Ценитель - Сергей Котов

Какое-то время я бродил по рынку, просто чтобы почувствовать себя в знакомой обстановке, успокоиться и подумать. Ну и заодно искал настоящие вещи, как обычно.

В это раз мне не повезло — но зато расположение духа действительно вернулось к норме. Притупилась тревога, стихло сжимающее сердце беспокойство.

«В любой ситуации оставайся собой, — говорил дедушка. — Это — твоя точка опоры. С ней ты всегда сможешь подняться».

И, конечно, он был прав.

Нагулявшись вдоволь и выпив крепкого чая с молоком в рыночной кафешке, я вернулся к «Круизёру».

Как я и предполагал, меня ждали. Молодой парень, блондин, в настоящей кожаной куртке. Увидев меня, он улыбнулся, кивнул и протянул руку.

— Костя, — представился он.

— Герман, — ответил я.

— Решили прогуляться? Или что-то определённое присматриваете?

— Нужна помощь, — ответил я, опустив всяческие необязательные прелюдии. — Мне бы с кем-то из территориального совета поговорить…

Парень кивнул и улыбнулся.

— Это ваша машина, верно? — он кивнул на «Круизёр». — Давайте прокатимся, я покажу дорогу.

— Хорошо, — ответил я. После чего достал ключ и открыл авто.

Парень занял сиденье переднего пассажира, с благоговением разглядывая салон.

— Нравится? — спросил я.

— Ещё бы. Мечта. Никогда не думал, что своими глазами увижу настоящий автомобиль! Он ведь не даёт заблудиться да? Или что-то в этом роде?

— Неплохо, — кивнул я.

— Да, я в здешних краях один из лучших, кто определяет свойства, — не без гордости заявил Костя.

— Похвально. Так куда ехать?

— На шоссе направо, до перекрёстка. Дальше покажу, — ответил он.

Мы выехали за город. Не далеко, километров на десять. Потом зарулили на охраняемую территорию одного из элитных посёлков. На въезде нас даже тормозить не стали — охранник сразу шлагбаум поднял. Значит, знали номера и данные машины давно, ещё до того, как Костя меня встретил. Молодцы, что я могу сказать…

Поплутав по дорожкам на территории посёлка, мы остановились возле стилизованной под модерн виллы с плоской крышей.

— Ну вот, — улыбнулся Костя. — Приехали. Марат уже ждёт.

— Ясно, — кивнул я, после чего заглушил двигатель и вышел из авто.

Костя стоял снаружи, указывая на дорожку, ведущую к мраморным ступеням на крыльце виллы.

Внутри жилище напоминало номер отеля: такая же стерильная чистота, безликая современная мебель, запах дорогих химикатов для ухода за различными поверхностями.

— Да, мне тоже здесь тоже не очень нравится, — улыбнулся Костя, наблюдая за выражением моего лица. — Зато тихо. Гарантированно никто не тревожит. Среди наших популярное место — для тех, кто хочет немного отдохнуть от путешествий.

— Ясно, — кивнул я.

Марат оказался мускулистым казахом в спортивном костюме «Адидас». На вид средних лет. Разве что карие, почти чёрные глаза выдавали истинный возраст. По моим прикидкам, так смотрят те, кому довелось видеть пару веков живой истории на своём пути. Лицо было смутно знакомо. Возможно, мы встречались раньше, на одном из больших мероприятий или на аукционах — но едва ли общались близко.

— Герман, рад видеть, — поздоровался он, протягивая руку.

Я с некоторой опаской ответил на пожатие, но Марат не стал на мне демонстрировать свою силу. За что ему отдельное спасибо.

— Проходите, присаживайтесь, — он указал на квадратное кресло, обитое белой замшей.

Сам же устроился на диванчике напротив. Там же разместился Костя.

— Как добрались? — участливо спросил Марат.

— Спасибо, без приключений, — ответил я.

— Рад это слышать, — сказал он. — Мы волновались. Позавчера со мной связался Филипп. Он предупредил, что, возможно, вы приедете.

У меня аж сердце подпрыгнуло.

— Филипп Петрович? — зачем-то уточнил я.

— Он самый, — улыбнулся Марат.

— Когда это было? Во сколько? Вспомните, пожалуйста, это очень важно!

— В районе семи утра… — ответил он. — Получается, около пяти по вашему времени.

Я сглотнул. Во сколько я приехал на Патрики? Я ведь даже на часы не смотрел… помню только, что уже светало.

— Он сказал, что не может с вами связаться. И просил передать вам, чтобы вы не предпринимали ничего до тех пор, пока он не выйдет на связь, — продолжал Марат.

— А он сказал, что свяжется? Когда? — спросил я.

— Он не уточнял, — Марат пожал плечами. — Разговор вышел очень коротким, к тому же, было шумно.

— Ясно, — кивнул я.

— Герман, — продолжал он после небольшой паузы. — Мы, конечно, дадим убежище в любом случае. Но будем признательны, если вы поделитесь информацией о том, что происходит. Мы должны оценивать степень опасности и принимать меры на случай, если нас это тоже коснётся.

— Да, — кивнул я. — Да, конечно.

У меня не было ни малейших оснований что-то от них утаивать, не считая пустых угроз Викиных похитителей. Если, конечно, её на самом деле похитили. Мне не хотелось так думать, но всегда нужно рассматривать любые возможности и учитывать их.

Я коротко пересказал случившееся за последние несколько дней, не утаивая деталей. Марат и Костя слушали внимательно, не перебивая. Только хмурились, когда я говорил о разгромленных складах.

Когда я закончил, в помещении повисла мёртвая тишина. Слушая собственное дыхание, я вдруг понял, что на вилле исключительно хорошая звукоизоляция.

— Это… война, — первым заговорил Марат. — Такое оставить невозможно. Нужно предупредить всех, кто сейчас на территории России. Нужна срочная эвакуация и глобальное собрание.

— Подождите, — сказал я. — Дед… Филипп Петрович, думаю, не просто так просил меня подождать. Как считаете?

Марат внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил.

— Я согласен, повод для войны есть, — продолжал я.

— Два повода, — добавил Костя. — Даже три, если с Филиппом Петровичем что-то случилось.

— Вы хотите попытаться спасти свою сестру? — спросил Марат. — Но вы же понимаете, что любое действие в этом направлении будет следованием их сценарию?

— Да, — кивнул я. — Понимаю. Как понимаю и то, что они не представляют, с чем на самом деле столкнулись.

— Возможно, — кивнул Марат. — Судя по их действиям. Но это не отменяет всего остального. Они перешли границу. За это должна быть ответственность.

— У нас есть какой-то план на такой случай? — спросил я.

Раньше я никогда не влезал в политические дела. Так, иногда высказывал свои соображения на