Сны куклы - Елизавета Берестова

Он вздохнул, и, встретив недоверчивый взгляд Рики, заверил:

— Да, да, госпожа Таками, всё так и было. Я не вижу никакого смысла скрытничать там, где вы с господином Окку легко можете узнать все подробности. Первый год я просто провёл в обществе бутылки. Как древесно-рождённого, меня особо не трогали, а коррехидор великодушно закрывал глаза на мои выходки. Но потом, — судья потёр ухо, словно оно было заложено, — потом ко мне пришло осознание очень печального факта. Я всегда заявлял, что разговоры о невозможности добровольно отказаться от выпивки — удел слабаков, что я-то, поди-кась, слеплен из другого теста. Думал, захочу — и не стану больше пить. Но не тут-то было. Испугался я до чёртиков, сперва сам пытался, потом дядя (да будут его посмертные пути лёгкими) устроил меня в одну лечебницу. В службе дневной безопасности все думали, будто я упал с лошади и повредил ключицу, а меня врачеватели-маги лечили совсем от другого недуга. Я вернулся на службу, сдал экзамен на детектива, и у меня оставалось ещё несколько месяцев, дабы восстановить свою репутацию перед кланом Сакуры. А тут — такая возможность: убийство в цирке, смерть примы на глазах удивлённой публики, газеты. Я, как дурак, давал интервью, высказывал версии, уверен в себе был, как никогда.

Он замолчал, налил себе чаю из уже давно остывшего чайника и выпил залпом, словно испытывал сильную жажду.

Рика взглянула на коррехидора, но тот продолжал молчать, видимо не хотел сбивать рассказчика с мысли. Ей не терпелось ускорить повествование, но чародейка удержалась от вопросов, ограничившись лишь внимательным взглядом.

— Уверенный в своей непогрешимой правоте, базировавшейся на чистой логике, я вызвал Хитару для допроса, — продолжил судья, пристроив свой бокал на поднос, — собирался поднажать на него, и с блеском раскрыть преступление в считанные дни.

— Постойте, — подалась вперёд Рика, — разве он не был арестован? В газетах писали, что его арестовали прямо вечер убийства?

— Газеты! — невесело усмехнулся господин Сато, — мы, понятное дело, задержали Хитару, но потом он был отпущен домой после подписания обязательства не покидать столицы до окончания расследования. Окрылённый надеждой и подпитанный уверенностью в собственной правоте, я надавил на подозреваемого. Тот упёрся и всё отрицал. Я вдарил ему пару раз по зубам и оставил в своём кабинете, демонстративно заперев дверь, полагал, посидит в одиночестве часик-другой, одумается, станет меньше упорствовать, сознается. Кто ж знал, что этот идиот из окна вылезет и к реке топиться побежит!

— Как он выбрался? — уточнил Вил.

— Просто: зажал пряжку ремня от брюк оконной рамой, спустился на карниз первого этажа и спрыгнул. Вроде бы прохожие говорили, что он прихрамывал. Наверное, ногу повредил.

— Как могло случиться, что человек вылез из окна коррехидории, и ни одна живая душа его не заметила? — возмутилась чародейка, — надеюсь, вы не относитесь к приверженцам теории о вездесущих тодзиру?

— Конечно, нет, — заверил судья Сато, — объяснение данного факта весьма незатейливо и банально. Окна кабинета выходят во внутренний дворик, на первом этаже никого не было, поскольку настало время обеденного перерыва, и кабинет этажом ниже был пуст.

— Значит, Хитару Рэя признали мёртвым? — спросил коррехидор, — просто так, со слов прохожих? Тело обнаружили?

— Тело даже не искали, под мостом Летних всадников очень сильное течение, — последовал ответ, — выезды из города перекрыли, на вокзале и дома у Хитару дежурила засада. Он не появился. Если бы он остался в живых, непременно пришёл бы домой за деньгами, в шкатулке под кроватью у него хранилась достойная заначка. Либо прислал бы кото-то. Засаду продержали почти неделю, и безрезультатно. Рэй Хитару словно сквозь землю провалился. Тогда-то его и признали умершим.

— Допускаю подобное течение событий, — сказал Вилохэд, — но это не отменяет уголовного состава преступления. Почему дело перевели в гражданское?

— Тут я постарался, — немного смущённо проговорил судья, — я чувствовал свою вину в смерти циркача, всё повторял, мол, не избей я его тогда, парень бы жив остался. Да тут в его вине сомневаться начал, ходил, расспрашивал, поговорил со всеми, кто знал его и Эбу. Девушку погибшую Эбигайль Айви звали.

— А какая она была? — спросила чародейка, — на этой магографии она?

Сато взял из рук чародейки снимок и поднёс поближе к свету лампы.

— Да тут разве под такой шляпкой разглядишь! — сощурившись, воскликнул он, — вот справа, высокий с длинными вьющимися волосами — Рэй Хитару, это с ручательством. Слева от кресла, второй, Касл, кажется. Он пониже, казался совсем задохликом на фоне друга. А женщина в центре, скорее всего, и правда Эбигайль. Я её только мёртвой видел, всю изрезанную, в крови.

— У неё на руке было обручальное кольцо? — спросила Рика.

— Было, как не быть. Мне это кольцо в виде цветка сакуры с бриллиантом до конца дней в страшных сновидениях являться будет, — судья сделал движение шеей, словно ему жал воротник или не хватало воздуха, — я и так-то сплю отвратительно. Либо бессонница, либо кошмары. Недавно как раз те события сниться стали. В цирке у них классический любовный треугольник образовался: оба владельца влюбились в приму. А та перед ними хвостом крутила: то одного приблизит, то другого. Но совсем близко к себе никого не подпускала. Так вот, — он вздохнул, — оба парня решили одновременно предложение руки и сердца сделать. При всей труппе перед началом спектакля, вывели красотку на сцену, упали перед ней на колени и признались в любви. Касл вроде бы даже стихотворение написал. Девица смутилась, но под дружные аплодисменты вынуждена была сделать выбор. Из двух протянутых колец она выбрала золотой цветок Хитару, — он снова вздохнул, — вот говорю, а это кольцо на окровавленном пальце так перед глазами и стоит. Я, конечно, Эбигайль живой не видел, но, говорят, необыкновенной красоты была женщина. Прекрасная, словно фарфоровая кукла. У них с Хитару даже номер такой был: мужчина танцевал на канате, а актриса изображала внизу на сцене марионетку с привязанными к рукам и ногам нитями и выполняла акробатические номера.

— Значит, у господина Рэя Хитару не было мотива желать смерти примы их театра? — уточнила чародейка.

— Абсолютно никакого, — подтвердил судья, — я в сумятице не разобрался сразу, не понял, чьё предложение руки и сердца было принято, ляпнул сгоряча газетчикам, вот и пошла гулять глупая версия с убийством из ревности, — он ещё раз сокрушённо вздохнул, — я ж потом тот злосчастный вечер по минутам воспроизвёл со всей возможной тщательностью. И могу сказать хоть перед Королевским судом, хоть перед самими богами: имел место самый, что ни на есть, банальный несчастный случай. Колесо смерти на сцену