Бриллиант мутной воды - Дарья Донцова

– Ой, не надо, – испугался я, – вдруг найдется, и она меня опять заставит выпить.

– Меновазин употребляют наружно!

– Все равно не надо.

– Сидите спокойно, – всунулась в комнату Лена, – уже едет.

– Кто? – в один голос поинтересовались мы с Элеонорой.

– Я «Скорую» вызвала.

– Зачем?

– Так тошнит же его, небось, когда падал, головой стукнулся, может, сотрясение мозга. Опять же все сидит, никак не встанет. Баралгин на него не действует. А вдруг перелом? Нет уж, пусть врач поглядит!

Медицина прибыла мгновенно.

– Что стряслось? – приветливо спросил молодой парень, оглядывая меня, сидящего на полу.

– Упал и встать не может, – мигом влезла Ленка, – как бы не перелом… И болит у него, жуть, прямо криком кричал…

– Сейчас посмотрим, – улыбнулся фельдшер и велел: – Ну-ка, покажите ногу.

Я обеими руками прижал пиджак к полу.

– Нет.

– Должен же я вас осмотреть?

– Ни за что.

– Но как же я тогда смогу помочь?

– Иван Павлович, не кривляйтесь, – возмутилась Ленка.

От отчаяния я рявкнул:

– Извините, я стесняюсь.

– Ну, не стоит, – спокойно ответил парень, – поверьте, ничего особенного в вашей ноге нет.

И тут на меня снизошло озарение:

– Я не вас стесняюсь.

– А кого?

Я ткнул пальцем в домработницу:

– Ее, пусть выйдет.

– Ладно, – обиженным тоном отозвалась Ленка, – коли вы такие нежные, могу уйти.

– Да, – обрадованно подхватила Нора, – выйди.

– Вообще на улицу уберусь, – прогудела Ленка, – за картошкой, вся кончилася.

Шумно топая, она ушла.

– Надо было ее сразу на рынок отправить, – вздохнула Нора. – Эх, не догадалась сказать, что к ушибу следует тертые корнеплоды прикладывать.

Врач тем временем поднял пиджак, лежащий у меня на коленях, уставился на морковно-чесночную лужу и в изумлении воскликнул:

– Господи! Что это с вами такое случилось? В первый раз с подобным сталкиваюсь! И пахнет странно.

– Доктор! – решительно сказала Элеонора, вытаскивая кошелек. – Сейчас все объясним. Нам не нужна медицинская помощь…

Когда через час вернулась с картошкой Ленка, ковер в гостиной выглядел как новый. Я сначала оттер пятно, а потом высушил покрытие феном, даже успел принять душ и замыть костюм. Счищая с брюк желто-­оранжевые комочки, я с отвращением подумал: «Вряд ли мне в ближайшие полгода захочется полакомиться морковью!»

Глава 22

К дому, где проживала Лера, я приехал без семи минут десять, и едва запарковал «Мерседес», как увидел роскошную чернолаковую иномарку, похоже «БМВ», подкатившую к подъезду. Шофер выскочил и предупредительно распахнул заднюю дверцу. Из недр автомобиля медленно выбралась профессор Буряк. Я вышел из «Мерседеса».

– Здравствуйте, Надежда Владимировна.

Пожилая дама вздрогнула, но потом, узнав меня, заулыбалась:

– Иван Павлович! Рада встрече. Опять по делам фонда в наши края?

Я удивился памяти старухи, наверное, изучение математики благотворно действует на мозг.

– Да, вот вновь пришлось приехать. Вы разрешите поговорить с Павлом?

– Конечно, голубчик, – ответила Надежда Владимировна и повернулась к шоферу: – Павлуша, разреши представить: это мой добрый знакомый, Иван Павлович Подушкин.

Непривычный к светским церемониям парень смущенно ответил:

– Паша.

– Вот и хорошо, – улыбнулась госпожа Буряк и пошла в подъезд, чем удивила меня еще раз.

Девять дам из десяти в такой ситуации обязательно бы остались послушать, о чем пойдет речь, но Надежда Владимировна оказалась совершенно нелюбопытной. Может, мне поискать себе любовницу среди выпускниц мехмата?

– Что случилось? – довольно испуганно спросил Павел, косясь на ключи от «Мерседеса», которые я держал за колечко.

– Нет-нет, – я поспешил успокоить парня, – видите ли, я работаю в милиции, расследую важное дело.

Павел с сомнением оглядел мой костюм.

– Не похоже что-то! Менты по-другому смотрятся.

Внезапно на меня снизошло вдохновение.

– Вы очень наблюдательны! Но я не простой сотрудник районного отделения, а начальник управления и занимаюсь особо сложными случаями.

– Ага, – пробормотал Паша. – А от меня чего надо?

– Вы помогали девушке Лере с ребенком добраться до няни?

Водитель насторожился:

– А что, нельзя? Тут езды пять минут. Погода плохая – то снег, то дождь… Девочку пожалел.

– Честно говоря, мне совершенно все равно, кого вы возите, – улыбнулся я, – главное, чтобы ваши хозяева не злились. Можете показать мне дом, куда Лера возила Лизу?

– Это все? – спросил Павел.

Я кивнул.

– Садитесь, – обрадованно предложил шофер.

– Поеду за вами на своей машине.

Путь оказался недолгим. Мы попетляли по улицам и переулкам, а потом выехали на пустырь, раскинувшийся за шумным проспектом. Справа громоздилась свалка, куда жители квартала сваливали строительный мусор и всякую прочую дрянь, слева тянулось нечто, больше всего похожее на барак.

Павел ткнул пальцем в уродливое двухэтажное сооружение, сложенное из темно-красного кирпича.

– Вон туда она бегала.

Я оглядел длинное здание.

– А в какой подъезд?

– Во второй.

– Спасибо, вы очень помогли милиции, – ответил я. – Номер квартиры вам Лера не сообщала?

– Нет, – покачал головой водитель, – я внутрь не совался, снаружи ждал, да она быстро возвращалась, меньше пяти минут там была.

Еще раз поблагодарив парня, я отпустил его и вошел в подъезд. В нос ударил запах переваренных щей, кошачьей мочи и сырости. Стены были покрыты разнообразными рисунками и надписями, в основном неприличными, пол щетинился выбитой плиткой, а двери квартир обиты жуткой, кое-где порванной черной клеенкой. Из дырок торчала желто-черная вата.

Квартир тут оказалось всего четыре. По две на каждом этаже. Под звонком висели таблички с фамилиями, за убогими дверями скрывались коммуналки.

Недолго думая, я ткнул пальцем в коричневую кнопку и нажал один раз. Тут же послышались легкие шаги, и передо мной оказалась девушка, почти девочка, с головой, закутанной полотенцем.

– Вы ко мне? – удивилась она.

Я откашлялся:

– Извините, наверное, я ошибся.

– Ищете кого? – полюбопытствовала девушка.

На меня снова снизошло вдохновение:

– В общем, да.

– Кого?

– Свою дочь, Лизу.

– Тут такой нет, – затараторила девочка, – в нашей квартире одни бабки придурочные, из молодых никого.

– А вы? – улыбнулся я.

Девчонка захихикала:

– Ну да, только я не ваша дочь и звать меня не Лиза, а Женя.

– А рядом кто живет? – поинтересовался я.

Женя скорчила гримасу:

– Ороевы. Отвратительные Ороевы.

– Но такой фамилии нет на табличках.

Женя вздохнула:

– Правильно. Прежние жильцы все съехали, отсюда народ кто куда бежит, остаются только самые бедные, кому деваться некуда. Так вот, люди убрались, а Ороевы въехали, ихняя теперь вся квартира, повезло сволочам, лимите всегда фартит! Москвичи, такие, как мы, в коммуналках гниют, а эти заявятся незнамо откуда и сразу на все готовое! Знаете, они то ли из Молдавии, то ли с Украины, детей куча, прямо не пересчитать. Четвертый год тут обитают, а я разобраться не могу, сколько их. А перед Новым годом коляска во дворе появилась, вот и гадаю теперь: то ли старшая девочка у них родила, то ли маменька опять постаралась.

Она перевела дыхание и добавила:

– В нашем подъезде вашей дочери точно нет. Ступайте в первый.

– Почему?

– Там студенты квартиру снимают, коммуной живут, вечно пьяные. Небось у них она!

– Моей дочери два года.

Женя осеклась, потом весьма невежливо заявила:

– Больно вы старый для малышки.

Я решил не обращать внимания на хамство и улыбнулся:

– Так уж вышло. Сам не знал, что стал отцом. Вот, недавно сообщили, что моя бывшая пассия родила и отдала дочку Лизу на воспитание. Теперь хожу ищу.

Женя хмыкнула:

– Адрес небось перепутали. Ну сами подумайте, какая нормальная женщина приведет сюда своего ребенка? Да и нет тут никаких детей. В третьей и четвертой квартирах лишь старухи, из ума выжили окончательно.

Она смолкла на секунду, потом мечтательно добавила:

– Вот перемрут все, дом под снос пойдет, мне квартиру дадут. Ну, ступайте в первый подъезд. Тут есть дети лишь у Ороевых.

Я вышел во двор, вдохнул свежий январский воздух, потом вернулся в подъезд и позвонил к Ороевым. Дверь распахнулась мигом, без всяких вопросов и предосторожностей, очевидно, обитатели барака не боялись разбойников.

В темном коридоре виднелась невысокая мужская фигура.

– Чего встал? Входи, – велел хозяин.

Я осторожно протиснулся внутрь, стараясь не споткнуться о груду грязной обуви, наваленной у порога. На стене, без вешалки, просто на гвоздях, болтались засаленные куртки, тут же стояла метла, скребок и лом. Чуть подальше висело корыто, детские санки и огромный таз.