Рикошет - Юлия Александровна Лавряшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не знаю, почему именно этот фрагмент Библии не дает мне покоя… Наверное, мне не хватает духа проявлять свободу воли во всем, и чаще, чем стоило бы, хочется, чтобы кто-то принял решение за меня. Подставил плечо, протянул руку. Господь, мой ангел или… Артур. Я вовсе не пытаюсь кощунствовать, но так сложилось, что мой ближний круг — эти трое. Ну еще Никита, конечно, куда ж без него? И собаки…
— Я сгоняю домой, покормлю псинок, — опомнилась я. — Если буду нужна, вернусь.
Артур удивился так, точно я собралась на Северный полюс:
— На электричке поедешь?
— А то я не ездила! — Я повернулась к Никите. — Автовладельцы воспринимают нас дикарями…
— И не говори, — вздохнул он, но не выдержал и фыркнул.
Ему никогда не удается долго оставаться серьезным, если он не занят делом. Не могу сказать, что мне это не нравится…
* * *
Что директор банка не стал единственной жертвой, Артур понял, когда ему доложили: в одиннадцать двадцать пять под колесами поезда метро на станции «Курская-кольцевая» погибла Татьяна Андреевна Бочкарева. Кто-то толкнул ее сзади… Нет больше дамы с собачкой.
Почему-то именно о ней Логов и спросил первым делом:
— А Вишенка где?
— Не понял? — опешил Поливец. — Какая вишня?
— Вишенка. Ее собачка. Помнишь, была с ней в банке? Из-за Вишенки и начался переполох…
Поливец пролистал фотографии, которые сделал на месте преступления:
— Собачки с ней не было… Точно не было. Зато есть свидетельница — старуха-узбечка. Слишком толстая, чтобы броситься за убийцей следом. И слишком плохо знающая русский… Она сидела на скамейке, обмахивалась веером… Ты бы видел тот веер! Бочкареву она заприметила потому, что у той на сумке нарисован подсолнух. Эта старуха любит подсолнухи — глаз зацепился. Она твердит, что Бочкареву с платформы столкнул мальчишка. Ну как мальчишка? Для нее и твой Ивашин — мальчишка… Он был в толстовке с капюшоном. Лица не разглядела. Это правдоподобно… Руки держал в карманах, просто двинул Бочкареву плечом.
— Сожжет толстовку, и никаких следов ДНК. А ее так перемесило, что там найдешь! — Со злости Артур даже куснул губу. Кровь не пошла, а ему почудился мерзкий привкус.
Антон кивнул:
— Продуманно.
— Мальчишка, значит? У нас двое парней из сотрудников банка так и не вспомнили, где находились в момент выстрела. Но я готов будущую пенсию поставить на то, что ни один из них не виновен. Наш парень все продумывает. Он наверняка точно назвал нам, с кем рядом находился… Выбрал таких, кто не вспомнит. И подозрений не вызвал.
— А сам залег рядом с этой дамой с собачкой? — догадался Поливец. — Ну да! А теперь убрал ее, чтобы не вспомнила лишнего…
— Надо забрать ее собачку, — пробормотал Артур.
Уставившись на него, опер мелко потряс головой:
— Не догоняю, шеф… За каким хреном нам собачка?
— Ни за каким. Она просто осталась одна в квартире. У Бочкаревой никого не было, кроме Вишенки. Это очень застенчивая собачка, она даже выть не станет… Тихо умрет с голода, и все.
— И? — Поливец по-прежнему не понимал.
— Да твою ж мать! — вышел из себя Логов и хлопнул ладонью по рабочему столу. — Ты совсем очерствел на этой чертовой работе?! Я ж говорю: умрет малышка! Не жалко?
— А-а… Не, ну жалко, конечно.
— А что, если нам попробовать следственный эксперимент?
— У тебя прям глаза заблестели… Какой эксперимент?
— Подойти с Вишенкой к каждому из наших прекрасных свидетелей… Она же смирная, просто так на людей не кидается. Но если убийца и вправду ее уколол или сделал что-то вроде этого, она среагирует на него.
Поливец уставился на него с восхищением:
— Ну ты — голова, шеф…
— А может, и не среагирует, — охладил его Логов. — Но попробовать стоит. Я сам за ней съезжу, раздобудь мне адрес Бочкаревой.
— Сделаю. А потом куда ее девать? Собаку эту…
— С собой заберу. У Сашки полон дом собак. Одной Вишенкой больше…
Смущенно шмыгнув, Антон потоптался, собираясь с духом:
— Шеф… Только не ори, ладно? Просто ответь, и все. А то болтают всякое… Ты с этой Сашей… Ну как бы… Пара? Или как?
— Да я тебя удавлю сейчас, — свистящим шепотом пообещал Артур. — Только попробуй еще раз такую гадость… не то что сказать! Даже подумать о нас с Сашкой…
Мясистое лицо оперативника прояснилось:
— Так я ж им и говорил! Вот мудаки чертовы, треплют языками… Я так и знал, что ты ничего такого себе не позволишь. Она ж тебе как дочь, верно? А ты не какой-нибудь там ублюдок…
— Ну все, закрыли тему, — оборвал его Логов. — Давай к делу вернемся. У этой узбечки показания официально сняли? Хорошо. Бочкарева… То, что от нее осталось, — в лаборатории? Хотя что там искать… Ее телефон уцелел?
Поливец просиял:
— Вот не поверишь: сумка с подсолнухом цела! За дальним рельсом валялась. Рядом с отрезанной рукой…
— Телефон надо проверить. Вдруг Бочкарева что-то действительно вспомнила и кому-нибудь написала СМС? Хоть какая-то зацепка появится. А ты сгоняй в банк, выясни: не отлучался ли кто-нибудь из сотрудников в одиннадцать часов? У кого сегодня выходной, тоже уточни. Если, конечно, этот парень все делает своими руками…
Никаких важных сообщений в телефоне покойной не оказалось. Когда техник сообщил Логову об этом, у него зубы сжались: «Да что ж такое?! Ни малейшей ниточки… Вся надежда на Вишенку. И это плохо…»
И вдруг услышал:
— Бочкарева сделала один звонок в девять пятнадцать. Некой Регине. В телефонную книгу та занесена без фамилии, скорее всего, подруга. Сестры же у нее не было?
— Не было. — Не заметив того, Артур поднялся с места и от нетерпения уже чуть не притоптывал ногой. — Скинь мне номер. Сию секунду!
Он готов был тут же набрать номер Регины, но его опередил Поливец. Он звонил из банка, говорил приглушенно:
— Ты не поверишь, Логов… После этого звонка, то есть прямо перед смертью, Бочкарева наведалась в банк. Говорят, вела себя как-то странно: просто подходила к сотрудникам вплотную, но ни о чем не спрашивала, вообще
