Две дамы и римские ванны - Анна Викторовна Дашевская

– В таком случае, идите и узнайте! А заодно выясните, почему вы, руководитель моего секретариата, не в курсе того, что печать этого самого секретариата подтвердила подлинность некоего закладного письма?

Флори исчез, не пискнув.

Дож довольно усмехнулся, не разжимая тонких губ, убрал всю официальную почту в зачарованный ящик, посмотрел на часы и сказал сам себе:

– Ну что же, а теперь Совет двенадцати. И у меня как раз подходящее настроение, чтобы хорошенько их встряхнуть!

***

Первую половину дня леди Камилла и Полина провели в блаженном ничегонеделании, всё согласно плану.

Едва проснувшись и умывшись, отправились на процедуры, потом позавтракали и переместились к бассейну. Доктор Лучентини велел после процедур полежать? И прекрасно, у бассейна можно выполнять сразу три пункта вышеупомянутого плана: лежать, впитывать лучи весеннего солнца и слушать музыку. Потом поплавать в тёплой воде, подставить стратегически важные части тела под упругие струи, бьющие из гидромассажёров, и снова лечь.

– И после обеда будем продолжать? – не без опаски спросила Полина, вытираясь.

– Думаю, нет, – ответила леди Камилла. – Лично мне уже хватит. Как вы посмотрите на то, чтобы после обеда отправиться в Верону? Погулять, посмотреть на всякие памятники… Можно в музей зайти, у них неплохая картинная галерея.

Со всем предложенным Полина согласилась, так и вышло, что уже в два часа дня экипаж катил по дороге.

И этот план они выполнили полностью: побродили по замку Кастельвеккио, в должной мере оценив мощные стены и башни, подъёмный мост через реку Адидже, залы, заполненные шедеврами скульптуры и живописи. Примерно на пятнадцатом зале Полина сказала:

– Кажется, меня уже тошнит от прекрасного… Давайте просто по городу походим, пожалуйста!

Леди Камилла одобрительно усмехнулась.

– Работники музея с вами совершенно согласны! Видите, двери за нашей спиной уже закрыли, и охранник стоит, терпеливо дожидаясь, когда мы уйдём. Они сегодня работают до пяти…

– Не будем испытывать их терпение!

Они посидели в кафе с видом на памятник Данте, полюбовались Арками Скалигеров и уже совсем медленно дошли до Арены. Возле входа висели огромные афиши предстоящего оперного сезона: «Набукко», «Травиата», «Аида», «Кармен»…

– Интересно, можно ли будет достать билеты?

Вопрос Полины был риторическим и ответа не требовал, но леди Камилла выразительно ткнула пальцем в афишу «Аиды», где золотом по чёрному было написано: «Рамфис, царь Египта – Карл Оттоленги».

– И что? – Полина подняла брови.

– Думаю, если вы захотите послушать здесь любую из опер этого сезона, билеты вам принесут немедленно.

– По-моему, вы переоцениваете… степень его увлечённости, – щёки её чуть порозовели, но всё равно, Полина гордо подняла подбородок. – И я вовсе не…

– Конечно, дорогая, – леди Камилла успокаивающе похлопала её по руке. – И это исключительно ваше личное дело!

Сидя в экипаже на обратном пути, хладнокровная мисс Майнд переживала практически раздвоение личности. С одной стороны, быть объектом интереса столь значительной фигуры, как Карл Оттоленги, было приятно. Даже с поправкой на кратковременность этого интереса. С другой… Ну в самом деле, она взрослая самостоятельная женщина, профессор математики, и все эти розовые слюни её интересуют в минимальной степени! Камилла молчала, но поглядывала на подругу с ироническим любопытством. «То ли ещё будет, – думала она. – Какое, оказывается, упущение: давным-давно в моём окружении не появлялись молодые и увлечённые женщины! Ну, не считать же такой эту сушёную треску, мою дорогую невестку?»…

Вспомнив леди Сесилию, Камилла тихонько вздохнула и отвернулась к окну, хотя там тянулись всё те же бесконечные виноградники.

Поглядевшись в зеркало в своём номере, Полина самокритично хмыкнула.

– Бабушка Марфа определила бы это состояние как полный раздрай. Что бы это слово ни означало. Кстати, а что оно означает?

Она не поленилась найти в Сети словарь, который подтвердил, что определение выбрано совершенно верно.

– Ну вот, права была бы бабушка, – заключила Полина. – Вот и словарь говорит: «То же что сумбур, например, раздрай в отношениях». Ну и пожалуйста!

Она показала язык собственному отражению и открыла створки шкафа, чтобы выбрать платье к ужину.

Первым, кого они с Камиллой увидели, входя в зал ресторана, был Джакомо Обелерио.

– Синьоры! – воскликнул он, спеша им навстречу. – Экселенца! Как я счастлив видеть вас! Может быть, вы соблаговолите присоединиться ко мне за столиком?

– М-м-м… Благодарю вас, синьор Обелерио, – улыбнулась леди Камилла своей самой сияющей улыбкой. – Но у нас уже есть столик, и Альфредо лично выбирал самый удобный. Давайте сделаем так: переходите к нам, когда подадут десерт. Вы расскажете, что удалось выяснить нашему лихому лейтенанту Фаббри, а мы с удовольствием послушаем.

Карл Оттоленги сидел за своим столиком, гонял вилкой по тарелке последнюю равиолину и злился. «Нет, ну какого Тёмного? Отвернуться не успел, а к моей женщине уже подкатил какой-то… легкомысленный тип в слишком модном пиджаке! Не-ет, хватит тянуть с разговором. Надо объясниться. Вот прямо завтра скажу Майлзу отвлечь вдовствующую графиню, приглашу мисс Майнд на прогулку и… всё скажу. Жаль, что в обычной жизни не принято в таких случаях петь!».

Великий бас хихикнул, как мальчишка и внезапно пришёл в отличное настроение. Подозвал официанта и заказал бутылку просекко.

Они с Майлзом приподняли бокалы и пригубили вино. Думал, разумеется, каждый о своём, хотя неожиданно и о похожем. Оттоленги представлял себе, как удивится Полина, когда узнает, что он решил по окончании контракта обосноваться в Кембридже. Вернер же просто мечтал, что у него появится, наконец, свой собственный коттедж с садиком, в котором будут цвести ирисы, дельфиниумы, клематисы… И никаких роз!

Ужин предсказуемо закончился небольшим танцевальным вечером, так что до своих номеров дамы добрались хорошо за полночь. Едва выйдя из лифта, Полина сняла туфли на высоких шпильках и пошла деревянной мозаике пола босиком, приговаривая:

– Хорошо-о!

– Не думаю, что тут очень чисто, – заметила леди Камилла.

Ей легко было говорить, каблуки её элегантных вечерних туфель не превышали пяти сантиметров и были очень устойчивы.

– А, наплевать! – махнула рукой Полина. – Всё равно сейчас в душ, всё отмоется. Ничего нет чище воды! Кстати… – она остановилась и нахмурилась. – Я попыталась, когда танцевала с Обелерио, задать ему вопрос насчёт магии воды и того, как он умирал от жажды в закрытом отеле.

– И что?

– Ничего! Ноль! Зеро! – и для убедительности она изобразила нолик пальцами левой руки.

Правая была занята туфлями.

– Вот и мне он ничего не сказал… – покачала головой леди Камилла. – Что же, у нас ещё почти две недели на раскрытие этой тайны.

Полина пожала плечами.

– Скажу вам честно, даже если она и останется нераскрытой, я не сильно огорчусь! Спокойной