Постоянство хищника - Максим Шаттам

де Жюйя решил отдохнуть: в воскресенье ему предстояло общение с ордой политиков. На экране светился листок, присланный Людивиной. Сеньон сомневался, что сможет выяснить, где его напечатали, если типография вообще существует. Могло бы помочь качество бумаги, вес, точный состав, а в идеале – цифровая подпись. Лаборатория сообщит подробности, когда проанализирует документ. Нет, жалкая бумаженция похожа на самоделку. Распечатана на обычном принтере. Даже если удастся отследить модель, что не факт, таких продают десятки тысяч – ничто не указывает на то, что это принтер Харона, он мог втихаря распечатать листок у кого-нибудь дома или на работе.

Сеньон повернул голову к длинному панорамному окну, выходившему на площадку. Затем встал, подошел ближе. Из окна исходило бледное голубоватое свечение, ночное, робкое, словно луна не осмеливалась появиться и озарить это зловещее место.

Снаружи угадывались гигантские силуэты. Огромные ангары, громады заводов, скелетоподобные конструкции, а за ними – отвалы, похожие на горы мрака.

Надо же, и Харон любил приезжать сюда по ночам. В эту зловещую тьму с трупом на заднем сиденье… Как он спускал его в шахту? Должно быть, привозил тачку или маленькую тележку, а еще инструменты, чтобы пробивать слои бетона. Чертов псих!

Сеньон глубоко вздохнул, задержал дыхание и медленно выдохнул. Его одолела хандра. Появилось ощущение пустоты внутри, вся энергия вытекла.

Он скучал по детям и Летиции. Хотелось обнять их, таких теплых. Вдохнуть запах. Жизнь кипела в них, как молоко на плите, выплескивалась повсюду, шумела. Боже, как прекрасно это было! И как давно…

Сейчас не время думать о семье, нужно сосредоточиться на том, зачем он здесь, в этих полуразрушенных стенах. Итак, Харон ездил на черном «дастере». Изображал курьера или истребителя грызунов, в зависимости от сценария. Сколько еще у него личин, чтобы проникнуть в дом жертвы? Техник или электрик от интернет-провайдера? Установщик сигнализации? Полицейский? Наглости ему хватало, что да, то да.

Сеньон потер затылок большой ладонью. Все мышцы тянуло от напряжения, но лечь он не мог. Слишком поздно. Он потянулся, позвоночник хрустнул.

Нужно выследить Гектора Лекувра.

То еще имечко. Гектор Ле…

Лицо Сеньона вдруг озарилось. Елки-палки! Гектор!

Вышка стояла перед ним, почти невидимая в ночи.

Скважинная антенна. Ее остатки.

Колодец «Гектор».

Сеньон бросился к компьютеру и вышел в интернет. Долго искать не пришлось.

Он покачал головой.

Сукин сын!

Остается выяснить, что их там ждет.

26

Три часа.

Людивина выполнила приказ командира.

Она проснулась разбитая, не в силах вспомнить ни где находится, ни что должна делать. Стены гостиничного номера, унылого, ничем не примечательного, кружились, звенел будильник, а она изо всех сил пыталась привести мысли в порядок. Она села, стало легче. Сходила умылась, и отпустило еще немного. Ее тошнило от усталости. Людивина включила воду на полную мощность и сунула голову под струю, чтобы прийти в себя.

Послание Сеньона она прочла, сидя на унитазе, и все встало на свои места.

Гектор Лекувр.

Она прижала ко лбу ладонь. Как они это пропустили? А вот как – вымотались. Рыли носом землю, рвались в бой не оглядываясь, вот и прохлопали очевидную истину.

Гектор Лекувр.

Людивина бросилась под душ, едва теплый, чтобы взбодриться, торопливо оделась и постучала в дверь Люси. Та не ответила. Она нашла коллегу в буфете, перед чашкой дымящегося чая.

– Уже знаю, – сообщила Торранс, – нам следовало об этом подумать. Наши на месте?

– Не знаю, пока не спускались, Сеньон предупредил бы.

Гектор Лекувр.

Харон не написал абы какое имя на рекламке, чтобы проникнуть в дом жертвы. Ни в коем случае. Он выбирал его. Он играл. Насмехался над миром. Хвастался. Это был не он, но в то же время в этом был весь он.

«Гектор» – название колодца в шахте «Фулхайм». Это не совпадение. Его первое логово. Его музей. Сеньон понял это и проверил, а нет ли где-то скважины под названием «Лекувр».

И нашел. В четырехстах километрах к северо-западу от шахты «Фулхайм». Шахта «Жиструа» во французских Арденнах. Участок, закрытый почти сто лет, затерянный в лесу, с главной скважиной «Лекувр». Глубина сто сорок метров. Ртутный рудник.

Торранс похлопала Людивину по руке, чтобы унять ее нетерпение.

– Время у нас есть. Им придется все проверить и подготовиться, прежде чем вскрыть колодец и спуститься. Наша задача – повидаться с Арно Меньяном, чтобы составить фоторобот Харона.

Людивина кивнула. Она не могла решить, хочет ли помчаться на шахту «Жиструа», чтобы убедиться, что там нет святилища преступника, или чтобы воссоединиться со старой командой. Но это могло подождать. Пока что они будут полезнее в другом.

Дверь открыл Арно Меньян в махровом халате поверх мятой пижамы. Он был еще бледнее, чем накануне. Они устроились на кухне и разговаривали тихо, чтобы дети в гостиной не слышали. До них доносились голоса мультяшных героев, придавая разговору сюрреалистический налет: грубость и насилие с одной стороны и детский лепет с другой.

Арно был категоричен: никаких дезинсекторов они не приглашали. Даже в его отсутствие. Хлоя обязательно предупредила бы – это была бы строчка из ее бесконечных списков душевных страданий. Однако он слышал, что в подвале по ночам шастают какие-то твари, но через два-три дня они ушли сами. Значит, план Харона не сработал.

Увы…

Его никто не видел, он остался тенью в толпе.

Для порядка они спросили Меньяна, не приходил ли в дом с обходом какой-нибудь технический специалист, на что Арно ответил отрицательно.

Было раннее воскресное утро, когда они вышли из дома. Людивина села за руль, а Люси на пассажирское кресло – ей предстояло заказать билеты на самолет до Лилля. У них было время побывать там, где бросили тела Анн и Клер.

Они ехали молча, сосредоточенные, усталые.

Места преступлений оказались похожи. На краю леса, рядом с дорогой, достаточно оживленной, чтобы никто не обратил внимания на убийцу, но не настолько, чтобы кто-то его побеспокоил. Харон припарковался за поворотом, укрывшись за кустами: никто не мог его видеть, а вот он услышал бы шум мотора приближающейся машины. Он вытащил тело Анн из багажника и бросил в овражек, Клер оставил за кустами и скрылся. Быстро и эффективно.

Торранс стояла с папкой в руках, проверяя фотографии жертв, желая убедиться, что они приехали точно на место, распознать детали пейзажа и мысленно представить, как все произошло.

Но тела лежали так, что их нужно было еще поискать. Водители их заметить не могли. А вот пешеходы – да. Идеально для Харона, чтобы раствориться, зная, что его подвиги рано