Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы - Эдвард Гамильтон Уолдо

сам думал об этих вещах. Он же был истинным сыном города, но однажды, когда ему были страшно нужны деньги, он, по объявлению в газете, нанялся сборщиком бобов. Как он возненавидел тогда поначалу и саму работу, и барак, который ему пришлось делить с вонючим стадом человеческих отбросов, и сами бобы, для сбора коих, оказывается, требуются пусть и нехитрые, но навыки! Его тело сводили судороги, он корчился на этом поле, пекся на палящем солнце, исходил потом… Но однажды он взял в рот бобовое зернышко, и разжевал его, и оно, это зернышко, которое произросло из самого чрева Земли, вдруг насытило его, и он понял: когда голыми руками проникаешь в недра и извлекаешь из них чистую энергию бытия, оказываются совсем ненужными эти сложные многоуровневые отношения обмена и купли-продажи, которые заключают между собой разные люди и организации, озабоченные сбытом товаров и услуг, в которых не осталось ничего из того, что когда-то связывало человека с основой и источником жизни – с природой. И эта мысль посещала его вновь и вновь, когда такое простое, интимное дело, как наполнение желудка, оказывалось осложнено отношениями с бумагами, на которых нужно было что-то писать, с ресторанными тарелками, с которых нужно было смывать остатки чьей-то недоеденной еды, с ручками бульдозера или кнопками арифмометра.

– У таких людей крайне ограничены ресурсы выживаемости, – сказал Филос. – Они хорошо приспособились к своей среде, но эта среда представляет собой очень сложную структуру, и в ней не осталось ничего, что могло бы соотноситься с самыми простыми и одновременно базовыми процедурами поддержания гомеостаза, такими как – протянуть руку и сорвать плод с дерева или найти пригодную для еды траву. Если машина, на которой работает такой человек и от которой он зависит, сломается, он не сможет добыть себе пропитание альтернативным путем и неизбежно умрет от истощения. Несмотря на то что каждый ледомец обладает познаниями в одной-двух из самых современных технологий, все мы владеем базовыми навыками строительства, выращивания съедобных растений, ткачества, кулинарии, сбора и переработки мусора, разведения огня, поиска воды. Никто не может быть экспертом во всех областях, но человек, способный удовлетворить свои базовые природные нужды, имеет гораздо больше шансов на выживание, чем специалист, лучше всех управляющийся, допустим, с прокатным станом, но не знающий, как соединить стропила, как сохранить зимой семена кукурузы или как выкопать отхожее место.

– Вот оно что!

До Чарли начало доходить.

– Что такое?

– Я начинаю понимать, – сказал Чарли. – А то я никак не мог все это увязать: в Первом медицинском везде эти кнопки и рычаги, а посуда – ручной выделки. Я думал, это какая-то особая привилегия!

– Люди, которые работают в Первом медицинском и Первом научном, считают привилегией выбраться сюда и здесь пообедать или поужинать (слово «привилегия» в ледомском несло дополнительные смыслы – «честь» и «удовольствие»). В конце концов, там они занимаются делом, требующим точности и тщательного соблюдения планов. Поэтому они экономят время. Здесь же время экономить не нужно – у нас его так много! Мы же не спим! Поэтому можем позволить себе роскошь тратить на дело столько времени, сколько нам хочется.

– А сколько времени дети проводят в школе? – задал Чарли очередной вопрос.

– В школе? – переспросил Филос. – Я понимаю, что ты имеешь в виду, но у нас нет школ.

– Нет школ? Как это? Положим, без школ легко обойдутся те, кому нужны лишь простейшие навыки – построить жилище или посеять растения. Но как быть с вашими технологами? Они же не вечны, и со временем приходится их менять. А книги, а музыка – все, ради чего люди учатся читать и писать? Математические справочники…

– Нам все это не нужно, – покачал головой Филос. – У нас есть церебростиль.

– Сиес мне рассказывал, – сказал Чарли, – хотя я и не могу похвастаться тем, что все понял.

– Я, кстати, тоже, – произнес Филос. – Но уверяю тебя, он работает.

– И вы используете его в обучении вместо школ?

– Нет. То есть, да.

Чарли рассмеялся. Филос подхватил его смех и сказал:

– Объясню – на твой вопрос, используем ли мы церебростиль в обучении, я ответил «нет», потому что, используя его, мы ничему детей не учим. С помощью церебростиля мы просто имплантируем знания и навыки. Это делается очень быстро – нужно лишь выбрать нужный блок информации и нажать кнопку. Информация загружается на свободные блоки памяти, между которыми устанавливаются синаптические связи, и вся процедура занимает полторы секунды. После чего устройство можно переключать на другого человека.

Филос подумал несколько мгновений и продолжил:

– С обучением же все гораздо сложнее. Ты обучаешься сам, когда работаешь с уже имплантированной информацией, когда продумываешь ее, структурируешь и реструктурируешь. Причем все происходит гораздо быстрее, чем если бы ты что-нибудь читал. И ты можешь учиться, когда работаешь в поле. Или во время пауз – помнишь молодого ледомца, которого мы встретили перед Первым детским? Но даже этот процесс нельзя назвать обучением. Можно научиться обучать и обучаться, и это – искусство, которым каждый из нас в какой-то мере способен овладеть. Но настоящий учитель – это редкость, талант, подобный таланту скульптора или музыканта. Мы высоко ценим настоящих учителей, ценим их искусство. Оно есть часть любви!

Чарли вспомнил умирающую мисс Морган. Да, хорошая педагогика невозможна без любви. И тут же он подумал о Лоре.

– Мы используем церебростиль, – продолжал между тем Филос, – так же, как используем А-поле. Мы от него не зависим, и он нам, в общем-то, не очень нужен. Мы научились чтению и письму, и в нашем распоряжении находится множество книг. Любой ледомец имеет право их читать, хотя обычно, когда кто-то читает новую книгу, мы помещаем его в цереброрецептор, чтобы получить запись. Потом ее можно использовать.

– И сколько места занимает такая запись? – спросил Чарли.

Филос свел вместе два пальца, между ними оказался крошечный, с маковое зернышко, просвет.

– С булавочную головку, – сказал он. – Но у нас есть и станки для производства бумаги, и печатные машины, и мы производим полноценные книги. Я хочу, чтобы ты понял вот что: мы никогда не станем рабами тех удобств, что нас окружают.

– Это здорово! – произнес Чарли, одновременно вспоминая многое из того, что знал, через что прошел и чему был свидетелем в своей прошлой жизни. Бывало так, что целые отрасли промышленности выходили из строя по той лишь причине, что бастовали лифтеры в здании центрального офиса. А если в доме вырубалось электричество? Это же полная катастрофа! Ни воды, ни света, ни радио, ни телевидения. Холодильник не работает, ничего ни приготовить, ни постирать одежду…

– Но, – проговорил он задумчиво, – кое-что мне в вашем подходе не нравится. Вы же можете имплантировать в молодой мозг заранее определенный набор верований и убеждений, причем ложных. Не