Человек из Санкт-Петербурга - Кен Фоллетт

– Ты припозднилась, – упрекнул Кирилл.

– Прости, – машинально ответила она, не чувствуя за собой вины.

С Кириллом под руку они прошли в салон, где их приветствовали посол и его супруга, а потом ее представили лорду Хайкому, старшему сыну графа Уолдена. Это был рослый привлекательный мужчина лет тридцати в прекрасно сшитой, но довольно простой одежде. Он выглядел типичным англичанином с короткими светло-русыми волосами и голубыми глазами. Его улыбчивое открытое лицо показалось Лидии по-мужски – то есть в меру – красивым. Он свободно говорил по-французски. Несколько минут они вели светскую беседу, а потом ему представили кого-то еще.

– А он весьма мил, – сказала Лидия Кириллу.

– Внешность обманчива, – предостерег ее кузен. – Если верить слухам, он тот еще гуляка и повеса.

– Ты меня удивляешь.

– Он играет в карты с офицерами, которых я хорошо знаю, и, по их отзывам, перепить его мало кому удается.

– Тебе столько про всех известно, но почему-то всегда только плохое.

Губы Кирилла скривились в улыбке.

– А чья в том вина: моя или их?

– Зачем он сюда приехал? – спросила Лидия.

– В Петербург? Типичная история. Говорят, у него очень богатый, но крайне деспотичный отец, которого сынок на дух не переносит. Вот он и прожигает жизнь за игрой и выпивкой, путешествуя по всему миру в ожидании, когда папаша отдаст Богу душу.

Лидия не предполагала продолжить общение с лордом Хайкомом, но жена посла, рассудив, что они оба пока не обременены семьями, посадила их рядом за ужином. Когда подали вторую перемену блюд, он первым решился к ней обратиться.

– Вы знакомы с министром финансов? – неожиданно спросил он.

– Боюсь, что нет, – холодно ответила Лидия. Она, разумеется, многое знала о министре, к которому благоволил царь, но тот, однако, сочетался браком с еврейкой, и к тому же разведенной, а это делало весьма затруднительным для представителей высшего света приглашать такую пару к себе. При этой мысли она внезапно представила, как язвительно высмеял бы подобные предрассудки Максим, но ее сосед заговорил с ней снова:

– Мне бы очень хотелось свести с ним знакомство. Насколько я понимаю, он весьма энергичный и дальновидный политик. Его проект Транссибирской железной дороги просто превосходен. Но, судя по отзывам, манеры несколько грубоваты.

– Не приходится сомневаться, что Сергей Юльевич Витте – преданный слуга нашего обожаемого монарха, – из чистой вежливости сказала Лидия.

– Совершенно с вами согласен, – буркнул Хайком и обратился к соседке по другую руку.

«Он счел меня скучной», – подумала Лидия и через некоторое время спросила:

– Вы много путешествуете?

– Достаточно много, – ответил он. – К примеру, почти каждый год отправляюсь в Африку охотиться на крупного зверя.

– Как интересно! И на кого же вы охотитесь?

– На львов, слонов, носорогов… Впрочем, носорога я убил только однажды.

– В гуще джунглей?

– Нет. Настоящее сафари устраивают в саванне на востоке, но однажды я действительно забрался к югу в тропические джунгли. Просто из любопытства.

– И это похоже на рисунки, которые мы видим в книгах?

– Очень, причем вплоть до черных пигмеев, которые ходят голыми.

Лидия поняла, что краснеет, и отвернулась. «С чего он вдруг упомянул об этом?» – гадала она. И больше к нему не обращалась. Они пообщались достаточно, чтобы выполнить требования светского этикета, и было совершенно очевидно, что продолжать не хочется ни ему, ни ей.

После ужина она удалилась, чтобы поиграть на великолепном рояле посла, а потом Кирилл проводил ее до дома. Она сразу же легла спать, и ей снился Максим.

Наутро сразу после завтрака один из лакеев передал ей приглашение зайти в кабинет к отцу.

Граф был низкорослым, худым и очень строгим человеком пятидесяти пяти лет. Из его четверых детей Лидия родилась последней, а ее старшие сестра и двое братьев уже обзавелись семьями. Их мать постоянно чем-то болела. И граф редко виделся с родными, проводя большую часть времени за чтением. У него оставался единственный друг, который иногда приезжал, чтобы сыграть с ним в шахматы. А ведь Лидия, пусть и смутно, помнила его совсем другим, и как весело было собираться к ужину всей семьей за огромным столом, вот только с тех пор уже немало воды утекло. И теперь приглашение в кабинет хозяина дома могло сулить только неприятности.

Когда Лидия вошла, отец стоял перед своим письменным столом, заложив руки за спину, его лицо было искажено от злости. У двери притулилась заплаканная горничная. Лидия поняла, что произошло, и внутренне содрогнулась.

Предисловий не последовало. Отец начал с сути дела:

– Ты тайно встречаешься с каким-то юнцом!

Лидия сложила на груди руки, чтобы унять дрожь во всем теле.

– Как ты узнал? – спросила она, бросив обвиняющий взгляд на служанку.

– Не смотри на нее, – презрительно хмыкнул отец. – Кучер доложил мне о необычайно долгих прогулках в парке, к которым ты пристрастилась. И вчера я проследил за тобой.

Он сорвался с ровного тона и повысил на дочь голос:

– Как ты посмела вести себя подобным образом? Даже простые крестьянки не позволяют себе ничего подобного!

«Все ли он знает? Нет, он не может знать слишком много».

– Я влюбилась, – заявила Лидия.

– Влюбилась? – заорал он. – Ты хочешь сказать, что у тебя началась течка?

Лидии показалось, что он сейчас ударит ее. Она попятилась, приготовившись бежать из кабинета. Ему все известно. Это полнейшая катастрофа! Что он теперь предпримет?

– Но хуже всего, – сказал отец, – что ты даже не можешь выйти за него замуж.

Эта фраза как громом поразила Лидию. Она была готова, что ее выгонят из дома, оставят без гроша и унизят, но, как оказалось, отец придумал куда более тяжкое наказание.

– Почему я не могу стать его женой?! – воскликнула она.

– Потому что он практически крепостной и к тому же анархист до мозга костей. Неужели ты не понимаешь? Он сломал тебе жизнь! Она в руинах!

– Тогда позволь мне выйти за него и жить среди этих руин!

– Никогда! – завопил он.

Затем повисло угрюмое молчание, только зареванная служанка монотонно хлюпала носом. У Лидии же звон стоял в ушах.

– Это окончательно добьет твою недужную мать, – сказал граф.

– Что ты собираешься делать? – прошептала Лидия.

– Для начала тебя посадят под замок в спальне. А как только я обо всем договорюсь, ты отправишься в монастырь и пострижешься в монахини.

Лидия в ужасе уставилась на него. Для нее это было хуже смертного приговора.

Она выбежала из комнаты.

Никогда больше не увидеть Максима – эта мысль представлялась совершенно невыносимой. Слезы заструились по ее щекам. Она бросилась в свою спальню. Он не заставит ее так страдать! «Я лучше умру, – твердила она себе. – Я предпочту смерть».

Она не бросит Максима. Вместо этого навсегда оставит семью. Как только ей в голову пришла эта идея, она поняла, что другого выхода нет и бежать надо немедленно, пока отец не прислал кого-то, чтобы запереть ее.

Лидия заглянула в сумочку – у нее оставалось всего несколько рублей. Потом открыла шкатулку с драгоценностями, достала оттуда бриллиантовый браслет, золотую цепочку и несколько колец, сунув все это в сумку. Затем надела плащ и сбежала вниз по ступеням к черному ходу, выскользнув из дома через дверь для прислуги.

Она спешила по улицам города, и прохожие удивленно смотрели на нее: девушку в дорогом наряде, но всю в слезах. Лидия не обращала на них внимания. Она распрощалась с высшим обществом навсегда, чтобы соединить свою жизнь с Максимом.

Спешка быстро вымотала ее, и она пошла медленнее. Они с Максимом могут отправиться в Москву или любой провинциальный город, а быть может, даже за границу, например в Германию. Максиму придется найти работу. Он достаточно образован, чтобы получить место хотя бы клерка, но может рассчитывать и на лучшее. Сама она умеет шить. Они снимут маленький домик и недорого обставят его. У них будут дети: крепкие мальчишки и красивые девочки. А то, что она бросала, не имело для нее никакой ценности: все эти шелковые платья, досужие светские сплетни, пронырливые слуги, огромные дома, изысканные блюда…

Интересно, каково это – постоянно жить с Максимом? Они не просто станут ложиться в постель – они и спать теперь будут вместе. Как романтично! И смогут гулять, держась за руки, чтобы все видели, как они влюблены друг в друга. По вечерам, усевшись у очага, можно играть в карты, читать или просто разговаривать. И у нее будет возможность прикоснуться к нему в любой момент, как только захочется, и поцеловать, и снять с него одежду.

Она добралась до его дома и поднялась по лестнице. Как он на все прореагирует? Наверное, сначала испугается, а потом страшно обрадуется и начнет обдумывать практические проблемы. «Нам нужно сразу отправляться в путь, – скажет он, – потому что твой отец знает, где тебя искать, и может снарядить погоню». Он проявит решительность. «Нам следует срочно повидать господина N, – рассудит он. – Необходимо позаботиться о билетах, багаже, возможно даже, изменить внешность».