Бесшумный фронт - Люциан Воляновский

— Где вы покупали такие странные свечи, гра­жданин Суханович? Да это же бракодельство, взывающее к самому небу об отмщении! А знае­те что? Говоря, так сказать, в скобках, вы мне кого-то напоминаете... О, вот тут, в шкафу, у меня есть фото: просто невероятное сходство!

— Возможно. Мало ли на свете двойников?

— Порядочно. Но оттиски пальцев неповто­римы. Так по крайней мере утверждает любой учебник по криминалистике. Пока что я не слы­шал о случае, опровергающем эту истину. Мы сейчас проверим и это, с вашего позволения. Ко­нечно, вам придется немного испачкать пальцы, но вы, наверно, помните, что тогда тоже все уда­лось отмыть...

— Я вас не понимаю! Видно, вы принимаете меня за кого-то другого...

— А это что? Обыкновенный ученический аль­бом для рисования... Вы и этим торгуете? Ну что это за бизнес для настоящего торговца, гражда­нин... гражданин... простите, забыл ваше имя?

— Суханович. Генрик Суханович... Нет, этим я не торгую. Это можно купить в любом писчебу­мажном магазине. Я люблю легко жить и легко зарабатывать. Но, возможно, вы будете смеяться надо мной: когда возвращаюсь домой, то охотнее всего беру в руки карандаш и рисую, что придет в голову...

— Ну что ж, каждый по-своему ищет развле­чения после работы. Но почему все эти листки чистые? Ага, не успели использовать? Так, так... Знаете что, напишите, пожалуйста, на каждом из листков, что это найдено в вашем багаже... ко­торое сегодня?.. а, 27 сентября... Вот-вот, так и запишите! Маленькая формальность: нам это об­легчит работу, а вы будете уверены, что у нас ни­чего не пропадает... Благодарю вас, теперь до­статочно. Можете пойти отдохнуть. Кстати, поду­майте о нашем разговоре: может быть, вы вспом­ните что-нибудь интересное? Сейчас я распоря­жусь дать вам ужин. А нас прошу извинить — много, очень много работы! Спокойной ночи!

Конрад Врукк уходит надломленный. Он пы­тается убедить себя, что следователь, возможно, поверит в его сказки. В дверях он неожиданно оборачивается:

— Хотел бы сказать еще несколько слов. Я знаю, что теперь нам нужна каждая пара сво­бодных рук для работы. Я давно хотел кончить эту тайную торговлю. Хотел пойти на честную работу, может быть, дальше учиться рисовать...

— Хорошо! Завтра утром поговорим о ваших художественных работах и планах, пане... пане... А пся крев! Как вы, однако, похожи на одного моего Знакомого!

Глава двадцать седьмая Прикладная (в разведке) химия

В лаборатории контрразведки были пущены в ход реактивы. Руки специалистов держали пробирки с растворенными таблетками «полипирина». Раствор разливали в малюсенькие ча­шечки, смешивали с разными жидкостями, подогревали, охлаждали, испытывали на электри­ческой центрифуге, выливали на разного сорта бумагу и ткань. Размазывали кисточками и сталь­ными перьями. Осматривали на свет, подвергали действиям ультрафиолетовых и инфракрасных лу­чей. Свечи тоже детально исследовались.

В четыре часа утра химики закончили отчет о результатах сложных анализов. Их заключения ограничились несколькими фразами: «Таблетки предназначены для приготовления тайных чернил. Свечи, состав которых нам известен, имеют такое же назначение». В лаборатории занялись и чи­стыми листами из альбома для рисования. Спе­циалисты с интересом наблюдали, как под воз­действием химикалиев на этих листах появляются записи и чертежи, как они приобретают резкость и... остаются.

Старательно отмывая руки, седовласый инже­нер-химик сказал ассистентке:

— ...Это великая наука, товарищ, — великая и прекрасная! Химия изменяет мир. Трудно даже представить себе, как в будущем улучшится жизнь на земле с помощью химии... А эти мер­завцы направляют все свои усилия на производ­ство тайных чернил, на разведку, на диверсии... Эта новая химическая формула наших противни­ков из «Технише Гехеймдинст» в Штутгарте, не так уж плохо придумана... Видно, пришлось им немало помучиться над этим. Эх, если бы они так вот поработали над каким-нибудь новым проти­вотуберкулезным препаратом или над чем-нибудь сложным и необычным в области пластических масс! Тогда и мы могли бы, вместо того, чтобы сидеть тут до рассвета, посвятить время работам в университетских лабораториях ради той химии, которую так любили Либих, Вейлер, Бунзен и другие великие немцы...

В то время, когда в лаборатории шипели, тре­щали и стреляли горячими брызгами шпионские свечки, а раствор тайных таблеток кружил по стеклянным спиралям колб и реторт, когда на листах появлялись шпионские схемы, приготов­ленные Врукком для вражеской разведки, офицер органов безопасности тоже не отдыхал. Он еще раз мысленно воссоздал все события вчерашнего вечера, все детали первого допроса, то и дело об­ращаясь к событиям, которые нес наступающий день. Офицер старался предвидеть позицию, ка­кую займет Врукк на следующей линии обороны, куда оттеснила его первая атака контрразведки. Уже в 7 часов утра он сидел в своем кабинете и читал заключение лаборатории. Ровно в 8 часов в кабинет ввели арестованного:

— Ну, как вам спалось, гражданин Суханович? Сегодня мы пораньше приступим к нашей работе. Мы не можем себе позволить того, что у вас в Германии называют «голубым понедельником». Итак...

— Я не понимаю этого: «у вас в Германии»... Я же никогда не был там...

— Нет, правда? Очень жаль! Путешествия учат, и притом самым различным знаниям... Итак, пока что должен вам сообщить, что мы на совесть исследовали ваши таблетки. Они очень вредны для здоровья! Те, кто их употребляют... то есть, я хотел сказать, применяют, потом испытывают головокружения, тошноту и угрызения совести. Да, такой опасный препарат! И эти свечки тоже очень неудобные. Но самыми любопытными ока­зались ваши рисунки: у вас действительно настоя­щий талант, гражданин Суханович! Сказать по правде, мы сначала думали, что вы рисуете пейзажи или натюрморты, но этот план фабрики в Сенпольне тоже обнаруживает мастера!

— Какие такие рисунки? Вот еще! Ничего я не знаю!

— Но ведь вчера вечером вы снабдили каж­дый лист собственной подписью. Неужели вы хо­тите убедить нас, что это не ваша подпись? Мо­жет быть, вы думаете, что это мы всю ночь ри­совали и заполняли тут разными сведениями несколько десятков страниц альбома такого боль­шого формата? Вы же импрессионист, гражданин Суханович! Ваши впечатления об этом заводе на железнодорожной линии в Ольштын очень инте­ресны. Только скажите нам откровенно: вот вы пишете, что там находится шарикоподшипнико­вый завод. Откуда вы об этом знаете? Ведь тот ваш спутник по вагону, который испачкался в смазке, ничего подобного не говорил. Может быть, вы надеялись, что генерал Гелен лучше заплатит за сведения о шарикоподшипниковом заводе, чем, предположим, за сведения о заводе стираль­ных машин? То, что вы морочите голову нам, это, как бы сказать, почти натурально, инстинктивно. Но почему вы, господин Врукк, готовились обду­рить своих собственных работодателей? Ну ладно! Чтобы вас не слишком раздирали сомне­ния, скажу прямо — там вообще нет никаких пред­приятий. Тот пассажир просто подшутил над вами. Любит он пошутить, особенно когда знает, что разговаривает со шпионом...