Тени в холодных ивах - Анна Васильевна Дубчак

– Что? – Я от удивления, похоже, открыла рот. – Но этого не может быть! У них нет общих тем.

– Я полагаю, что как раз наоборот, и эта тема – вы, Катя. Ваша подруга могла звонить вашей сестре, угрожать ей, к примеру, чем-то в случае, если Марина Дмитриевна не отпустит вас, не оставит вас в покое?

– Да зачем ей это надо? Кристина – творческая личность, у нее все зависит от настроения, душевного состояния. И с чего бы это она звонила Марине? Чтобы та подпортила ей это самое настроение? Вы просто не понимаете… Это я – человек слабый, ведомый и так далее. А Марина с Кристиной – они сильные, стоят друг друга. И если бы они вдруг встретились в темноте, то от них бы искры полетели и запахло бы серой…

Зачем я сказала ему про серу? Как если бы речь шла о дьяволицах.

– Хорошо, я сам еще раз побеседую с Кристиной.

И тут я вдруг поймала себя на том, что у меня кружится голова. Так. Стоп. Но он ведь уже беседовал с Кристиной, она мне сама рассказывала! Ну не приснилось же это мне! Я спросила об этом следователя.

– Да, я разговаривал с ней, но тогда еще мы не знали, что в списке абонентов вашей сестры один из самых используемых – как раз номер телефона Кристины.

Даже если бы меня ударили под дых, мне не было бы так больно, как сейчас. О чем, о чем они могли говорить? Обо мне? Я была предельно искренна с Кристиной и Валей, и вот теперь я узнаю, что…

– Я предполагаю, что Кристина пыталась вправить моей сестре мозги, – решила я успокоить саму себя. – Потому что других причин для этих звонков я просто не вижу. Вы не могли бы сообщить тот самый номер телефона, с которого были сделаны звонки Кристиной и, соответственно, наоборот, на который звонила моя сестра? Я хочу во всем разобраться.

Но мой вопрос остался без ответа. Я разозлилась.

Мне так важно было узнать все о Метелях, а вдруг они – предатели! И мое знакомство с Кристиной было подстроено моей сестрой. Уж не знаю, какой был в этом смысл, зачем это было нужно моей сестре, но звонки-то были! Значит, что-то их связывало! Ответов на мои вопросы я не находила по той простой причине, что в моем сознании связь Метелей с моей сестрой была абсурдной. То есть этого не могло быть в принципе.

– Еще один вопрос. Вы знакомы с человеком по фамилии Зимин?

– Зимин? Не знаю… Вроде бы знакомая фамилия. А кто это и почему я должна быть с ним знакома? Он тоже звонил моей сестре?

– М-м-мда… – протянул Родионов. – Звонил. И много раз.

– И кто же он такой?

– Один художник, информацию о нем можно найти в интернете. Пейзажист.

– Местный?

– Да. Уверен, ваша приятельница Метель с ним хорошо знакома.

– Ну, если он местный художник, то Кристина наверняка его знает.

Художник! Пейзажист! Где он и где моя сестра! Если еще окажется, что моя сестра тайно скупала его пейзажи и прятала от меня эти картины, я, пожалуй, застрелюсь.

Мне уже не терпелось вернуться к Кристине и обо всем ее расспросить. Родионов задавал мне еще какие-то вопросы, вспоминал преподавателя, коллегу Марины, Михаила Мезенцева, мне же в голову лезли, как голодные ядовитые пауки, мысли о Кристине, ее больших деньгах, мотовстве, скрытности… И никак не связывались у меня все эти люди и события: Кристина, Марина, какой-то пейзажист Зимин и большие деньги. Одна версия нелепее другой заставляли мои бедные мозги вскипать: а вдруг Кристина и моя сестра Марина похитили шедевральный пейзаж этого Зимина и продали за границу?!

После разговора с Родионовым я вышла на улицу, постояла немного на крыльце, вдыхая свежий воздух, словно таким образом мои мозги могли прийти в порядок.

Теперь мне почему-то не хотелось ехать к Метелям. И домой тоже. Но не на улице же мне оставаться! Хотя почему на улице? Я же могу снять номер в гостинице и там отдохнуть, обо всем подумать.

Я села в машину и поехала в центр, в гостиницу «Москва». Думаю, в каждом городе есть такая гостиница, там по определению должны быть чистые и комфортные номера.

Я уже вошла в холл, полупустой, с мраморными полами и красивыми, обитыми малиновым бархатом винтажными диванчиками и шикарными пальмами в кадках, как мне позвонили.

Илья. Я чуть не задохнулась от счастья, вдруг осознав, что за всеми последними событиями своей жизни, связанными с трагедией и назревающими разочарованиями, я на время забыла Илью, мужчину, который был так нежен со мной и, кажется, даже любил. Конечно, внезапное появление в его доме Зои уничтожило всю романтику, подпортило нашу «медовую» ночь, остудило наши тела. Мы и попрощаться-то не смогли как следует, вернее, как бы нам, влюбленным друг в друга, этого хотелось. И чем дольше становилась пауза, чем дольше я не видела Илью (а ведь уже прошло довольно много часов), тем больше мне начинало казаться, что я всю эту любовь его придумала. Ну, переспал со мной да и забыл. Хотя я же знала, что он не такой! Он же намекал мне, что мы – пара! Так намекал или я сама себе все это придумала? Но откуда же тогда то ощущение полного счастья, в котором я пребывала, чувствуя кожей тепло его тела, его крепкие и нежные руки? Но что я знала о мужчинах? Книги и кино о любви свидетельствовали как раз о том, что мужчина в порыве страсти может наговорить и наобещать женщине все, что она только хочет услышать.

– Катя, привет! – голос его звучал радостно, что уже было хорошо. – Ты извини, что я не звонил. Решал свой вопрос, как вы мне с Зоей и посоветовали. Конечно, нервничал страшно, боялся, что откажут, что не возьмут, но они взяли! Я и с Настей связался перед этим, потом встретился, мы с ней так хорошо поговорили. Да, ты права, она на самом деле собиралась возвращаться к преподаванию, ей трудно руководить лицеем. Словом, у меня все получилось! Я сказал, как ты и посоветовала, что перенес операцию… Мне очень трудно было лгать, и я бы ни за что не решился на этот разговор, не стал бы проситься обратно, если бы вы не накрутили меня. Я прямо как в ледяную прорубь нырнул. И очень, очень боялся, что меня начнут расспрашивать про тебя, Марину. Но ты права, никто