Судьба и воля - Лев Клиот

В апреле, накануне праздника Песах, в офисе царила предвыходное настроение. Через неделю по традиции начинались ежегодные сборы всех региональных руководителей и специалистов компании в отеле «Diamond Key Biscayne» в Майами. «Ривьера» снимала четыре этажа этого двенадцатиэтажного здания, расположенного на берегу залива Biscayne, для более сотни своих сотрудников на семь дней.

Борис сидел в своем кабинете вместе с прибывшими из Франции представителями крупного поставщика аксессуаров, французской фирмы «Делсол». Две хрупкие женщины притащили с собой четыре огромных чемодана с образцами и завалили этими образцами весь длинный стол, на противоположном конце которого расположились и сами. После их вступительного щебетания о том, что в Европе наступили очередные трудные времена, депрессия в экономике и нарастающая безработица, они замолчали, ощущая колючую холодность хозяина кабинета. Борис слушал их молча, развернувшись к гостям в пол оборота. Он был очень сердит, если не сказать взбешен, тем, как повел себя владелец «Делсол», его давний знакомый, в прошлом полковник французской армии месье Фоурье.

Залесский получил сведения о том, что Фоурье проявляет активность в достижении договоренностей с крупными торговыми сетями о прямых поставках с его фабрик, минуя посредников, и, в тоже время, сохраняя с этими посредническими компаниями торговые взаимоотношения и видимое благополучие. Было видно по поведению этих двух дам, что они в курсе двуличной политики их босса. Они были специалистами в своем деле, прекрасно понимали безуспешность действий своего хозяина, но вынуждены были делать вид, что все между ними и «Ривьерой» по– прежнему прекрасно. С одной из них, Джуди, Борис был в давних и дружеских отношениях.

– Джуди! Что вы хотите, чтобы я вам приготовил, – он сделал паузу, дамы застыли в ожидании. Он усмехнулся и продолжил: – Поджарить вам индейку, или предпочитаете пиццу с салями?

Джуди рассмеялась, за ней несмело заулыбалась и ее коллега.

«Ривьера» была их главным и самым надежным покупателем в Северной Америке. Они прекрасно сознавали, как отразится на их карьере провал этого их вояжа, и от того, как поведет себя Залесский, зависела их дальнейшая судьба в прямом смысле слова.

– Борис! – Джуди, плюнув на всяческий политес, откровенно объяснила свою позицию: – Я «полковнику» перед отъездом сказала прямо: если Борис знает о наших действиях в отношении его клиентов, он просто спустит нас с лестницы вместе со всеми чемоданами. Поэтому, мне нужно знать наверняка, что мы собираемся делать в случае, если это произойдет. И он меня клятвенно заверил, что ни одному клиенту «Ривьеры» его курьеры предложений не отправляли.

Борис развернул кресло к дамам, вопросительно на них посмотрел и продолжил:

– Так что все-таки, индейка или пицца?

После того, как он вместе с ними съел по куску фирменной пиццы, приготовленной Сэмюэлем, Борис показал пальцем на две небольшие вещицы из множества лежащих перед ним пластмассовых изделий и, прикинув что-то в уме, произнес: «Вот эти две». Джуди замерла с готовым сорваться с губ стоном разочарования, но, когда он закончил: «Каждой по сто тысяч дюжин», они обе не смогли сдержать вздоха облегчения.

– Мистер Залесский, вы… – Джуди подыскивала слово, чтобы выразить благодарность, но он перебил ее:

– Я плохого не предложу, такой пиццы в Нью-Йорке вы не найдете нигде.

После того, как водитель помог француженкам забрать из кабинета чемоданы, и они, прощаясь с Залесским, расцеловались, он вышел в офис, с удивлением наблюдая пустоту служебных помещений. Шевеление было заметно только за стеклом кабинета Джеффа. Со стороны отдела закупок мимо него пробежал с какими-то пакетами под мышкой Роланд. Борис окрикнул его, не понимая, что происходит. До конца рабочего дня было еще два часа. Тот резко затормозил, удивленно посмотрев на шефа:

– Борис, извините, Бэтти ждет в машине, а там остановка запрещена, так что я побегу, а?

И он стал бочком продвигаться к выходу.

– Что за хрень, какого черта, куда вы все торопитесь?

Борис искренне не понимал, что происходит и почему жена Роланда должна была ждать его под знаком «остановка запрещена».

Роланд, выпучив свои африканские глаза, непонимающе замотал головой:

– Мистер Залесский, так ведь праздник!

Борис вспомнил, что сегодня действительно канун пасхи, но еврейской – Песах.

– Черт бы вас побрал! Это же еврейский праздник, ты что, Роланд, тоже еврей?

Роланд расхохотался:

– Конечно, босс, мы все на Песах евреи, посмотрите на улицу.

Борис махнул рукой, и тот умчался к своей Бэтти. Ему не надо было смотреть, он прекрасно знал, как выглядят улицы Манхэттэна в канун этого праздника. Каждый третий прохожий в бело-голубой накидке; евреи отправляются в синагогу. В офисе остались только он, Сэмюэль и Клифф. Сэмюэль принес им кофе и налил по рюмочке коньяку. После этого Борис отпустил и его.

– Давай, ты ведь сегодня тоже еврей.

Черный лик Сэмюэля осветился белозубой улыбкой, и он покинул двух настоящих представителей народа, который после четырехсот лет египетского рабства оказался на свободе и который до наших дней не может забыть это счастливое событие. Борис поднял рюмочку:

– Ну что, друг мой Клифф, с освобождением!

И они выпили, мысленно перенесясь на три с половиной тысячи лет назад в иудейскую пустыню, в гости к Моисею – крутому парню, сумевшему получить ответы на некоторые вопросы о том, как устроить жизнь земную, у самого главного босса в истории людей.

Глава 8

Залесский сел за руль черного Lincoln, отмахнувшись от попыток Джеффа занять место водителя. Управление автомобилем его успокаивало. Они возвращались из Майами в свой отель в Key Biscayne.

Переговоры с отделением быстро растущей сети гипермаркетов Wal-Mart во Флориде были непростыми.

– Эти ребята творят чудеса, – Борис прикурил от протянутой Джеффом зажигалки.

– Понимаешь, эта их идея с «дискаунтом», они превратили ее в систему. Как будто до них никто не предлагал скидки. Да скидки сообразили делать еще пещерные люди, когда шкурами торговали. А эти головастики превратили такую элементарную вещь в идеологию процесса, придали вес, снабжая доверчивых дураков дисконтной картой, дураков, которые положив ее в бумажник, начинают чувствовать себя участниками бизнес-структуры. Любая домохозяйка думает, что, протягивая кассирше эту карту, она утирает нос толстосумам, это для нее как выиграть в лотерею.

– Что ты кипятишься? Пусть раскручивают маховик. Их выручки растут – и замечательно! Вместе с ними растем и мы. Да, тебя бесит то, что нам придется участвовать в этих скидках, но мы все равно выиграем за счет оборота.

Борис все понимал и был вполне доволен переговорами. Бесило его на самом деле не это. Клифф, который был сама пунктуальность, не явился в назначенный час для участия в этом немаловажном событии. Солнечная Флорида традиционно занимала ведущее место в торговле очками, и он это отлично понимал.

«Ривьера» снимала «Diamond Key Biscayne» в межсезонье, и посторонних в отеле было немного. За несколько лет эти сборы приобрели традиции и определенный порядок проведения мероприятий. В первый день Джефф выступал за трибуной, излагая основные задачи на следующий период деятельности компании, подводил итоги прошедшего года. Этакое типичное профсоюзно-партийное собрание с лозунгами: «Мы все должны… Наши цели… как единый организм… Необходимо подтянуться этим… надо брать пример с тех…».

В конце седьмого дня – награждение передовиков, подарки, конверты и напутствия.

Борис соглашался с тем, что это все необходимо – сплочение коллектива и все такое, но на первом собрании отсутствовал. Во время награждения в конце сборов появлялся для того, чтобы пожать руки ветеранам.

Рабочими были пять дней. Распределив людей по залам, директора отделов демонстрировали на экранах слайды всего ассортимента коллекции, и присутствующие на специальных бланках отмечали свое отношение к каждому из образцов простым способом – крестиком или нолем. Так формировался ассортимент на следующий год. Проводились инструктажи всеми специалистами по отделам. Отмечались особенности спроса по каждому штату, по крупным городам, специфика работы с различными сетевыми партнерами, характеристика основных конкурентов и методы противостояния в борьбе с ними.

Но все это до обеда. Борис больше доверял не речам с трибуны, а возможности дать людям по-настоящему отдохнуть за счет компании. И народ оттягивался по полной. Этот all inclusive никого не оставлял равнодушным. Пляж, бассейн, превосходная кухня и в конце каждого дня вечеринка.

Когда он припарковал машину у входа в отель, шел пятый послеобеденный час. Огромный холл был заполнен его людьми. Гавайские рубашки, купальные шорты, мокрые волосы, следы от босых ног на мраморе. Шум многоголосья стих, когда он с Джеффом появились у входа. Двое мужчин в черных костюмах, белых рубашках и красных галстуках среди этой пестрой компании. Эти двое – олицетворение того, что вызывает в сознании понятие «businessman». С их темных от загара лиц еще не сошло выражение только что проведенной баталии, так контрастирующего с беззаботностью встретившей их толпы. Все это вместе отразилось в глазах корпоративного братства неподдельным восхищением и выразилось в возгласе Йованны растянутым: