Время отмщения - Алексей Волков

Потому гости проследовали в штаб, и лишь полковники разошлись по лагерю, проверяя, как тут устроился полк. Армейский взгляд — внимателен. Другое дело, что некоторые недочеты по молчаливому согласию сторон принято не замечать. Мы же демонстративно приступили к занятиям.

Все, как должно быть. Проверяющие проверяют, военные в поте лица своего отрабатывают упражнения, изучают обстановку, производят многочисленные хозработы, обслуживают технику. Это ведь только говориться: пехота, на самом деле в полку столько всяких боевых и вспомогательных машин, что ковыряйся с ними хоть с утра до вечера, всего не переделаешь.

Мне выпали занятия по строевой подготовке. Что ж, сам виноват. Мог бы вписать на другой день, но кто же знал о приезде начальства именно сегодня?

Подход к начальнику, отход от него, повороты в движениях, перестроения…

Один из прибывших полковников остановился неподалеку, внимательно наблюдая за марширующими солдатиками, а потом сделал несколько шагов и встал рядом со мной.

Я привычно козырнул, получил в ответ такое же приветствие, а полковник хитровато улыбнулся и не приказал, а словно попросил:

— Еще бы общее прохождение, да с песней…

Вот уж старый хрыч! Любит начальство это дело, прямо жить без него не может. Спорить с проверяющим — себе дороже. Хорошо хоть, поить не надо.

— Слушаюсь! — я направился к своим бойцам и рявкнул. — Становись!

Рота привычно выстроилась, чуть пошевелилась, выравниваясь, и застыла в ожидании приказаний.

— Ребята, нас просят пройтись, — я воспользовался тем, что полковник остался довольно далеко сзади и даже позволил себе улыбку. Мол, не моя прихоть, но все мы в одной лодке.

Короткий шум, в котором не было особого недовольства. Хоть мы давно не занимались привычной в Союзе шагистикой, плох тот солдат, который не может прогуляться строем перед начальством.

— Направо! Рота… шагом… марш!

Четко ударили в землю подошвы сапог.

— Песню запевай!

Высокий голос Горюнова из первого взвода словно взвился в безоблачное небо:

Мы выходим на рассвете,Над Баграмом дует ветер.Раздувая наши флаги до небес.Только пыль встает над нами,С нами Бог и с нами знамя,И родной акаэмэс наперевес.

И дружный хор полусотни глоток подхватил:

Только пыль встает над нами,С нами Бог и с нами знамя,И родной акаэмэс наперевес.

Ничего, вроде получилось. По крайней мере, полковник подошел ко мне, поблагодарил, долго говорил, что не ожидал такого уровня, а меньше чем через час, когда вертушки приняли в свои вместительные чрева гостей и взяли курс на столицу, сам полкач подошел ко мне и сказал, что мое имя будет в приказе с объявлением благодарности.

Воюешь, и никто не скажет доброго слова, будто так и надо, а стоит пройтись перед вышестоящим — и вот послужной список украшается соответствующей надписью.

— Улетели, — проговорил стоявший рядом Лобов.

— Но как Карлсон — обещали вернуться, — дополнил я.

Вряд ли делегация задержится дольше, чем на сутки, а ведь на обратном пути они обязательно заглянут еще.

Разве может быть иначе?

Ни о каких визитах и хождениях по гостям вечером не было речи. Столько проверяющих в паре десятков километров — да это же минутное дело — и начальство уже здесь.

Ученый люд в отличие от нас, грешных, в коробках не стоял. Не Первомай, в строй штатских людей не затянешь. Однако кое-кто из людей в гражданских костюмах на ученую половину (да какую половину, там от силы — сотая часть) прошли. Партийцы ли крупного масштаба, академики — какая разница? Просто на каждого человека есть свой персональный начальник, и еще вопрос, который лучше — генерал, или секретарь? С генералом, мне кажется, проще. При кажущейся дуболомности они все же придерживаются некоего заданного кодекса поведения и офицерской чести.

Академики наверняка получили полной ложкой новые ЦУ, и тоже были в итоге заняты какой-нибудь писаниной, или, что у них там?

Мы по полной отдувались и постигали прелести собственного положения. Даже в столовую солдаты теперь ходили под барабан в полном соответствии с обещаниями полкача. А уж дел навалили столько — под вечер хотелось лишь спать.

Тем не менее, я не выдержал, и после отбоя, проверив посты, украдкой направился в сторону манящего меня модуля.

Судьба все решила за меня. Окна там не горели, и не оставалось ничего другого, как вернуться к своему обиталищу. Я же не мальчик, чтобы стоять, да вздыхать под окнами!

Утро подтвердило правоту моих расчетов. Проверяющие вновь всей толпой объявились в лагере, разве что, теперь уже не потребовали общего построения, и вновь через какой-то час вертушки унесли их прочь — на этот раз в сторону Врат.

Меня начальственный визит на этот раз не коснулся вообще. Я занимался с ротой согласно расписанию на импровизированном полигоне, проще говоря — на пустыре за лагерем.

Вокруг вообще лежали сплошные пустыри.

Старая армейская истина — солдат надо гонять. Речь не о постройке генеральских дач. Гонять их надо, обучая тому, что непосредственно потребуется в бою. Там думать уже некогда, и все совершается исключительно на рефлексах. Научишь бойца автоматически выполнять соответствующие действия, и у него появятся лишние шансы выжить.

Еще хорошо, что вместо весеннего призыва полк был укомплектован переведенными сюда салагами предыдущего, осеннего. Эти кое-что уже умели, и за ними не требовалось следить постоянно.

После обеда у меня были свои занятия. Лишь непосвященные думают, будто решения принимаются непосредственно в бою. На самом деле перед каждой операцией проводятся командирские учения, на которых разбираются наиболее вероятные ходы противников, намечаются контрмеры, прикидываются оптимальные пути, отрабатывается взаимодействие, и многое, непонятное человеку с гражданки.

Требовалось наметить комплекс мер в связи с последними данными. Мы пока не знали, какой путь изберет командование. Или же часть подразделений выстроится заставами вдоль единственной необходимой нам дороги, или, учитывая сравнительно редкое незаконное заселение, кто-то попробует договориться с местными о взаимном невмешательстве в дела друг друга. Сила явно на нашей стороне, если духи попробуют ходить здесь свободно, можно вычислить, куда они заходят за продовольствием. Со всеми вытекающими последствиями.

Но планы оказались переигранными. Комбатов вызвали в штаб, и мы оказались на некоторое время предоставлены сами себе.

Под первым же подвернувшимся предлогом я вырвался на волю. Но неудача ждала и тут. Ученый люд покинул лагерь, отправившись в столицу, причем, как сообщили очевидцы — еще во время визита и в большой спешке на машинах нашей автомобильной роты за пределы нижнего КПП, а там они пересели в местные автобусы. Во всяком случае, Кумейко охарактеризовал присланный за ними транспорт именно так.

Но разве можно было ожидать иного? В отличие от нас, ученых прислали для конкретной работы, которую можно было выполнить лишь в городах и при непосредственном общении с высокомудрыми аборигенами. Лагерь — не более чем перевалочная база, да, на самый крайний случай — защита от неприятностей. Для нас же — место нашей постоянной дислокации.

Вернувшийся из штаба комбат немедленно потребовал ротных к себе.

— Товарищи офицеры, получен приказ, — Хазаев был предельно собран и серьезен. — Примерно в ста километрах от нас есть заброшенный город. Жители давно покинули его, однако там продолжают в автоматическом режиме функционировать заводы, в том числе — пищевые. Недавно город был захвачен неизвестной бандой. Связь с центром была прервана, отгрузка продуктов и продукции — тоже. Попытка местных разобраться привела к жертвам. Посланный туда отряд был разгромлен почти на голову. Со стороны противника использовались фугасы, гранатометы и стрелковое оружие. Перед тем был сбит высланный на разведку беспилотный самолет разведчик. Так что, дело серьезное. По договоренности с местными, нашему полку поручено очистить город от банд.

Вот это уже полный сюрприз. Сразу понятно, что разрушать город авиацией и артиллерией права у нас нет. Там все-таки какие-то действующие предприятия. Боевые действия в городе еще хуже, чем действия в зеленке. Только кто нас спрашивает?

Комбат все прекрасно понимал, однако, как и мы, был обязан выполнять приказ. Можно было долго рассуждать, на каком основании мы должны решать чужие проблемы, почему развитое государство не в состоянии контролировать собственную территорию, и еще многое и многое, только что это изменит в общем раскладе?

— Вот карта города и окрестностей.

Хоть что-то! Даже при беглом взгляде можно было отметить, что план города весьма подробный, и нам не придется тыкаться вслепую между домами. Большинство улиц были прямыми и достаточно широкими, лишь в центре вились всевозможные переулки, явно оставшиеся с еще более ранних времен.