Ян (не) для Янки (СИ) - Гордеева Алиса

– Что-то ты зачастил к Шахову! – Фил делает вид, что ему всё равно, но по тому, как он суетливо шкрябает лопаткой по сковородке, легко догадаться: волнуется парень не меньше моего. Он вообще в последние дни ведёт себя немного странно, а я задаюсь вопросом "почему".

– Курьер сегодня уже был? – уточняю на всякий случай. То, что Даяна живёт скромно, я понял сразу, но даже представить не мог насколько. После рассказа Сани о её пустом холодильнике, стало совсем погано на душе. Потому и составляю эти списки с любимыми продуктами Даянки для курьера, и букеты каждый день выбираю в цветочном возле её дома. И пусть она сваливает всё на Фила, зато я спокоен, что девчонка больше не голодает.

Оставляю Филатова наслаждаться яичницей в гордом одиночестве, а сам занимаю место в отцовской тачке, кивнув Мишане в знак приветствия. Мне осточертело ездить на заднем и зависеть от водилы, но делать нечего – я сам виноват!

Пока седан выруливает вдоль шумных улиц к отцовскому дому, выслушиваю причитания Бельской. Ди считает нужным звонить мне каждый час и сваливать на меня тонны ненужной информации: где какие скидки, что она ела на обед, как тяжело в Париже без знания языка и много всего прочего. Голова идёт кругом, а бо́льшая часть её стенаний просто пролетает мимо ушей. Фил прав: я рехнусь от жизни с Бельской, и никакие слияния капиталов не помогут. Я её не люблю. Сейчас, когда Яна так близко, я понимаю это с каждым днём всё отчётливее. Впрочем, как и то, что отец моё решение разорвать с Бельской не примет никогда.

Старик встречает меня в гостиной. В деловом костюме и с уставшим взглядом. За праздной беседой ни о чём отец медленно подбирается к сути: птичка на хвосте ему принесла, что Бельская расстроена, а Демид рвёт и мечет, переживая за дочь. Вспоминаю слова Фила, что сейчас самое время скинуть с себя эту обузу, и пытаюсь мягко намекнуть отцу о своей неготовности к браку, да и Диане нужен кто-то посерьёзнее меня, но в сотый раз натыкаюсь на стену глухого непонимания.

– Что ты сейчас сказал? – лицо бати искажает кривая гримаса. Он зол. Нет, не так. Шахов взбешён.

– Пап, я не хочу торопиться со свадьбой, только и всего, – пожимаю плечами, внимательно наблюдая за реакцией отца.

– А кто тебя спрашивает, а? – Шахов вскакивает с дивана, заливаясь бордовой краской. Ещё немного и он просто взорвётся. – Или ты думаешь, что вправе поиграть с дочерью Бельского, а потом выкинуть её как ненужную собачонку? Ты в своём уме, Ян?

– С каких пор тебя волнуют чувства Дианы? – усмехаюсь и поднимаюсь следом. Этот огромный дом, больше похожий на дворец, так и не стал для меня родным. Впрочем, и батя с каждым днём становится от меня всё дальше. Я упустил из вида, когда из нормального мужика, горящего своим делом и семьёй, он превратился в расчётливого тирана, смело шагающего по головам. Интересно, а как далеко по его стопам зашёл я сам?

– Идиот! – отец ходит кругами, с трудом подбирая слова. Вывести из себя Шахова-старшего непростая задача, но я с ней справляюсь на раз.

– Боишься, что Демид перестанет спонсировать твою предвыборную кампанию? – ухмыляюсь, наступая на тонкий лёд. Я прекрасно понимаю, что стоит за моим браком с Ди. – Ну так обещаю бросить Бельскую после выборов. Идёт?

– Только попробуй, щенок! – отец срывается с места и цепляется кулаками за мою рубашку возле горла. – Всё из-за неё, верно? Из-за Даяны этой?

– Нет, – отвечаю уверенно. – С Даяной меня больше ничего не связывает, не переживай! Но и с Ди быть не хочу. Я устал от неё, отец!

– Неужели не понимаешь, – напряжёнными пальцами батя перебирает ткань рубашки, всё сильнее сжимая ту у моего горла. – Нет обратной дороги! Нет!

– У кого нет? – уточняю, глядя в некогда родные глаза. Я с Демидом ни о чём не договаривался! Да и Ди никогда не обещал долгой и счастливой совместной жизни. Это отец который год ведёт нечестную игру: сначала до нитки обобрал мать Фила, теперь пытается поживиться за счёт Бельского. Это у него всё просчитано до мелочей и любой поворот не туда может привести батю в тупик. Но разве я о такой жизни мечтал?

– У тебя нет! – шипит отец и резко отталкивает меня от себя. – Твой брак – дело давно решённое, а попробуешь мне спутать карты…

– Пап! – горланю в последней попытке до него достучаться. Я же знал, что всё без толку, но Фил таки сумел разжечь в моей душе надежду всё изменить. – Дай мне шанс стать счастливым!

– Свадьба через месяц! И поверь, в твоих интересах, Ян, ответить «да»!

Прежде чем вернуться к себе, прошу Мишаню на минуту затормозить возле дома Яны. Свет в её окнах – мой лучик надежды, но сегодня и он погас. Смотрю на часы и понимаю, что, скорее всего, Даяна просто легла спать пораньше, хотя внутри всё болезненно сжимается от неприятного ощущения пустоты. Водитель странно косится в мою сторону, а я делаю вид, что ничего не замечаю. И всё же даю отмашку ехать домой. Не хватало ещё, чтоб Мишаня доложил о моём визите отцу, а тот снова сорвался на Яне. Мне так и не удалось узнать, о чём он с ней беседовал в понедельник, но уверен, ничего хорошего Шахов деачонке не предложил.

На квартиру возвращаюсь в полнейшем раздрае и несказанно рад, что Фил куда-то смылся. Снова играю. Опять Дебюсси. Музыка спасает от ненужных мыслей и немного успокаивает.

Филатов возвращается ближе к ночи. Взлохмаченный и злой, он с шумом хлопает тяжёлой дверью и с ходу идёт на кухню. Его переполняют свои демоны. И порой они пугают меня не меньше отцовских.

– Всё нормально? – отталкиваюсь от фортепиано и подхожу к брату. Саня хватает пустой стакан и до краёв заполняет его водой, а потом жадно начинает пить.

– Да! – сипит между глотками, а я замечаю на костяшках его ладони кровь.

– Ты кого или тебя? – подбородком указываю на находку.

– Смеёшься? – Фил криво улыбается и бросает пустой стакан в раковину.

– И за что досталось бедняге? – с трудом сдерживаю смех. Зная Фила, не завидую чужому носу.

– Просто на душе погано! – бросает брат и идёт к себе, на ходу опережая мои вопросы. – У Талеевой всё прекрасно. Не парься!

Утром следующего дня снова плюю на учёбу, а днём обиваю пороги местного отделения ГИБДД. Мне уже порядочно поднадоело зависеть от отцовского водилы, а потому всеми правдами и неправдами пытаюсь восстановить права и даже добиваюсь определённых результатов. А после, отпустив Мишаню, на такси снова еду к дому Даяны.

Смотреть в её окна каждый вечер – с недавних пор мой непременный ритуал. Без мерцания её ночника в спальне, без колыхания простых занавесок на кухне и хрупкого силуэта, что изредка проносится перед глазами, я теперь не могу уснуть. Даяна – моя больная зависимость, от которой невозможно излечиться; мой личный запретный плод, насквозь пропитанный ядом.

Ничего не прошло. Ничего не изменилось. Я продолжаю дышать ей, как раньше, только теперь втайне ото всех.

– Где она, Фил? – всего три слова, но каждое даётся с трудом. Второй день в её окнах темно. Вторые сутки я тихо схожу с ума, сгорая от ревности и необъяснимой тревоги.

– Дома, наверно, – тянет парень. – Я твоей Даяне в няньки не нанимался.

– Филатов! – почти рычу в трубку, не сводя глаз с безжизненных окон. – Ты обещал за ней присматривать!

– Присматривать не равно следить, Шах! – ворчит Саня, перекрикивая мощные биты на заднем плане и вульгарный девичий смех.

– Фил, её нет дома, – растерянно бормочу. – Уже второй день. Что-то случилось, слышишь?

– Ничего особенного, Шах, – с издёвкой в голосе произносит брат. – Ты же хотел, чтобы она исчезла. Мечты сбываются, Ян! Наслаждайся!

– Саня, – выдыхаю, не находя себе места. По голосу брата слышу, что он знает больше, чем говорит. – Где она?

– Переехала к своему парню. Ещё вчера. У них любовь, – бьёт наотмашь словами Фил. – Чего завис, Шах? Не ожидал? Шустрая у тебя сестрёнка, а?

– Адрес диктуй! – не своим голосом сиплю в трубку, отказываясь верить услышанному.

Очередная пятиэтажка. Обшарпанный подъезд. Дверь по старинке обитая синим дерматином. Замызганный звонок.