые после реставрации фрески капеллы Скровеньи в Падуе. Словом, все были при деле…

– Погодите, – простонал Оттоленги, вытирая слёзы, – но с вашей собакой обычно гуляет такая суровая женщина, похожая на состарившуюся Мэри Поппинс. Куда же она делась?

– Биддер – истинное сокровище, и мне было бы больно с нею расстаться, – серьёзно ответила леди Камилла. – Поэтому периодически мне приходится давать ей свободный день…

– Приехали, синьоры, – сообщил водитель экипажа. – Монастырь Великой Матери.

Мать-настоятельница выслала к ним навстречу старую монахиню, казавшуюся ровесницей монастырских стен. Та осмотрела каждого из посетителей, неодобрительно поджав губы, покачала головой и сообщила:

– Матушка на молитве. Ждите вот здесь, да не вздумайте ходить без сопровождающих!

Безропотно усевшись на указанную скамейку, леди Камилла подставила лицо лучам весеннего солнца и закрыла глаза. Полина отошла на несколько шагов и стала разглядывать газон, на котором сплетались разноцветные круги и квадраты из цветущих лиловых, жёлтых, малиновых и белых примул.

– Вот интересно, а когда примулы отцветут, они их повыдергают и посадят что-то другое? – спросила она вслух, сама не знаю, кому адресует этот вопрос.

Но ответ не замедлил прозвучать.

– Предполагаю, что здешние монахини обладают разными талантами, – негромко сказал Оттоленги. – И наверняка у них есть и маг земли со специальностью «растения», и маг воды для полива… Так что смена декора вряд ли так уж сложна.

«Как тихо он подошёл, – подумала Полина, чувствуя, что щёки у неё предательски краснеют. – Ни один камушек на дорожке не скрипнул…»

Оттоленги тем временем продолжил.

– Скажите, мисс Майнд, вам нравится жить в Кембридже?

– О да! – живо ответила она, поворачиваясь к собеседнику. – Понимаете, до Кембриджа я жила в Москве. Огромный город, столица, круглосуточно что-то происходит. И университет занимает определённое место в жизни города, важное, но такое… небольшое. А Кембридж живёт университетом. В этом году, например, самое важное событие города – это выборы главы одного из колледжей. Я прожила там всего полгода, но уже знаю, кажется, в Кембридже и окрестностях всех или почти всех. Ну и вообще, смена фокуса – это очень… полезно. Да, полезно и правильно!

– Понимаю вас. Я вот значительную часть жизни провёл в гастрольных поездках, а теперь решил это изменить. Вы в курсе, наверное, что я подписываю контракт в «Ла Фениче»? Ну вот, теперь на год у меня будет свой дом в Венеции…

– На год?

– Не уверен, что хочу оставаться здесь надолго. Венеция не всех принимает и не всем подходит. Но вот в качестве, как вы сказали, смены фокуса – о да, она настолько отличается от всего на свете, что трудно придумать лучший вариант.

– А потом что, опять гастроли? Два дня в Люнденвике, три в Нью-Амстердаме, и оттуда в Империю Чинь?

– Не знаю пока. Возможно… Только пока это большой секрет, понимаете? Возможно, следующий контракт будет с Королевской оперой в Люнденвике. Вот только я не хочу жить в столице. Поэтому и спрашиваю вас о Кембридже, нравится ли он вам? И… – тут он взял Полину за руку и чуть наклонился к ней. – И будем ли мы там, в Кембридже, по-прежнему хорошими друзьями, а не только соседями?

– Почему нет? – Полина отобрала руку и пожала плечами. – Но я не загадываю так далеко. Вполне возможно, что через год с небольшим я вернусь в Москву. Кто знает?

Она улыбнулась, надеясь, что улыбка получилась хоть чуточку близкой к понятию «ослепительная», и пошла навстречу идущей по дорожке аббатисе.

– Прошу прощения, что вам пришлось ждать, – сказала она.

– Ничего страшного, – улыбнулась в ответ леди Камилла. – Молитва, мы всё понимаем!

– О нет, дело не в молитве, а в том, что кое-кто считает, что лучше своей настоятельницы знает время для дел и время для покоя, – аббатиса сверкнула глазами на идущую следом за ней старуху в чёрном платке. – Идите в свою келью, сестра Теофилия, и прочтите весь розарий! 34)

________

34) Здесь: Розарий в католической традиции – сочетание устной и мысленной молитвы, совершаемой при помощи четок.

Без единого слова старая монахиня развернулась и запылила подолом чёрной рясы по дорожке. Аббатиса же повернулась к гостям.

– Скажите же, экселенца, вы… сделали какие-то выводы?

– Какие-то – безусловно да, – кивнула леди Камилла. – Но всё же нам хотелось бы поговорить с теми тремя сёстрами, которых вы называли во время нашего прошлого разговора. Если я не ошибаюсь, это Элена, Мария-Эстелла и Франческа. Потом