Ян (не) для Янки (СИ) - Гордеева Алиса

– Ты больной! Чокнутый! – продолжает сыпать оскорблениями Даяна, попутно тарабаня по моему плечу.

– Ага! – расплываюсь в довольной улыбке, впитывая в себя рвущиеся на свободу эмоции Яны. Я скучал. Боже, как же я по ней скучал!

– Ты хоть понимаешь, что натворил? – глаза прищурены, губки поджаты, щеки пылают алым. Яна даже не представляет, какая милая, когда злится. На меня волнами накатывают воспоминания, которые я старался в себе задушить все последние годы. Мне нестерпимо хочется, как раньше, прижать ее к своей груди, носом уткнуться в шелк волос и пообещать, что всегда буду рядом. Но потом понимаю, что нельзя! Нам нельзя! И до хруста сжав челюсть, отворачиваюсь к окну.

– Просвети, – получается незаслуженно грубо.

– Обойдешься! – бросает не менее холодно, а потом обращается к таксисту:

– Обратно отвезите меня! Обратно!

– Нет! Никаких «обратно», – обрываю Даяну на полуслове, жестом указывая водителю ехать вперед.

– Негодяй! Упрямый осел! Эгоист! – новая серия ударов опаляет кожу. – Что ты о себе возомнил, Шахов? Совсем крыша поехала?

– Давай, еще расскажи, что это была работа твоей мечты! – усмехаюсь, в наглую проходясь взглядом по ее униформе. Даянка начинает смущаться. Позабыв об ударах, натягивает к тонким коленкам юбку и сильнее вжимается в сидение.

– Дурак ты, Яник! – цедит сквозь зубы, задыхаясь от ярости. – Это была просто работа! Обычным людям она нужна, чтобы было что есть и где спать! А завтра по твоей милости Артур уволит и меня, и Зайцеву!

Ее подбородок трясется, а голос с каждым новым словом начинает дрожать. Даяна старается быть смелой, хочет казаться стойкой, но я вижу, что силы ее на исходе. Еще немного и она сломается. Не выдержит. Убежит.

– Не уволит! – даю слово. И пусть Яна не верит, презрительно ухмыляется и качает головой, я знаю, что сделаю все, чтобы выполнить обещание.

– Не уволит! – повторяю чуть громче и безрассудно обхватываю ее лицо ладонями, вынуждая Даяну замереть.

– Зачем это все?– кусая губы, спрашивает совсем тихо. Растрепанная, уставшая, Даяна едва сдерживает слезы, но не вырывается. Отдается моим рукам, растворяется в них. Да и я не могу ее отпустить. Чувствую тепло и шелковистую мягкость кожи и медленно схожу с ума. Янка, конечно, не помнит, как я также держал ее лицо в своих ладонях после той проклятой аварии и умолял дышать. Внутри что-то щелкает, надрывно трещит, и я с силой притягиваю Яну к себе. Мы нужны друг другу! Остальное не имеет значения! Прижимаю к груди, упиваюсь ароматом ее волос и понимаю, что снова сделаю все, чтобы она могла спокойно дышать. Неважно где! Неважно с кем. Неважно! Я так долго пытался убежать от себя, что едва не потерял единственного родного человека.

– Не знаю, – отвечаю тихо, но честно, под рваное дыхание Даяны и ее приглушенные всхлипывания. Плотину едких слез все же прорвало.

– Куда едем? – таксист бесцеремонно нарушает момент. – Адрес?

Наобум называю свой, а сам прислоняюсь лбом ко лбу Даяны, жадно пропуская между пальцами непокорные пряди ее волос.

– Почему не позвонила? Я же просил сообщить, если понадобится помощь.

– Мне не нужна твоя помощь, – гордо заявляет девчонка и пытается отстраниться, да только я не готов её отпустить. Пусть большее под запретом, дышать одним воздухом с ней – моя неудержимая потребность! Мое проклятие!

– Мне вообще от тебя ничего не нужно! – продолжает вырываться Даяна.

– Уже понял, – ее слова больнее пощечины, но знаю, что заслужил. – Что с квартирой?

– У отца спроси, – снова огрызается, но попытки от меня отдалиться оставляет, по новой начиная всхлипывать.

– Я все исправлю!

– Не верю! – шепчет устало. – Я больше тебе не верю!

Сквозь темноту ночных улиц мы уверенно мчим к пункту назначения. В попытках успокоить Даяну снова и снова прижимаю ее к своей груди, крепко обнимая одной рукой. Второй же аккуратно заправляю за ухо, выбившиеся из хвоста пряди волос. И пока меня переполняют догадки относительно махинаций отца, Даяна засыпает. Неудивительно! Ослабленный болезнью организм, бессонные ночи и безумное потрясение свалят с ног любого.

Стараюсь не шевелиться и проклинаю неровности на дорогах. Каждый вдох запечатываю в памяти, прекрасно понимая, что держу Даяну в своих руках в последний раз. Вполголоса называю водителю новый, абсолютно левый адрес, на другом конце города, и сильнее притягиваю девчонку к груди, искусственно продлевая свою агонию.

Мы ездим по городу кругами и лишь под утро, когда у таксиста сдают нервы, снова тормозим возле моего дома.

Подхватываю Яну, легкую как перышко, на руки, и пока та что-то забавно ворчит, несу к лифту. Последний этаж. Неловкий поворот ключа. Аккуратно перекладываю спящую красавицу на диван в гостиной и укрываю пледом. Мои губы невольно расползаются в улыбке, стоит представить возмущенное личико Даяны, когда проснется. Но, боюсь, увидеть это мне будет уже не дано.

Первым делом бесцеремонно бужу Фила и , пропуская мимо ушей недовольные причитания, прошу присмотреть за гостьей. А после пишу отцу сообщение:

«Я согласен на все, только не трогай Даяну».

Ответ, к моему удивлению, прилетает мгновенно:

«Жду у себя. Договоримся».

Глава 19. Даяна

Сквозь сонное умиротворение пробивается настойчивый аромат кофе. Глубокий, бодрящий, с аккордами пряной ванили и горького миндаля. Я ощущаю его так явственно и близко, что невольно открываю глаза. А может, мне всё это только снится.

Мягкий плед ниспадает к ногам, стоит едва вскочить с широкого углового дивана. Я точно не дома, но отчего-то не испытываю страха и волнения. Помню, что заснула в руках Яна, а значит, сейчас у него, в безопасности. Осматриваюсь.

Просторная комната наполнена солнечным светом, через огромные окна в половину стены пробивающимся сквозь угрюмые тучи. Ничего лишнего, никакой вычурности. Немного левее замечаю фортепьяно и невольно улыбаюсь от мысли, что Яник не бросил играть. Но тут же вздрагиваю от резкого звука и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов туда, где огромная гостиная плавно перетекает в столовую.

– Вот это да! – Фил звучно приземляет маленькую чашечку с кофе на блюдце и, слегка наклонив голову набок, облизывается. Нагло так! Бесцеремонно! А потом улыбается.– Поверь, Даян, я бы простил пощёчину и так.

– Что? – смотрю на блондинистого засранца и ничего не понимаю: что он тут делает, где Ян и почему Филатов смотрит на меня так вожделенно?

– Я не сержусь, – парень проводит ладонью по волосам. – Но спасибо, шоу удалось! Кофе хочешь?

– Кофе? Шоу?

– Даян, ты не выспалась? – потешается Сашка и искренне так смеётся, отчего каши в моей голове становится только больше. – Я вообще за нормальные отношения. Все эти лисички-медсестрички, шальные горничные не в моём вкусе. Но тебе идёт!

– Вот чёрт! – моментально вспыхиваю и поднимаю с пола плед. Укутываюсь в него под звонкий смех Филатова и мысленно проклинаю Шахова, что привёз меня в таком виде к себе. Стоп! – А ты что здесь делаешь, Саш?

Фил изумлённо изгибает бровь и, спрыгнув с высокого стула, подходит к кофемашине.

– Я здесь живу, Даяна. Это моя квартира. Эспрессо или капучино?

– Погоди! – сжимаю кулачками плед и несмело крадусь ближе. – Тогда я что здесь делаю?

– О! Вопрос интересный, – усмехается Филатов, бросает взгляд на настенные часы и ставит ещё одну маленькую чашечку на поддон кофемашины. – Я задаю его себе последние полчаса, но пока безрезультатно. Твой эспрессо!

– Спасибо, – бормочу, одной рукой перехватывая ароматный напиток, второй же продолжая удерживать вокруг себя плед.

– Тебя привёз Шах, – парень садится на прежнее место и лёгким движением пододвигает ко мне сахарницу. – Он передал тебя в мои руки и уехал.

– Куда? Зачем? – хмурюсь, теряясь в догадках.

– Даян, пей кофе! – вздыхает Фил и барабанит пальцами по тонкому стеклу сахарницы. – Я не знаю. Честно. Но думается мне, что Шах, когда увидел тебя в этом прикиде, не сдержался. Повторюсь, для всех ты моя девушка. Вот, он и привёз тебя ко мне.