Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова

десятку, потому как по улицам его столицы бушевал кровавый понос от грязи и голода.

— Но битва…

— А что битва? Я был там, на стороне Бендара Пучеглазого, этого самого тирана. Два войска стояли по обе стороны реки. Чтобы сразиться, нужно было ее как-то перейти. Стояли много дней. Остриг так и не решился пойти первым, хотя ему было сподручней. Оно и не мудрено, на самом-то деле он был умным, а не храбрым. До того он поджег мост, чтобы не прослыть еще и мертвым. Когда наше войско пошло по реке, он приказал пиромантам взорвать плотину выше по течению. Кое-где вода была всего по колено, пустяковая переправа… но потом хлынуло отовсюду, пекловый поток. Моих людей унесло, словно щепки, — (и меня тоже) — Фолкмар помолчал немного, вспоминая свою вторую смерть, — Вода бушевала, она была везде, вышла из русла на наш берег и смела тысячи, а Остригу хоть бы хны — его-то войско стояло на возвышенности и смотрело, как мы дохнем как мухи. Так низко могут поступать разве что свинопасы, а он свинопас и есть. Как улеглось, он просто спустился и добил тех, кто лежал внизу. Не было никакой битвы, была просто бойня и нас забивали, как свиней.

— Но баллады…

— А что они должны петь? — Фолкмар опрокинул глиняную кружку, сморщившись от удовольствия, — За такую правду можно схлопотать топором по шее. При эдакой награде люд предпочитает не помнить правды. Через полвека это уже не имело никакого значения, как оказалось. Песенки поют и хорошо. А правда под тем, кто победил.

— Но как же истина, сир Фолкмар?

— Ну, частенько так бывает, что и королям достается. Только бренькают они свои песенки тихо и подальше от столицы. Не на потеху толпе.

— А я слышал на площади, как о короле пели, — встрял Дуг, — Про то, что у него что-то большое спереди. Не знаю, хорошо это или нет.

— Иди-ка ты спать.

— Я еще не наелся.

— Не стоит разочаровывать молодость, сир Фолкмар, — оторн слегка захмелел и чуть оттаял, став напоминать человека. Он встал, поправив оттопырившуюся мантию. В большом коробе рядом лежала еще целая стопка лепешек. — Вот, возьмите лучше лепешки и чай. Отнесите их пленникам. Они все же работали весь день и еще должны дожить до суда. Нехорошо, если мы привезем на турнир мертвецов. Некоторые посчитают это плохой приметой.

Каллахан выпил уже половину огромной бутыли, и от такого крепкого напитка не должен был стоять на ногах, но все же стоял, и будто совсем не был пьян.

— Кормить гнусных разбойников? — возмутился Маркус, — Но они не заслуживают и кусочка, ведь они…

— … заслуживают смерти, — вздохнув, закончил на него Фолкмар, принимая лепешки из рук Каллахана, — У меня давно бессонница. Все равно не спать целую ночь, хоть проведу с пользой это время. Сторожить пленников кому-то ведь надо.

До пленников едва доходил свет костра, но за него хорошо справлялся лунный свет. Оба сидели на земле, связанные по рукам и ногам и за одно к дереву — для пущей надежности. Правда, в том не было необходимости, рыцари настолько устали, что не пытались даже освободиться от пут. Тот, что постарше, откинул голову на кору дуба, собирая кольчугой остатки рыжих отблесков. Другой наполовину скрылся в темноте наступающего леса, с его рыжих волос стекало серебро лунного света, делая и без того белую, словно снег, кожу щек еще бледнее.

— А я думал, так и оставите тут подыхать, — поздоровался старший, уловив запах свежей выпечки, — Дело сделали, можно и в расход. Вот только конченные ублюдки не стали бы тратить на нас веревку. Лезвием по горлу и в могилу, которую мы же и вырыли. Стало быть, просто ублюдки. Чего у тебя там? Давай сюда.

На его щите красовалась огромная булава в окружении молний, меч имел украшенную янтарем рукоять, хоть в остальном был весьма прост. Щит и меч лежали в телеге, хозяин сидел под дубом. Поверх кольчуги тяжелела кираса из плотной вареной кожи, темные волосы спускались по плечам рыцаря. Их еще не тронула седина, только сало и грязь.

— Чего хотите с нами делать? — рыцарь, назвавшийся Сильвером Тяжелым, оторвал зубами большой кусок теста. От целой лепешки осталась только половина, — Запить есть чем? Вспотел так, что во рту слюны не осталось. Гляди, подавлюсь раньше, чем с нас спустят шкуру.

Носившие прозвища вместо фамилий рода делали это не от хорошей жизни, Фолкмар испытал это на своей шкуре. Они оба были из его племени — вечно в дороге, рыцари без дома, прошлого и будущего.

— Вас отвезут на турнир, чтобы предать суду, — честно ответил Фолкмар, устало сев рядом.

— Кто так решил? Законник? — поморщился Сильвер. Чай оказался слишком горяч, он недовольно сплюнул, ошпарив язык, — Эти клирики и не клирики вовсе. Святоши такими не бывают. Я встречал святош, у тех сопли вместо мозгов и совести нет. Хотя у этих ее тоже не много. Нам досталась игла в стоге сена, смешно, правда? Чего смотришь на меня, старик? Сам знаю, что не смешно. Встретить огненноглазого оторна, когда слышал о них только в кабацких байках — золото дураков. Следовало думать, что хоть один такой заявится на турнир, да вот только они все уже должны были быть там и опрокидывать вино рядом с королем. Таких ублюдков там встречают с почестями. Слыхал? Говорят, у них вместо крови течет белое пламя. Как думаешь, это Отец Огня одолжил свое пламя Воину? — Сильвер громко хохотнул, — Хотя для нас хоть так, хоть так — все без толку. Когда он спрыгнул на землю у этой чертовой телеги, я сразу смекнул, что дело дрянь.

— Крестьяне по весне голодают. Им нужна была пшеница, но вам какой с этого прок? Наверняка, вы тоже шли на турнир. Зачем пошли в разбой?

— А ты дай мне еще еды и расскажу.

Фолкмар не был жаден.

— Оглянись, старик, и посмотри хорошенько — видишь ли ты где-нибудь мою лошадь?

— Не бывает пеших рыцарей.

— Вот и я говорю, не бывает, — Сильвер снова принялся за еду. — Рыцарь без лошади