Рикошет - Юлия Александровна Лавряшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот только ноги у меня так и подкашивались от страха… Вряд ли я успела бы добежать и позвать на помощь, если б навстречу мне не показалась компания ребят. Может, они были младше меня, но точно на голову выше и выглядели довольно крепкими. Поэтому я бросилась к ним, как к отряду ангелов, спустившихся с небес:
— Помогите! Этот придурок пытается меня задавить!
К этому времени мотоциклист уже вновь проехал мостик и готов был разогнаться на тропинке как следует. Но заметив парней, видно, передумал, притормозил, лихо развернулся и в третий раз прогрохотал по мосту. Затем скрылся в густом ивняке, скрывавшем тропинку, ведущую наверх. Через несколько мгновений рев его двигателя влился в общий шум, доносившийся с шоссе.
— Он тебя в речку столкнул?
Карие глаза, заглянувшие мне в лицо, показались встревоженными и добрыми. А на темных волосах блестели капли — от меня, что ли? Неужели я так тряслась, что они разлетались во все стороны? Господи, я же выглядела настоящей мокрой курицей! Жуть просто…
— Я сама… Иначе он задавил бы меня.
— Кто он такой?
— Ты его знаешь?
— Твой парень?
Они забрасывали меня вопросами и выглядели по-настоящему обеспокоенными, хотя знать не знали, кто я такая… Но этот кареглазый волновался, кажется, больше всех.
— Он не мой парень, — заверила я, глядя в его затягивающие глаза. — Я понятия не имею, кто это! На нем же был шлем. Он просто возник… из ниоткуда.
— Из ниоткуда, — повторил он, смакуя. — Слушай, а давай я тебя провожу? Вдруг он снова объявится? Из ниоткуда… Ты здесь живешь?
Его друзья многозначительно переглянулись, а я махнула рукой в сторону темно-серых куполов, видневшихся за деревьями:
— Да, недалеко от храма.
— А тренировка? — спросил кто-то.
— Скажите тренеру, что я скоро подбегу. Нельзя же подвергать девушку опасности.
Я так привыкла считать себя еще девчонкой, что каждый раз удивлялась, если меня называли «девушкой». Это было приятно, черт возьми!
Имя у него оказалось необычное — Клим.
Я даже припомнить не смогла никого из знакомых, которых звали бы так же. Уникальность имени сулит уникальность во всем? Или она проявляется лишь в чем-то одном?
Пока трудно было сказать: предстоит ли мне выяснить это? Он мог проводить меня до дома, повернуться и исчезнуть навсегда. Удерживать я не стала бы, ведь он пока не превратился в моего Лиса… Но почему-то хотелось идти помедленнее, чтобы наше Образцово стало бесконечным.
Почти всю дорогу Клим молчал, посматривая на меня коротко и застенчиво, как будто такую, как я, можно было стесняться. От этого я болтала без умолку, сжимая от отчаяния кулаки: «Если не заткнусь, он сбежит еще до того, как мы доберемся до нашего дома!» Но остановиться не могла. Неужели я никогда не научусь вести себя с мальчиками достойно? Маме стало бы стыдно за меня? Нет, она поняла бы, как я взбудоражена сейчас и почему… А Клим разве догадается, что я сама на себя не похожа? Какая Саша Каверина на самом деле, разве разглядишь под клоунской маской, которую я напялила?
Почему нам так трудно показать чужим людям себя истинных? Откуда берется эта уверенность, что мы не можем быть интересны? И напротив: те, кто не стесняется раскрыться незнакомцам, почему-то вызывают чувство неловкости, будто обнажаются на публике? Нам не хочется этого видеть… Существуют же правила игры, и достаточно просто поддакивать, чтобы прослыть отличным собеседником! Легкого трепа на общие, безобидные темы вполне хватает для общения современных людей.
Поэтому, узнав, что Клим приезжает на тренировки из Щелкова, я отдалась потоку разрозненных фрагментов прочитанного об истории нашего поселка, о старинном храме — его сердце, о могиле Олега Лундстрема на местном кладбище…
— Ты любишь гулять по кладбищу?
Он недоверчиво рассмеялся:
— Что? Ты серьезно?
— Да там так хорошо, ты даже не представляешь! Столько зелени… И птицы поют. Такой покой.
«Господи, что я болтаю?!» — У меня уже комок к горлу подступил от того, как неудержимо я разочаровывала этого симпатичного парня с добрыми глазами, но остановиться было невозможно. Не так давно я с изумлением узнала, что «цокотуха» — это значит «болтушка, балаболка», и сейчас виделась себе такой вот мухой из сказки, которую спас храбрый комарик, а потом она заговорила его до смерти…
Вот как закончилась бы такая история в реальности. Но добрый Корней Иванович, хоть и позволял себе пугать детишек, все же сводил сказки к счастливому финалу. Если бы мне было под силу написать такой для нас двоих…
Наверное, у меня просто сдали нервы из-за покушения этого проклятого мотоциклиста, и теперь я падала без парашюта, даже не пытаясь ухватиться за воздух. Сейчас Клим уйдет… Вот еще несколько шагов, утяжеленных моей трескотней…
И вдруг он произнес:
— Ты такая необычная девчонка… Может, встретимся еще? Тебя так интересно слушать…
Как я не умерла на месте?!
У ворот нашего дома, мы обменялись контактами. Хотя вид папиного особняка здорово смутил Клима:
— Ого! Твой отец — олигарх?
— Ну, до олигарха ему далеко…
Я успела остановиться и не сболтнула о том, что вся моя семья была убита, — не лучшая тема для знакомства. Только добавила, что никакого отца здесь нет, а вот собачий приют есть.
И это оказалось лучшим из всего, что я произнесла за этот странный, нелепый день, ведь глаза Клима так и загорелись:
— У тебя там несколько собак?
— Хочешь познакомиться с ними?
Но он вытянул гаджет, взглянул на время и с досадой качнул головой:
— Сейчас не получится, а то я совсем тренировку пропущу. Спишемся? Теперь я знаю, где ты живешь!
* * *
— Какого черта ты показала ему, где живешь?!
От Артура так и летели искры, когда он узнал, что пришлось пережить Сашке по дороге домой. Накормив собак, она вернулась в Комитет уже на такси и с порога выложила историю о мотоциклисте-маньяке и храбром футболисте, защитившем ее. Жене показалось, что это приключение даже позабавило ее, а вот Логов просто вышел из себя.
— Почему ты сразу мне не позвонила?! Надо же было задержать того типа! А что, если это не случайное нападение? Вдруг тебя кто-то выследил? Где ты была сегодня утром?
Он так и хлестал ее вопросами, а Сашка только беззащитно моргала, вытянув тонкие
