Ларк-Райз - Флора Джейн Томпсон

они оказались в самом низу социальной лестнице, было неясно. Согласно их собственным рассказам, раньше они были обычными добропорядочными людьми, имевшими работу и дом, «такими же, как вы, мамаша»; а потом случился пожар или наводнение, или они остались без работы, или долгое время провели в больнице, после чего так и не сумели снова встать на ноги. Женщины зачастую утверждали, что у них умер муж, было и несколько попрошаек-мужчин, уверявших, что они потеряли жену, вынуждены теперь заботиться о детях и не могут оставить их, чтобы зарабатывать на жизнь трудом.

Иногда на дорогу выходили целые семьи с сумками, свертками и котелками, выпрашивая по пути еду и ночуя в ночлежных домах, а не то так под стогами сена или в канавах. Однажды вечером Лориному отцу, в сумерках возвращавшему домой с работы, почудилось, будто он услышал шорох в придорожной канаве. Когда он заглянул в канаву, на него уставился ряд бледных физиономий: это были родители и три или четыре ребенка. Отец потом рассказывал, что в полутьме виднелись только их лица, похожие на серебряные монеты, от флорина до трехпенсовика. Хотя лето подходило к концу, ночь не была холодной. «И слава Богу!» – заметила мама, ведь в противном случае отец вполне мог пригласить их всех домой. Он и раньше приводил с собой бродяг и сажал их за стол со всей семьей, к вящему неудовольствию жены, поскольку, по ее мнению, у него были странные представления о гостеприимстве и человеческом братстве.

В тех краях не было ни торговца в кредит, ни Джонни Фортнайта; но как-то хозяин небольшого мебельного магазина в соседнем городке на протяжении нескольких месяцев ездил по округе и продавал свои товары в рассрочку. Во время своего первого визита в Ларк-Райз он не получил ни единого заказа, однако во второй раз одна из женщин посмелее заказала ему маленький деревянный умывальник и цинковую ванну для стирки.

Умывальники и цинковые ванны тут же стали повальным увлечением. Деревенские жительницы недоумевали, как им удавалось долгие годы существовать без умывальника в спальне. Их вполне устраивали кувшины и тазы с водой в кладовке, рядом с камином или на улице; но только представьте: если кто-то заболеет и врачу придется мыть руки в тазу, поставленном на чистое полотенце на кухонном столе! Или в гости приедут городские родственники, у которых есть и настоящая раковина, и водопровод! Женщинам вдруг почудилось, что они умрут со стыда, если им придется извиняться за отсутствие умывальника.

Что касается цинковой ванны, то она представлялась еще более необходимой. Деревянная бадья, еще мамашина, вдруг превратилась в «громоздкий старый хлам». И хотя раньше никто не обращал особого внимания на ее тяжесть, теперь, когда они увидали блестящую новенькую ванну, висевшую под карнизом соседнего амбара, им показалось, что с бадьей они чуть ли не надрывали себе спины.

Прошло совсем немного времени, и практически в каждом доме появились новая ванна и умывальник. Некоторые матери маленьких детей пошли дальше и в придачу заказали каминные решетки. Затем раз в две недели пришлось выплачивать рассрочку. Оговоренный взнос составлял шиллинг шесть пенсов, и в течение первых месяцев его аккуратно отдавали. Но достать эти восемнадцать пенсов оказалось неимоверно тяжело. Из девяти пенсов, отложенных в первую неделю, несколько пенсов обязательно тратились, а потом и на второй неделе возникала острая необходимость в наличных. Взносы упали до шиллинга. Затем до шести пенсов. Некоторые отказались от борьбы и перестали выплачивать рассрочку.

Месяц за месяцем продавец мебели являлся в Ларк-Райз и собирал все, что мог, но уже не пытался соблазнить женщин новыми товарами, ибо видел, что ему никогда за них не заплатят. Он был человек добросердечный, терпеливо выслушивал жалобы должниц, никогда не запугивал их и не угрожал судом. Возможно, ему казалось, что для него эти деньги не так важны, как для его заказчиц; а может, он чувствовал свою вину в том, что уговорил их купить то, чего они не могли себе позволить. Мебельщик продолжал приходить до тех пор, пока не собрал столько, сколько считал нужным, после чего его визиты прекратились.

Куда забавнее оказался эпизод с пивными бочонками. В те годы по здешним краям разъезжали представители пивоварен, которых тут называли коммивояжерами; они являлись за заказами в дома фермеров и богатые коттеджи, а также в трактиры. Ни один опытный коммивояжер не заглядывал в дома батраков; но настало время, когда одного новичка, охваченного юношеским энтузиазмом и горевшего желанием пополнить свою книгу заказов, осенила блистательная мысль посетить Ларк-Райз.

Разве не замечательно, вопрошал он местных женщин, иметь на Рождество собственный девятигаллонный бочонок хорошего эля, нужно будет только пойти в кладовую, повернуть кран и налить стаканчик мужу и друзьям. В бочонке эль стоит гораздо дешевле, чем на розлив в трактире. Впоследствии получится неплохая экономия, а как хорошо будет принести друзьям кувшин пенящегося эля из собственного бочонка! Что касается рассрочки, то пивоварня присылает счета ежеквартально, так что времени, чтобы накопить на взнос, будет предостаточно.

Женщины согласились, что и впрямь было бы замечательно иметь собственный эль, и даже мужчин, когда им вечером рассказали о проекте, поразила разница в цене при покупке девятигаллонного бочонка. Кое-кто произвел расчеты на бумаге и остался удовлетворен, учитывая, что на Рождество в любом случае выпадают дополнительные траты в несколько шиллингов, хозяйка в последнее время что-то осунулась, а стакан хорошего пива стоит дешевле, чем докторовы снадобья, да и дочка, находящаяся в услужении, возможно, пришлет перевод, так не рискнуть ли заказать бочонок?

Другие не потрудились сделать выкладки, но, очарованные этой идеей, беспечно согласились. В конце концов, верно сказал коммивояжер, Рождество бывает раз в году, и в этом году оно сулит быть веселым! Конечно, нашлись и брюзги, например Лорин отец, который саркастически заметил:

– Когда дойдет до выплаты рассрочки, им станет не до веселья.

Прибыли бочки, их откупорили, раздали пиво. Бочки опустели, возчик в кожаном фартуке погрузил их в фургон, запряженный упревшими, переступающими копытами лошадьми; но ни в одной из банок из-под горчицы или какао, спрятанных в тайниках, не имелось больше пары медяков для оплаты по счету. Когда настал день расчета, деньги нашлись лишь у троих покупателей. Однако остальным дали время. Пускай взнос поступит в следующем месяце; но – запомните! – тогда уже обязательно. Большинство женщин изо всех сил старались накопить требуемую сумму, но у них, разумеется, ничего не вышло. Коммивояжер приезжал снова и снова, и с каждым разом угроз становилось все больше, а через несколько месяцев пивовар передал дело в суд