Ценитель - Сергей Котов

Я стиснул зубы до хруста.

Но, может, это и к лучшему? Всё равно наша связь не имела будущего. Рано или поздно мне пришлось бы признаться. И тогда, шаг за шагом, вдвоём, мы бы постепенно пришли к нормальным родственным отношениям, в которых не нашлось бы места этой странной химии, которая вчера чуть не свела меня с ума.

— Всё в порядке? — тихо спросил проводник, заметив, что я замешкался.

— Да, — кивнул я, забирая сдачу. — В полном.

Он взял себе энергетик, и мы вернулись к машине.

Проводник, вопреки моим ожиданиям, оказался совсем молодым парнем. Может, лет двадцать. Он изо всех сил старался вести себя «круто» и «профессионально». И, должен признать, у него это неплохо получалось. Он, практически, не болтал. Не задавал вопросов. Всегда был спокойным и доброжелательным.

Заинтригованный, я даже хотел расспросить его, чтобы выяснить, как он пришёл к такой жизни, но всё никак не мог найти повода для начала разговора. А что-то выдумывать, искусственно моделируя ситуацию на дедушкин манер, было лениво.

А я ведь даже имени его до сих пор не знал. Когда мы встретились, он просто поздоровался за руку, но представляться не стал. Хотя, наверное, оно и правильно. Лучше, чем фальшивые имена или клички.

Я думал, что мы остановимся где-то в районе Самары, чтобы привести себя в порядок, принять душ и отдохнуть. Но не тут-то было. Стоило мне лишь заикнуться об остановке, как проводник тут же предложил подменить меня за рулём. «До границы тормозить не надо, — пояснил он. — Так понял, у вас серьёзная ситуация».

И я вынужден был согласиться. Слишком уж я расслабился после рынка, решил, что уже в безопасности. Хотя, конечно, это было далеко не так.

Переход границы оказался совсем не таким, как мне представлялось. Никаких диких мест и подстерегающих в засаде пограничников. Никакого адреналина, совсем. Просто старая, разбитая дорога, осенняя лесостепь да промозглая морось.

— Ну всё, мы в Казахстане, — сказал проводник на совершенно ничем не приметном участке дороги. — Теперь направо и по степи. Тут недалеко, метров пятьсот. Дальше просёлок.

Так и оказалось. Мы немного проехали полем, упёрлись в просёлок. Точнее, ну как просёлок? Едва намеченная колея в пожухшей траве. И дальше ехали по нему.

Через несколько километров на просёлке начали проглядывать остатки асфальта. Пришлось замедлиться, чтобы подвеску не повредить. Ещё дальше дорога окончательно стала асфальтовой и упёрлась в разветвление.

— Налево, — сказал проводник.

Я кивнул и повернул в нужную сторону.

В молчании прошло часа полтора. Спать хотелось ужасно, но я не хотел предлагать остановку и смену, мстительно наблюдая, как проводник в соседнем кресле из последних сил борется со сном. Ведь мог бы и подремать — раз уж границу, по его словам, перешли. Но нет, он продолжал изображать супер профи, контролируя дорогу на ответственном участке.

Дорога привела нас к узкому ручью, через который был перекинут мост. Разрушенный, судя по всему, относительно недавно.

Мы встали на обочине. Проводник нахмурился и достал из-за пазухи карту. Потом погрузился в её изучение.

— Мы уже в Казахстане, да? — уточнил я.

Парень посмотрел на меня, едва скрывая раздражение.

— Верно, — ответил он.

— Значит, теперь нам нужно попасть в Астану, — сказал я, сдавая назад, чтобы развернуться.

— Тоже верно. Пять минут. Продумаю, как лучше объехать. От сюрпризов никто не застрахован, — сказал он. Ну или смартфон включить придётся… думаю, на этой стороне риск уже не так велик.

— Не надо. Я найду дорогу. Границу перешли, это главное.

Парень посмотрел на меня с выражением сомнения на лице, но спорить не стал. Вот и молодец. Откуда ему знать, что «Круизёр» настоящий?

Я развернулся и уверенно поехал куда глаза глядят, думая про Астану.

Спустя час мы выехали на хорошую асфальтированную дорогу. А ещё минут через пятнадцать миновали указатель: «Астана 120».

Проводник снова посмотрел на меня, в этот раз с уважением.

— Вы местный? — спросил он.

— Нет, — ответил я. — А в этих местах вообще не бывал ни разу.

— Наверно, карты изучили… значит, отличная фотографическая память и умение ориентироваться, — продолжал рассуждать вслух парень. — Я думал, у меня с этим всё хорошо — но до вас далеко. Вы могли бы нашим стать, если бы захотели.

— Боюсь, это не совсем то, о чём я с детства мечтал, — ответил я, улыбаясь.

— А о чём вы мечтали? — неожиданно спросил парень.

Я задумался. А ведь действительно — о чём? О новых кроссовках, само собой. О дальних краях, где продаются удивительные товары, о путешествиях… получается, я всю жизнь хотел стать ценителем? Ну, или купцом-челноком?

Нахмурившись, я подумал: «Неужели это всё?» Потом понял: нет, не всё. Когда-то я мечтал, чтобы отец всё-таки нашёл меня, ещё до того, как открыл для себя очарование вещей и рынков. Но потом эта мечта потускнела, стёрлась. Постепенно пришло понимание, что он меня не ищет. Была обида и разочарование, в которую та мечта превратилась. И лишь после того, как стал взрослым, я начал искать сам. Уже понимая, что никогда не смогу компенсировать то, чего был лишён в детстве. Но желая хотя бы понять.

Означало ли это, что я предал и забыл свою первую детскую мечту? Да, скорее всего. Даже теперь, уже зная, что отец никак не мог меня найти, на душе осталась горечь. Видимо, некоторые мечты не заслуживают того, чтобы о них мечтать.

— О разных вещах, — ответил я.

— И как? Удалось что-то осуществить? — продолжал спрашивать парень, выходя из образа «крутого проводника». Природное любопытство оказалось сильнее.

— О, да! — кивнул я.

Проводник поджал губы, видимо, раздумывая, не продолжить ли расспросы, или это будет совсем «зашкваром»?

— Ну а ты? — я решил прервать его раздумья. — Наверно, мечтал проводником стать?

Парень вздохнул.

— Я мечтал путешествовать… — ответил он. — А ещё мир изменить!

— Вот как? И чем же тебя этот не устраивает? — спросил я, улыбнувшись.

— Справедливости мало, — вздохнул парень. — Я бы хотел это как-то поправить.

— Понимаешь, какое дело… справедливость — она ведь для каждого своя. Кто-то считает справедливым наживаться, продавая некачественные или поддельные товары. А что? Голова ведь у каждого своя. Раз не хватило соображалки, чтобы лажу увидеть — значит, и деньги тебе ни