Бриллиант мутной воды - Дарья Донцова

Я протянул:

– Карот, в переводе с французского, означает морковь. Значит, эта еда, скорей всего, просто морковные котлеты, утопленные в подливке, основной частью которой, очевидно, является чеснок. Уж больно благоухает. Ну что, рискнем? Я лично не голоден, есть совсем не хочется.

– Мне тоже! – воскликнула Нора и попыталась приподнять блюдо.

Но огромная фарфоровая емкость была слишком тяжелой для ее рук.

– Бери ты, – приказала хозяйка.

Я подхватил блюдо. Подливка, налитая до самых краев, колыхалась в такт движениям.

– Осторожней, – пробормотала Нора, – не расплескай!

Не успела она закрыть рот, как я, споткнувшись о провод торшера и чуть не упав на пол, накренил блюдо. Вмиг у меня в руках оказалась пустая посуда. Все морковные котлеты вперемешку с подливкой рухнули на ковер.

– Катастрофа, – прошептала Нора, – сейчас Лена явится.

– Делать-то что? – испугался я. – Эх, жаль, собачки нет знакомой. Привести бы, мигом съела.

– Глупей ничего в голову не пришло? – прошипела Нора. – Где я тебе собаку возьму?! И потом, что же это за несчастное животное должно быть, чтобы лопать морковь пополам с чесноком!

– Извините, – промямлил я, – больше ничего на ум не идет.

Вдруг лицо Элеоноры посветлело:

– Придумала!

– Ну?

– Быстро садись сверху!

– Куда? – оторопел я.

– На подливку с морковкой!

– Зачем?

– Я скажу, что ты подвернул ногу и упал. Пошлю Ленку в аптеку за эластичным бинтом. Она медлительная. Пока туда сползает, пока обратно приплюхает, мы все и успеем убрать, понял?

– Но я не хочу садиться в подливку, – только и сумел сказать я.

– У тебя нет выбора. Если Ленка поймет, что мы хотели выбросить ее стряпню, последствия будут ужасны.

– Но я испачкаюсь, – слабо сопротивлялся я. – И потом, раз вам в голову пришла такая замечательная идея, отчего бы ее не осуществить самой.

– Послушай, – зашипела Нора, – некогда препираться. Смею тебе напомнить, что я нахожусь в инвалидном кресле, и потом, блюдо опрокинул ты. Это из-за твоей неловкости мы оказались в идиотском положении.

Делать нечего, пришлось плюхнуться на чесночное море с морковными островами. Нора пробормотала:

– Сними пиджак и брось на колени, теперь расправь, ага, вот так!

Потом она громко запричитала:

– Ну, как же ты так неаккуратно, осторожней надо, следует под ноги смотреть!

– Чего случилось? – поинтересовалась Ленка, внося поднос, на котором стояли вазочки с чем-то белым.

– Да вот, – замахала руками Нора, – съели мы твою восхитительную карот под соусом фонтенбло…

– Фонтанэ, – поправила домработница, оглядывая стол.

– Ну, да, извини, значит, проглотили в один миг, а потом Ваня встал, споткнулся о шнур и упал. Похоже, ногу растянул. Придется тебе за эластичным бинтом бежать в аптеку. Уж извини, что так вышло.

– Экий вы неловкий, – укоризненно сказала Ленка, – надо глядеть, куда идешь!

– Давай бегом в аптеку, – поторопила Нора.

– А зачем? – пожала плечами Ленка.

– За бинтом эластичным, ногу перетянуть надо.

– Так у меня в комнате есть, сейчас принесу, – сообщила горничная и, тяжело ступая, ушла.

– Кто бы мог подумать, что у нее имеется эластичный бинт, – пробормотала Элеонора, – специально ведь такую вещь назвала, уверена была, что нет в аптечке…

– И как теперь поступить? – поинтересовался я и слегка поерзал в подливке.

Было мокро, скользко, холодно и крайне некомфортно. Нора не успела ответить, потому что в комнату вернулась Лена. В руках она держала белый рулон.

– Ну, – дружелюбно предложила домработница, – давайте затяну как следует.

– Ой, нет, – испугался я, – не подходи ко мне.

– Придется тебе, Лена, за баралгином бежать, – вздохнула Нора, – в аптеку. Видишь, дело какое, ему следует обезболивающее дать.

– Так у нас есть, в таблетках, – мигом отозвалась Ленка. – Помните, мне прописали от радикулита, сейчас принесу.

– Эй, постой, – попыталась спасти положение Нора, – в таблетках не подойдет, надо в ампулах, чтобы быстрей подействовало!

Лена замерла на пороге, потом поинтересовалась:

– Вы уколы делать умеете? Я нет.

– Я тоже, – призналась Элеонора.

– Зачем тогда нам ампулы?

– Выпьет, они действуют сильней, чем таблетки, быстрее боль снимут, видишь, как он мучается.

Сказав последнюю фразу, Нора уставилась на меня в упор.

Я уже собирался спросить: «Что вы на меня так странно смотрите?» – как хозяйка четко повторила:

– Бедный Ванечка, тебе так больно, прямо сил нет смотреть!

Сообразив, что к чему, я застонал:

– А-а-а-а…

– Ну надо же, – всплеснула руками Ленка, – прямо невмоготу, да?

– О-о-о-о…

– Ладно, ладно, сейчас схожу.

– Деньги возьми, – обрадовалась Нора, – кошелек в прихожей.

– Зачем они мне? – удивилась кухарка.

– Тебе в аптеке просто так ничего не дадут!

– А к чему мне аптека?

– Послушай, дорогая, – вскипела Элеонора, – только что мы договорились: бежишь за ампулами баралгина, видишь, как Ванечка исстрадался.

– У-у-у-у, – на всякий случай взвыл я.

– Ну, давай быстрей…

– Не надо в аптеку идти, у меня есть это лекарство.

– У тебя таблетки, а надо АМПУЛЫ!!!

– И стекляшки имеются, в холодильнике лежат.

– Откуда? – оторопела Нора.

– Помните, я осенью упала? Вот доктор и велел купить. Было десять штук, осталось четыре, Ивану Павловичу хватит, – спокойно возвестила Лена и с грацией бегемота выскользнула из гостиной.

– Вы не можете придумать что-нибудь такое, чего точно нет? – подал я голос из подливки.

– Мне в голову не могло прийти, что у нас в холодильнике есть в запасе какие-то лекарства! – воскликнула Нора. – Мы ведь все патологически здоровы. Ну печень иногда шалит, но я сама обычно виновата, съем три куска торта с кремом…

– И что, мне теперь до утра тут сидеть? – безнадежно вздохнул я и добавил: – Очень противно.

– Ничего… – начала Нора, но тут в комнату, запыхавшись, влетела Лена.

– Вот, в ложку вылила, раскрывайте рот пошире.

– Ты мне? – осторожно поинтересовался я.

– Кому ж еще? – удивилась Ленка. – Болит у кого?

Понимая, что все обстоятельства складываются сегодня против меня, я молча проглотил лекарство.

В ту же секунду нестерпимая горечь разлилась по языку и достигла желудка. Рот мигом наполнился слюной, из глаз полились слезы.

Никогда до сих пор мне не приходилось глотать ничего подобного.

– О господи, – вырвалось из меня.

– Эк его колбасит, – с сочувствием произнесла Лена. – Болит так?

Я, с трудом ворочая онемевшим от лекарства языком, сказал:

– Очень горько, прямо жутко!

– Ну, бедняжка, – продолжала жалеть меня Лена, – ну-ка, заешьте сладеньким, желе у меня сегодня высший сорт, молочное, давайте кушайте!

Под носом у меня оказалась хрустальная креманка, набитая чем-то, больше всего похожим на холодец, только белого цвета.

– Скушайте кусочек, – гудела Лена, – сразу лучше станет.

Я неприхотлив в еде. В принципе могу съесть любой продукт, был бы он свежим. Есть два исключения. Первое – холодец. Тася, домработница Николетты и по совместительству моя няня, видя, что из ресторана приносят для гостей студень, всегда кривилась.

– Ни в коем случае не ешь, – шепотом предупреждала она меня.

– Почему? – один раз поинтересовался я.

– Вдруг туда желатин положили, – объяснила Тася, – знаешь, из чего его делают? Из костей дохлых животных.

Все, после этого я никогда не мог прикоснуться ни к чему дрожащему. Холодец, желе, пудинги… Эти лакомства я не могу даже видеть. Второй же продукт, который я на дух не переношу, – молоко.

И вот теперь мне предлагалось съесть блюдо, состоящее одновременно из двух отвратительных ингредиентов. Молочное желе! Хуже мог быть только стаканчик из картона.

– Кушайте скорей, – уговаривала меня Ленка, – вам понравится! Ну, открывайте рот, давайте, давайте. Сейчас хорошо станет! Боль пройдет, экий вы неловкий…

И она ткнула чайной ложечкой мне в губы. Я машинально повиновался приказу и, проклиная собственную мягкотелость и хорошее воспитание, принялся покорно глотать скользкие куски. Мне казалось, что в горло проскакивают лягушки. Одно было хорошо, онемевший от баралгина язык не ощущал никакого вкуса.

Нора молча наблюдала за происходящим.

– Ну как? – поинтересовалась Ленка. – Легче тебе?

– Скорей, – прошептал я, – скорей дайте тазик, тошнит!

Ленка схватила пустую тарелку.

– Держите.

В ту же секунду желе вернулось назад.

– Простите, – прошептал я, – не знаю, от чего это со мной, ей-богу, очень вкусно было!

– Главное, не двигайтесь, – испуганно велела Ленка, – сейчас уберу.

Мы с Норой вновь остались вдвоем.

– Может, ее за меновазином послать? – в задумчивости протянула хозяйка. – У нас его точно нет.

– Ой, не надо, – испугался я, – вдруг найдется, и она меня опять заставит выпить.