Дружество Кольца - Джон Толкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фродо изумленно вскинул глаза — он никак не ждал таких речей от старины Сэма. Но перед ним сидел всегдашний простецкий малый Сэм Гужни, только вот лицо у него было непривычно задумчивым.
— Хорошо, — сказал Фродо. — Эльфов ты уже посмотрел, так зачем тебе дальше топать?
— Не знаю, сударь, что и сказать. Я вроде как другой сделался, что-то во мне прошлой ночью перевернулось. Вижу ведь: путь у нас долгий, и тьма впереди кромешная, и боязно мне, а знаю, что повернуть нельзя. Раньше-то меня разбирала охота на эльфов полюбоваться, горы увидеть или там драконов… А теперь чую, не это важно. И еще чую — пригожусь я вам, непременно пригожусь, и не в Хоббитании нашей, а там… незнамо где, коли вам понятно, о чем я.
— Не очень, — признался Фродо. — Зато понятно другое: спутника мне Гэндальф подобрал с толком. Будь по-твоему, пойдем вместе.
В молчании закончив завтрак, он встал, огляделся и подозвал резвившегося вовсю Пиппина.
— Хорош скакать! — заявил Фродо. — Пока мы тут дрыхли и лакомились, вон сколько времени утекло, а путь у нас неблизкий.
— Сам же и дрых дольше всех, — возмутился Пиппин. — Мы с Сэмом давным-давно встали, только и ждали, когда ты наешься да надумаешься.
— Кончил уже и то, и другое. Теперь побыстрее в Баклуши, но на дорогу я возвращаться не хочу. Двинем напрямик, так оно вернее будет.
— Напрямик? Ты, часом, крыльев не отрастил? Куда напрямик — по этаким буеракам?
— Крыльев не вырастил, а срезать — срежем! Перевоз от Древесной Сени к востоку будет, а дорога — ты глянь, отсюда же видно — влево уходит, огибает северный край Пустошей и выводит к Затону. Отсюда же прямиком к Перевозу путь будет на четверть короче.
— Короче, да не быстрее, — возразил Пиппин. — Ноги пообломаешь по рытвинам и оврагам, а ближе к Пустошам еще и в трясину вляпаться недолго — я тамошние места знаю. А коли ты насчет Черных Всадников беспокоишься, так я в толк не возьму — разве нарваться на них в лесу или в поле лучше, чем на дороге?
— В лесу или в поле нас еще найти надо, — стоял на своем Фродо. — Всадники-то небось как раз на дороге подстерегать будут.
— Ладно, — сдался Пиппин, — потрусим по овражинам, коли тебе приспичило. Одного жалко — могли бы поспеть до заката в «Золотой Шесток». Пиво там варят наипервейшее во всем Восточном Уделе. Или варили — я, признаться, его давненько не пробовал.
— Размечтался! — воскликнул Фродо. — Напрямик ему путь долог, а в пивнушке, стало быть, вечер короток. Обойдешься, голубок. Ну а ты, Сэм, что скажешь?
— Куда вы, сударь, туда и я, — отвечал Гужни не без тайного сожаления о лучшем в Восточном Уделе пиве.
— Вот и порешили, — заключил Пиппин. — Раз уж доля наша такая, по болотам хлюпать да вереском продираться — так и пойдем. Чего тянуть?
Солнышко припекало вовсю, совсем как в прошедший день, но с запада наползали облака — похоже, собирался дождь. Хоббиты спустились по крутому зеленому склону и сразу же угодили в густые заросли. Фродо вел спутников с намерением оставить Древесную Сень слева, а там — наискосок, через теснившийся у восточного склона холма лесок, — выйти на открытое поле, где ничто не помешает идти к Перевозу: канавы и изгороди не в счет. По его прикидкам выходило, что отмахать им придется миль эдак восемнадцать.
Одна беда — лесок оказался куда гуще, чем виделось сверху. Никакой тропой и не пахло, а ломиться через подлесок сквозь чащу — радости мало. Вдобавок в скором времени хоббиты набрели на речушку, которая протекала по дну глубокого оврага, — с крутыми, скользкими берегами, заросшими куманикой. Преодолеть это препятствие, не намокнув, не заляпавшись и не исцарапавшись, не было ни малейшей возможности.
— Хорошенькое начало! — с невеселой усмешкой пробормотал Пиппин.
Сэм Гужни оглянулся. В просвете между деревьями зеленел гребень холма, с которого они спустились.
— Гляньте! — встревоженно шепнул он, схватив Фродо за руку.
На вершине, четко вырисовываясь на фоне неба, неподвижно застыл черный конь. Рядом с ним сутулилась черная фигура всадника.
О возвращении и думать не приходилось. Фродо опрометью метнулся в самую гущу кустов, спутники — за ним.
— Оба мы с тобой правы, каждый по-своему, — приглушенно сказал он Пиппину, отдышавшись на дне оврага. — Напрямик мой нам боком выходит, но с дороги мы убрались, кажется, вовремя. Сэм, у тебя слух завидный, послушай, он не к нам спускается?
Сэм навострил уши, а Фродо с Пиппином затаили дыхание, чтобы ему не мешать. По счастью, погони вроде бы не было.
— Куда ему с лошадью с эдакой крутизны спускаться! — промолвил Сэм. — Но вот насчет того, что мы спустились, он, похоже, раскумекал. Надо уносить ноги.
Сказать было легко, а вот сделать — куда труднее. Холм заслонял от ветра, и в низине стояла влажная духота. Котомки цеплялись за кусты, ветки норовили царапнуть или хлестнуть по лицу. К тому времени, когда выбрались из зарослей, успели упариться и ободраться до крайности, а вдобавок ко всему потеряли направление и не знали уже, куда идти. Правда, речушка становилась хоть и шире, но мельче, а ее берега — все ниже.
— Да это никак Затонка! — догадался Пиппин. — Она к Пустошам течет, в Брендивин впадает. Надо на тот берег перебираться и двигать правее — тогда и попадем куда метили.
Перейдя реку вброд, торопливо пересекли широкую, поросшую камышом поляну и снова оказались в лесу, на сей раз дубовом, с редкими вязами и ясенями. Подлеска здесь не было, и идти стало полегче, хотя деревья затрудняли обзор. Налетевший ветер вскружил палые листья, и с хмурого неба стал накрапывать дождик. Затем ветер стих, а вот дождь, наоборот, усилился — хлынуло как из ведра. Так и ковыляли под нескончаемым ливнем, путались в густой траве, увязали в кучах опавших листьев. Разговоров не заводили, только озирались по сторонам.
Однако, отмахав с полчасика, Пиппин забеспокоился:
— Боюсь, мы слишком забрали к югу, — предположил он. — Лесу этому конца не видно, а я знаю: в ширину в нем и мили не будет. Нам уже давно пора выйти в поле.
— Ну уж петлять не станем, — заявил Фродо. — Этим дела не поправишь, так что идем как идется. Да и в поле меня, признаться, не тянет.
Позади осталась еще пара миль, когда из разрывов в облаках проглянуло солнце и дождь наконец приутих. День клонился к вечеру, так что все трое были не прочь подкрепиться. Остановились под развесистым вязом — его густая листва хоть и пожелтела, но еще не опала, и внизу под ним было уютно и почти сухо. Развязали котомки, стали раскладывать припасы, а как заглянули во фляги, так с немалым удовольствием обнаружили, что эльфы наполнили их вчерашним золотистым питьем, на диво бодрящим, с несравненным ароматом меда, собранного с душистого разнотравья. Вскоре хоббиты уже посмеивались над дождиком, да и над Черным Всадником заодно. Спрямили-таки путь, теперь уж сущий пустяк остался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});