Ян (не) для Янки (СИ) - Гордеева Алиса

Не знаю, какого чёрта я сюда припёрся! Хотел же Даяне счастья, так почему не могу отпустить? Вот он наш шанс навсегда порвать с прошлым. Я обязан уйти, не мешать! А после, когда в её сердце утихнет буря, а новая любовь заполнит душу, всё рассказать и, быть может, попытаться стать для неё братом. Хотя кого я обманываю? Я никогда не смирюсь!

– Ты? – голос срывается на истерический смешок, когда дверь в вытянутых трениках и помятой футболке открывает долговязый Зюзев. Это издёвка судьбы, не иначе! Главный зануда универа испуганно сглатывает и делает шаг назад.

– Шах? Тебе чего?– шепчет рыжий, а я замечаю пластырь на его носу и начинаю в открытую хохотать: так вот на ком вчера тренировался Филатов.

–Скорее кого! – беру себя в руки и внаглую захожу внутрь. – Талеева у тебя?

– Да. То есть, нет. То есть, да, – бубнит Зюзев, пока я осматриваюсь в этом подобии квартиры. Кругом грязь и беспорядок. А ещё вонь! Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить в отношения между этой чумазой каланчой в веснушках и Даяной. Бред! Но тогда, какого лешего, Зюзя мнётся, как девочка, путаясь в показаниях.

– Филатов? – киваю в сторону разбитого носа, а сам продолжаю взглядом выискивать следы присутствия Яны в этом клоповнике.

– Д-да, – с опаской бормочет Митя.

– Ещё хочешь? – на кухонном столе замечаю две чашки с недопитым чаем, а в конце коридора – чемодан.

– Нет, – мотает рыжей головой Зюзя и, выставив перед собой ладони в защитном жесте, весь сжимается. – Яны нет. Она в клубе! Да и вообще, я ей просто комнату сдаю!

– Не гони! – грозовой тучей надвигаюсь в сторону парня. – Зачем ей комната в твоей убогой халупе?

– Сам ты убогий! – осмелев, шипит Зюзя. – Не у всех отцы воровать умеют.

– Э! Язык свой прикуси! – рявкаю в ответ для порядка и подхожу ближе. Батя, конечно, давно съехал с катушек, но это не повод Зюзеву забываться.

– Погоди! – выпучивает на меня глаза парень, пока шестерёнки в его мозгах вертятся с бешеной силой. – А вы чего до Талеевой второй день докапываетесь? Уж не ваших ли рук это дело?

– Какое дело?

– А я всё голову ломал, – Митя запускает длинные тощие пальцы в копну рыжих волос. – Думал, кому девчонка дорогу перешла! Реально же считал, что такие аферы только в кино бывают! За что вы её так? А? Отказала? С вами мажорами гулять не захотела?

Честно я до последнего крепился не бить этого хилого ботаника, но кулак сам, по своей воле, тормозит о его и без того переломанный нос.

– Правда глаза режет? – шепелявит Зюзев, продолжая усугублять своё положение. – Мне нос ломаете, Талеевой – жизнь! Кто вы после этого?

Хватаю парня за шиворот и тащу на кухню.

– Сейчас по порядку выкладываешь всё! Понял?

– Да иди ты! – вырывается Зюзя и хватает со стола посеревшее от времени и грязи кухонное полотенце, а после, смочив то холодной водой, прикладывает к носу.

Едва сдерживаюсь, чтоб не превратить рыжую морду в отбивную, но вовремя себя осекаю: с каждой секундой я всё больше напоминаю себе отца. А потому сажусь за стол и облокотившись спокойно прошу:

– Рассказывай! Всё! Иначе не уйду!

К моему удивлению, парень садится напротив и, продолжая прижимать мокрую ткань к носу, начинает говорить. Он втирает мне про какой-то проект и разлитую воду, про неадекватного Фила и парня, что не так давно съехал из этой дыры, а ещё про Даянку, которая от безысходности сегодня пришла к нему.

К нему, дьявол!

Не воспользовалась моей визиткой! Не позвонила Филу! Она пришла сюда!

Это же как нужно меня ненавидеть, чтобы даже в такой патовой ситуации отказаться от моей помощи!

– Бумаги на выселение видел? – уточняю у Мити.

– Видел! И сфотографировал!

– Зачем? – хмурюсь, а потом машу рукой: неважно! – Мне покажи!

– Яна вернётся и покажет, – фыркает Зюзев. – Если захочет, конечно!

Можно подумать, меня её желание остановит! Но парню просто киваю, сейчас есть вопрос куда более важный:

– А где она, кстати? Половина первого на часах.

– Я же сказал, в клубе!

– Митя, в каком ещё клубе? Её из квартиры выселили, а она отдыхать побежала?

– Шах, прости, но ты идиот! – скрипит рыжий, ехидно улыбаясь. – Она там работает. Посуду моет.

Я и правда идиот!

Уже раз десять прошу таксиста ехать быстрее, но тот, видимо, позабыл, где расположена педаль газа. Мы еле тащимся по опустевшему проспекту, чинно останавливаясь на каждом светофоре. Минуты медленно и мучительно тянутся одна за другой, а я неустанно накручиваю себя. Осознание, что сам подтолкнул Даянку в эту яму, сводит с ума! Это я лишил её нормальной работы и вынудил по ночам драить посуду! Это по моей вине, я уверен, она лишилась крыши над головой! Моё дурацкое стремление – сделать как можно лучше, уберечь девчонку от самого себя, сыграло с ней злую шутку! Я виноват! И понятия не имею, как всё исправить!

К дверям «Валькирии» подлетаю во взвинченном состоянии. Убогий клуб на территории промзоны больше походит на притон для местной гопоты. Кривая, перегоревшая в паре букв неоновая вывеска, толпы странного вида пацанов навеселе у входа и уже с улицы бьющая по мозгам электронная музыка не внушают доверия совершенно!

Внутри всё становится ещё печальнее. Слишком многолюдно! Чересчур тесно! Воздух спёртый, глаза щиплет от дыма, а лучи неона дёргаются в хаотичном беспорядке, нарушая и без того шаткое равновесие некоторых гостей.

Уверенным шагом пробираюсь вглубь: мне нужно попасть на кухню и забрать Даяну из этой вакханалии! Представляю её уставшей, измождённой, обессиленной, среди горы чужих объедков, и готов лезть на стену от собственной подлости.

Каково же моё удивление, когда среди сотен незнакомых лиц возле барной стойки цепляюсь взглядом за родную улыбку. Живую, настоящую! Даяна мило щебечет с красавчиком-барменом, не замечая вокруг себя ничего. Мне кажется, или она стала немного выше. Волосы аккуратно забраны в хвост, а на голове красуется какая-то фигня, напоминающая то ли колпак, то ли повязку. Как мотылёк, безрассудно летящий на свет, я подхожу ближе и мгновенно замираю, когда Даяна с подносом в руках разворачивается в мою сторону.

Нежная, хрупкая девочка из детства смотрит на меня испуганно, а я только сейчас замечаю, во что она одета! И честно, готов одним придушить того козла, который посмел нарядить Даяну в этот костюм падшей девки!

– Не нравится? – спрашивает с вызовом, перекрикивая шум вокруг. Вижу, что волнуется. Высокими каблучками переступает с места на место, а тонкими ладонями едва удерживает поднос в горизонтальном положении.

– Нет, – получается тихо, но Даяна всё понимает.

– Вот и хорошо! – слегка наклонив голову набок, снова кричит и тут же пытается пройти мимо. – Отойди!

– Стой! – резко преграждаю дорогу, нечаянно касаясь её плеча. Янка дёргается, отчего стаканы на подносе дружно съезжают к краю.

– Руки убери! – недовольно хмурится, а потом поднимает на меня свои огромные глаза, полные тревоги и ненависти, такие искристо-ледяные и колючие, что по спине пробегает холодок. – Иди, куда шёл, Ян!

В ответ лишь мотаю головой и никак не могу понять: за что над нами с такой злобой потешается судьба.

Апельсиновый сок желтыми лужами растекается по полу. Даянка бьет кулачками по моей спине, шипит, посылая к чертовой бабушке, и всячески пытается выкрутиться из моих рук. Держу ее крепко, ладонью прикрывая задирающуюся до неприличия юбку, и уверенно продвигаюсь к выходу. Девичий визг тонет в безвкусной музыке и совершенно меня не трогает. Понимаю, что веду себя, как животное, упрямое, грубое, повинующееся одним только инстинктам, но ничего не могу с собой поделать. Позволить Даяне и дальше разгуливать в таком виде выше моих сил!

– Помогите! – верещит, когда проходим мимо охранников на входе.

Два бугая не сразу реагируют, что дает мне некую фору. Успеваю вынести Даяну на улицу и засунуть в припаркованное у самого входа такси. А после вспоминаю, для чего мне даны кулаки. Мужиков двое – я один. Гора мышц и минимум мозгов против кипящего адреналина в моей крови. Уже через несколько минут помятый, с ссадиной на щеке и сбитыми в кровь костяшками на пальцах сажусь рядом с перепуганной Даяной и командую таксисту гнать! Неважно куда… Чем дальше, тем лучше!