Золотая свирель. Том 1 - Ярослава Анатольевна Кузнецова

рыжую голову в настоящий костер. Я приветливо махнула рукой.

Ратер подошел и недоуменно нахмурился на моего собеседника. Пепел не спешил представляться. Он взглянул на Кукушонка, на меня, а потом скромно опустил глаза и уставился в свою пустую кружку.

– Это Пепел, певец и странник, мастер школы «сухой ветки», – раз они оба не почесались, я посчитала своим долгом объяснить молодым людям, кто есть кто. – Это Ратер Кукушонок, его отец держит паром через Нержель.

– Нам пора, – мрачно заявил Кукушонок. – Еще надо в «Колесо» зайти.

– Прислуга уже сбегала. Возьми вещи в моей комнате, они в одеяло завернуты. Я уже готова.

Кукушонок отправился за вещами. Пепел продолжал молчать, нервно оглаживая ладонями бока своей кружки. Я подумала – сколько же он тут сидел в молчании напротив меня, пока я воспоминаниям предавалась? Ни словом, ни жестом не нарушил этих моих полугрез – может, у меня глаза как-то по-особому стекленеют или челюсть отпадает при погружении в прошлое? Да так, что любому постороннему понятно: не тронь блаженную, пусть себе…

Ирис! Вспомни меня, черт тебя дери! Или забывайся скорее вместе со своей рекой, своими сумерками, своими камышами! Не могу я больше!

Нет, могу. Самое ужасное – могу и буду. Меня еще в детстве по рукам лупили за то, что расчесываю комариные укусы и сдираю корку с расцарапанных коленок. Кровь течет – хорошо, образуется корка еще более толстая и вкусная.

Тьфу!

Встретилась глазами с Пеплом. Что это? Неужто он смотрит с жалостью?

– Думаешь, милый тебя забыл? – спросил певец очень тихо, опираясь о стол и сильно подавшись вперед.

Я отпрянула:

– Какой такой милый? Я подсчитывала, сколько мне надо купить рыбы и крупы для небольшой поездки за город. Ты, Пепел, фантазер, даром что нищий оборванец. – Я решительно поднялась. – Счастливо оставаться. Вон Кукушонок идет. Эй, Ратер, ты ничего не забыл? Зеркальце мое взял?

И снова Стеклянная Башня

Навстречу нам, пользуясь приливом, шли два торговых когга, сопровождаемые лоцманской лодочкой. Ратер из-под руки разглядывал вымпела на мачтах.

– Из Аметиста идут, – сказал он с видом знатока. – Посмотри, какие красавцы! Не меньше тридцати ярдов в длину.

– Откуда ты знаешь, что из Аметиста?

– Вымпела рыжие видишь с орлами? Это агиларовский герб. А герб высокого лорда позволен только торговцам из столицы провинции. Так что это аметистовские. Слышь, а как первый кораблик называется, который с синей полосой?

– «Пиларин», – прочитала я. – А как второй, не вижу.

– «Пиларин», – Кукушонок поплямкал губами, словно пробуя имя корабля на вкус. – Иэх, а я хотел лодку «Леди Луной» назвать. Батька запретил, сказал, что лодкам имен не положено. Да и какая она леди, в самом деле… Эй, ты держи правее, а то налетим на них.

Наша лодочка мягко запрыгала на череде косых волн. Я вспомнила, как предлагала Кукушонку деньги на обзаведение, и только покачала головой. Его интерес к морской торговле был чисто умозрительным. Мы плыли смотреть мантикора.

Пропустив купцов, Кукушонок налег на весла. Ветер шел с моря, поэтому парус мы не поставили, но все равно, на лодке плыть – это не ногами перебирать. Стеклянная Башня проступила из жаркого марева голубовато-лиловым полупрозрачным крылом, над ней движущейся сетью кружили чайки.

– Так. – Парень оглянулся через плечо. – Теперь осторожно. Держи вон на тот камень, который на жабу похож.

– Не первый раз на руле, – буркнула я. – Тогда я прошла здесь без весел и при отливе, между прочим.

– И все гребеня бортами пересчитала. Благо, что не совсем раскокала. Потом целый день пришлось дно смолить. Держи правее, говорю!

Мы благополучно пристали в тесном заливчике, совсем, кстати, не в том, где я приставала прошлый раз. Ратер все-таки знал реку гораздо лучше меня. И было очевидно, что тут лодку не побьет о камни, даже если начнется болтанка при отливе.

Мы вылезли на тропинку, опоясывающую скалу с севера. Здесь имелась довольно широкая ровная площадка, и мне нравилось входить в грот с этой стороны.

– Там, среди вещей, есть шаль, достань ее, – велела я. – Нет, не клади сверток на землю, держи в руках. Я должна завязать тебе глаза.

– Как же я тогда увижу мантикора? – засопротивлялся Кукушонок.

– Когда дойдем до мантикора, тогда и снимешь, – отрезала я. – Кстати, разуйся. Придется идти по пояс в воде. Холера черная!

– Что?

– Мантикора будет плохо видно из-за прилива. Он же в воде лежит. – Я почесала нос. – Ну, выбирай: или мы идем сейчас и видим только верхнюю часть мантикора и немножко спинного гребня, или ждем полчетверти и видим мантикора целиком.

– А почему бы… ну, не дождаться отлива там, внутри? – поинтересовался Кукушонок.

Он, кстати, заметно разволновался, хоть и не подавал виду. Он взмок, и не только от жары, под мышками на старенькой льняной рубахе расползлись темные пятна. По вискам тоже текло, красноватые волосы прилипли ко лбу. И глаза у него очень уж сильно блестели.

– Ты думаешь, у тебя хватит сил простоять в мертвой воде полчетверти?

– Почему бы и нет?

– Хм? Ну пойдем, раз ты такой храбрый. Снимай обувку и бери ее с собой. А повязку все-таки придется сделать.

Я намотала шерстяную шаль ему на глаза, что при такой жаре было немалым испытанием. Поставила его лицом к стене, достала свирельку и заиграла.

Посыпался песок, камень заморщил и лопнул. Я толкнула Кукушонка меж лопаток.

– Шагай вперед. Шагай!

Парень сделал шаг в темноту, споткнулся и грохнулся на четвереньки. Я едва успела перескочить через него, когда щель в скале захлопнулась как капкан.

Он споткнулся, наступив на крышку сундука, утонувшего в песке и монетах, проломил гнилые доски и застрял босой ногой в бронзовых лентах обивки. Сверток выпал у него из рук.

– Не снимай повязку!

– Я не снимаю. Куда это я влез? Там горох, что ли?

– Держись за меня. Сейчас я тебя освобожу.

– А здесь холодно. И гулко так! Э-эй!

Заметалось эхо, взлетело под купол, к косому пролому в потолке, со звоном отскочило от поверхности воды, понеслось колобродить и аукаться по закоулкам.

– Это пещера, – объяснила я. – Вытаскивай ногу, только осторожно.

Ратер потащил ступню вверх, вытягивая вместе с ней завязшие в пальцах, спутанные, как кудель, жемчужные нити. Они тут же разорвались от ветхости сразу в нескольких местах, и жемчуг градом брызнул в разные стороны.

– Хм… пара царапин. Ничего, мертвая вода залечит.

– Эге-гей! – снова заголосил Кукушонок и вдруг испугался. – Слушай, а я не разбужу мантикора?

– Не знаю. Но, скорее всего, нет. – Я взяла