Время отмщения - Алексей Волков

— И начальник у вас ужасный хам. Как он говорил с самим академиком!

Пока произносилась фраза, вернулась Даша с чайником.

— Николаич — отличный мужик, — выступил я на защиту командира. — Строг, но справедлив. Вдобавок, насколько знаю, это академик первым начал обращаться с Николаичем, словно со своим подчиненным.

— Сколько шума было! — со смехом поведала Даша. — Я думала, стены начнут ходить ходуном! Бой былинных богатырей, или, хоть их ссора.

Надо отдать справедливость — Елена тоже не смогла сдержать улыбки.

— Извините, однако отнимать персональный автомобиль — уже хамство. Или — уголовное преступление, — я тоже улыбнулся, давая понять, что сказанное — это шутка.

— Академики не привыкли обходиться без собственной машины, — вставила Даша.

— Командиры полков — тоже, — добавил я. — Откровенно говоря, у вас есть свое начальство, и причем тут наш доблестный командир? К науке Николаич отношения не имеет. Ему бы с нашим воинством разобраться, да безопасность вашу обеспечить.

— Послушайте, за какой бандой вы здесь гонялись? — внезапно поинтересовалась Даша.

Ее соседка невольно напряглась. Я был прав — нас можно ругать, однако и без нас неуютно и страшно.

— Ерунда. Врата действуют непонятно сколько лет, и кое-кто с той стороны перебрался сюда.

— Душманы? — спросила Елена уже без своего привычного высокомерия.

Я лишь чуть пожал плечами.

— Кто ж еще? Но они не на своей земле.

— А знаете, сколько мы натерпелись страха, пока добрались до Врат? — спросила Даша. — Нам такие страсти рассказали по дороге! Еще хорошо, что не ехали!

— Вас просто пугали, — я с удовольствием отхлебнул чай.

На самом деле, духи вполне могли сбить вертолеты, и ученым повезло, что обошлось. Но не говорить же все это двум женщинам!

— Пугали, — согласилась Даша. — Только на аэродроме мы видели, как грузили раненых. И много.

— С гражданскими несчастные случаи происходят значительно реже, — успокоил я женщин. — Лучше скажите — вы откуда?

Примитивная уловка подействовала. Разговор переключился на далекую родину, а затем перешел в легкий треп. Моя первоначальная скованность прошла, и лишь присутствие Елены, порою демонстрировавшей свой норов, мешало всецело отдаться примитивной военной радости. Не то, что имеется в виду. Иногда от простой беседы можно получить столько удовольствия, особенно, когда собеседницей является красивая женщина!

Мы сами не заметили, как время перевалило за полночь. Чайник был выпит, поставлен вновь, и лишь после второго я спохватился.

— Почти час. Вам пора спать.

— Если учесть, что поднять обещали рано… — согласилась Елена. — Наверное. Но вы заходите еще.

— Обязательно. Как только смогу, — пообещал я.

— Я провожу, — заявила Даша, поднимаясь вместе со мной.

Мы вышли под свет звезд.

— Красиво как! — произнесла девушка, обращая взор к небу.

— Города далеко, потому… — я тоже посмотрел наверх.

Рука сама извлекла сигареты. Курить хотелось давно, но разговор не давал возможности вырваться на минутку, а дымить прямо в комнате — так потом запах пропитывает все, и не выветривается очень долго.

— Разрешите? — все же спросил я.

Дым легким светлым облачком взмыл к темному небу.

Мы оставались на крыльце. Судя по окнам, ученые давно спали. Такое впечатление, будто кроме нас в мире не было никого.

Или — действительно не было?

— Спасибо за вечер, — я отбросил сигарету, и щелкнул каблуками.

— Что вы? — возразила девушка.

— Просто давно мне не было так хорошо, — признался я.

Даша улыбнулась и молча протянула мне руку. Я бережно принял ее, чуть повернул и припал губами к тыльной стороне ладони.

— Спокойной ночи!

— И вам.

Странно — я очень мало спал накануне, вдобавок принимал вчера, нет, уже позавчера, немалую дозу, полдня мучился с похмелья, однако сейчас сна не было ни в одном глазу. Я шел, курил, и лишь улыбался, а чему — сам не мог толком сказать.

Не мальчик все-таки, офицер.

Утро встретило самой плохой новостью из возможных. Еще перед разводом, настоящим, с музыкой, Хазаев подошел к нам и тихо произнес:

— Дождались счастья. После обеда прибудут гости.

— Кто такие?

— Проверяющие. Целая комиссия и к нам, и потом — в столицу. Наверное, будут договариваться о чем-то, а заодно нас проверят. Как мы тут морально разлагаемся?

Информация оказалась правдивой, как почти всегда случается, когда речь идет о чем-то скверном. Полкач обрушил на нас столько дел, что впору было вызвать третий батальон на помощь. Вкупе с ДШБ, и еще с кем-нибудь.

Лагерь прибирали самым тщательным образом, разве что, не красили, в связи с ее отсутствием, траву и не подметали зубными щетками плац. Но в остальном… Доставалось всем, и офицерам, и прапорщикам, и простым солдатам. Территория, техника, оружие, внутренние помещения, наконец, форма — все лихорадочно приводилось в порядок, ибо кому ведомо, на что обратит взоры прибывающее начальство?

Еще с утра сорвались с места летуны, и отправились в сторону Врат. Аэродром опустел, только наземные службы лихорадочно занимались тем же, чем мы — наведением лоска.

Полкач носился злой, как десять банд моджахедов вместе взятых, ругался, кричал, разве что не топал ногами, хотя, казалось, еще миг — и он не только затопает, но и начнет бить всех направо и налево. Глядя на него, ругались замы, комбаты, а уж затем наступила очередь ротных, взводных, прапоров… При этом начальственная гроза продолжала обрушиваться на наши головы, и мы выступали в роли своеобразных передатчиков высочайшей воли и высочайшей брани.

Чем мы только не занимались! От приведения лагеря в порядок до оборудования за его пределами танкодрома и стрельбища. Все, что положено иметь воинской части где-то в глубине России обязательно должно быть и у нас. О соблюдении же уставов не приходится говорить. Раз уж мы — лицо Советской армии, волей — неволей надо соответствовать в глазах развитых до полной изнеженности аборигенов. С той разницей, что местные могут не оценить наших усилий, а вот собственное начальство обмануть не удастся.

Хорошо, что о визите стало известно за несколько часов, а не за несколько дней. В противном случае никто бы не смог выдержать подобного напряжения.

И — свершилось. Вдалеке гудели вертолеты, а полк уже застыл ровными рядами, и все одеты были единообразно и аккуратно, как и положено советским воинам, несущим бремя службы в далеких краях, и представляющих там свою великую родину.

От обилия высоких чинов рябило в глазах. По ту сторону Врат они наверняка были обряжены в какой-нибудь безликий камуфляж, но здесь, в местах цивилизованных, можно сказать, обетованных, визитеры вырядились в парадную форму с многочисленными колодками наград, высокими фуражками, штанами с лампасами.

Шутка ли — главный из них имел звание генерал-полковника, соответственно, в свите находилось полдюжины генералов помельче, а уж о полковниках остается только молчать. Они лишь шли чуть в отдалении, да записывали все, изрекаемое самым генералистым из генералов.

Из полусотни прибывших порядка десятка были выряжены в штатские костюмы, но кто это был, ученые, или дипломаты, сказать так скоро было нельзя. Вероятнее, второе. С моего места их было не разглядеть, но я бы не удивился, узнав какого-нибудь, нет, не члена ЦК, те все же слишком староваты для долгой и небезопасной дороги, но уж кандидата в члены Политбюро — наверняка.

А, может, и не было в толпе никаких кандидатов, а были лишь высокие чины госбезопасности, которым было не впервой решать самые разные вопросы, и уж тем более — какие-то дипломатические штучки-дрючки.

— Полк! Смирно! Равнение на середину!

Важная толпа стала приближаться, и полковник легким и отчетливым строевым шагом тронулся навстречу.

Громкий доклад, кивок в ответ, отдание чести…

— Здравствуйте, товарищи солдаты и сержанты, офицеры и прапорщики!

Строй замер на секунду, набирая воздуха и дружно рявкнул:

— Здравия желаем, товарищ генерал-полковник!

Получилось весьма неплохо, словно последние месяцы только и занимались тем, что репетировали разные приветствия.

Генерал довольно кивнул и медленно пошел вдоль строя. Так же медленно следовала за ним свита, к которой присоединился наш Николаич.

Впрочем, высокие чины явно спешили. На их уровне не стоило пропадать надолго, а ведь хотелось взглянуть на совершенный мир, а то и прихватить какой-нибудь подарок. Да и переговоры с местными властями, иначе зачем присылать трехзвездного генерала, требуют времени.

Потому гости проследовали в штаб, и лишь полковники разошлись по лагерю, проверяя, как тут устроился полк. Армейский взгляд — внимателен. Другое дело, что некоторые недочеты по молчаливому согласию сторон принято не замечать. Мы же демонстративно приступили к занятиям.