Ценитель - Сергей Котов

Во время перелёта у меня было много времени для того, чтобы обдумать ситуацию. И я заметил несколько странностей.

Во-первых, мои враги даже не попытались похитить маму. Знали, что между нами не слишком тёплые отношения? Ну, допустим. Но всё равно ведь это подействовало на меня сильнее, чем похищение почти незнакомой девчонки, которая вдруг волею судеб оказалась моей сестрой. Или всё-таки нет? Считали, что ценители настолько «отморозки», что готовы наплевать даже на родителей? Но при этом готовы жизнь отдать за непойми кого?

Возможно, у них была какая-то неизвестная мне вещь, способная показать мои настоящие привязанности, подлинные уязвимые места. Тогда и дедушку они, вероятно, пытались похитить, чтобы давить на меня.

Во-вторых, ситуация в клубе и подставная девушка. За пару минут такое не подготовишь. Значит, каким-то образом они просчитали мои действия заранее. Наверное, это было не так уж сложно, учитывая мой образ жизни, но факт оставался фактом.

Получается, попытка захвата склада — это уже импровизация на грани отчаяния? И это, кстати, объясняет, почему не было достаточного контроля. Вероятно, кто-то из подчинённых не слишком высокого уровня решил импровизировать. Может, даже сам доморощенный «спец по ценителям», который решил, что схватил Бога за бороду?

Может быть.

Если так — то в этот раз они подготовятся куда лучше. Осознавая, что находятся на грани войны, противники вполне могут пойти ва-банк, используя вообще всё, что накопили.

Плохо, с одной стороны. Но и хорошо.

Не зная о существовании настоящих вещей, подобных мечу, они могут запаниковать, когда увидят первые эффекты. Им будет казаться, что само мироздание взбунтовалось против них.

Но только в том случае, если Вика ещё жива.

И вот это было самым тонким местом моего плана. Пытаясь оценивать ситуацию с позиции противника, я понял, что самым разумным решением было бы избавиться от заложницы ещё до того, как я появлюсь. Именно на тот случай, если бы у меня нашлись вещи направленного действия. Поисковики, охранители или что-то подобное.

Но я чувствовал того человека, который купил у меня кроссовки. Он не был жестоким сам по себе, и проявлял твёрдые качества только в случае необходимости. Если его не убедили в необходимости убийства заложника — сам он никогда этого не сделает просто так. А убедить его в этом, как я рассчитывал, было некому.

Если я прав, то это значит, что у него действительно есть веская причина желать моей гибели. И она связана с кроссовками и их действием. Но что именно это может быть? Множество вариантов крутились в голове, но ни один из них не был достаточно убедительным.

Погода стояла очень нетипичная для питерской осени: ярко светило солнце, с моря дул тёплый ветерок. На улицы и в парки высыпал народ: улыбающиеся, смеющиеся, радостные… если бы не необходимость носить проклятый шарф, я бы даже получил удовольствие от прогулки. А с ним вокруг было слишком много такого, чего хотелось бы не замечать. Я в очередной раз удивлялся, как дедушка мог носить свои очки часами и даже днями.

В дальнем конце Приморского парка, куда я добрался пешком, тоже люди были. И это заставляло меня мешкать. Лишних жертв мне совсем не хотелось.

На голове у меня была бейсболка, на шее розовый шарфик, а на поясе — ножны с мечом, которые, к счастью, никто не замечал. Случайные прохожие улыбались мне, по-доброму, без осуждения. Как принято в этом городе, где всегда много чудаков. Я старался улыбаться в ответ, механически. Временами едва сдерживая рвотные позывы, если случайно видел что-то совсем уж неприятное в очередном встречном человеке.

Меня спасла выдержка. А боевика, которому доверили носить очки Кая, подвела.

Вещь, принадлежавшую дедушке, я увидел первой. Даже не увидел — почувствовал, ещё до того, как смог разглядеть распластавшийся на крыше трансформаторной будки силуэт в городском камуфляже.

Боевик был вооружён настоящим оружием. Но вот настоящие очки лежали рядом с ним, дужками вниз. Он тёр переносицу, явно решив передохнуть.

Я стиснул зубы, уже привычным усилием возвращая контроль над эмоциями. То, что очки достались им, ещё ни о чём не говорит. Я ведь и у дедушки их давно не видел. Может, он решил их продать, когда предложили подходящую цену? Поэтому паниковать ни в коем случае не следовало.

Наоборот: нужно было радоваться подарку судьбы. Только вещи категории «глаза Кая» гарантированно позволяли видеть сквозь маскировку, подобную той, которую создавала моя бейсболка. Так что выбор был разумным.

К тому же очки, судя по всему, оказались единственной вещью своей категории в группе захвата. Другие боевики (а я насчитал уже десять точек) пытались использовать отрезвляющие и проясняющие настоящие вещи. Не злые, а потому бесполезные против моей бейсболки.

Хмыкнув, я прогулочным шагом прошёл мимо трансформаторной будки. Потом шмыгнул за угол, прикидывая сектора обзора остальных боевиков. Если тот, сверху, не начнёт шевелиться — значит, всё в порядке, меня не заметили.

Прошло полторы минуты.

Что ж, если действовать — то прямо сейчас. Я подпрыгнул и зацепился за скобу водосточной трубы. Потом заметил, что сверху свисает чёрный шнур. Странно, что боевик, засевший наверху, не подтянул его за собой… или оставил на случай быстрого перемещения? Не важно — главное, что я смог забраться достаточно быстро. За пару секунд.

Боевик, вооружённый настоящим пистолетом, обернулся на шум. Увидел меня. Теперь очки были на нём. Уж не знаю, что он там увидел, но на мгновение его лицо исказила гримаса ужаса.

Он чуть замешкался, позволив мне выиграть несколько мгновений.

Я одним прыжком оказался рядом с ним. Достал меч из ножен ровно в тот момент, когда он направил на меня ствол настоящего пистолета.

Выстрелить он, к счастью, не успел — заученным благодаря браслету приёму я отсёк ему кисть.

Удивительно, но после такого ранения боевик не только не потерял самообладания, но, кажется, даже увеличил скорость. Он рванулся к пистолету, пытаясь схватить его свободной рукой. Разумное решение; единственное, которое давало ему хоть какие-то шансы.

Благодаря розовому шарфику я отчётливо видел слабые места и прорехи в его бронежилете. В одно из таких мест, оказавшееся достаточно широким, я и вогнал меч.

Боевик дёрнулся пару раз и затих.

А я чуть клина не словил, когда осознал, что сделал.

Нет, мне никогда не приходилось убивать раньше. Поэтому я рухнул на колени, чувствуя, как сердце подкатило к горлу, дёргаясь как раненая мышь. Меня стошнило.

В ухе убитого что-то тихо пищало. Я пригляделся. Наушник. Это наблюдение меня немного