Кементарийская орбита - Дмитрий Леоненко

Напарник Бао, дрон-оператор Максим Михайлов, уже выводил на панель мониторинг всех девяти тросов (несмотря на то, что лично проводил его перед подъемом паруса) и список всех ремонтных дронов, в пределах досягаемости находился ремонтный отсек. Выделил боллом десяток вязальщиков, вскинул руку, выбирая ремонтный протокол – и замер.

Оба спейсера обернулись. И вид у них был озадаченный и смущенно-растерянный одновременно.

И у Мэнханя, и у Максима крутилась в голове одна и та же вереница безжалостных цифр.

Диаметр паруса. Вес оборванных концов. Тяга реактивных двигателей автономных ботов.

И толщина обшивки тех, у кого они были достаточно мощными.

Бао оставил в анабиозе молодую супругу, с которой познакомился за полгода до запуска Проекта на улицах Кито. Михайлова на консервации дожидались жена и двое детей.

Обоим очень хотелось их увидеть.

Мэнхань неторопливо отстегнул крепления, выбираясь из пилотского кресла.

Максим сделал то же самое и встал между Бао и выходом.

– Мэнхань, – произнес он. – Я работал с такими тросами. Я знаю, почему они рвутся и как их скреплять заново. Ширины вантовых втулок в обрез, мне придется их расставлять.

– Это хорошо, – ответил Бао. – Нам нужно быть уверенными, что подобного не произойдет с парусами два и три. Но втулки не сработают быстрее, независимо от того, кто из нас их поставит. А мне понадобится меньше времени на маневры между ними.

– Жребий, – коротко бросил Максим.

– Макс, – произнес Бао. – Вернись на свое место. Приказываю как начальник вахты.

– Ребята, – секундант Джулия Хельбрант, вахтенный анабиотик, подалась вперед. – Я…

Оба спейсера ожгли ее таким взглядом, что слова застряли у Джулии в горле.

– Жребий, – настойчиво повторил Максим. Вынул из кармана крохотную игральную кость. – Чет или нечет?

Бао вздохнул.

– Чет.

Кость, вращаясь, улетела к ближайшей панели, лязгнула об нее, примагнитившись.

– И стоило терять время? – укоризненно сказал Мэнхань, глядя ей вслед. – Макс, лучше займи мой пост. Мне будут нужны лебедки. Джулия, за мной в шлюз. Поможешь зарядить втулки в скаф, – он направился к люку, ведущему к ближайшему к мостику радиальному переходнику.

Хельбрант молчала всю дорогу через три шлюза и один длинный тоннель, отделяющие центр управления от отсека запуска управляемых внешних аппаратов. Первым заговорил Мэнхань, когда с помощью мула Джулия принялась закреплять тяжелые втулки по обеим сторонам скафа.

– Все на правый борт, – приказал он. – Мне понадобится правая рука для работы с тросами.

– Мэнхань, – дрожащим голосом пробормотала Джулия. – Неужели нет вариантов…

– Никак, – спокойно ответил пилот. – Если парус не выправить… ну, ты понимаешь. Разбудишь Родеро из сорок восьмой вахты, он работал с большегрузными парусами. Давай, – он хлопнул Джулию по плечу и захлопнул входную панель тяжелого мобильного скафа вчетверо выше своего роста. Зажужжал привод поворотного шлюза, разворачивая скаф к открытому космосу.

Две минуты спустя на панели мостика появилось спокойное лицо Бао.

– Максим, – произнес он. – Ты проверил тросы? Есть еще зоны с дефектами?

Тот молча помотал головой.

– Честно говоря, я не знаю, что и с этими случилось, – пробормотал он. – Может быть, радиационное воздействие, а скорее – производственный дефект. Мы их проверяли… но мать твою! Как можно произвести лабораторную проверку на пригодность к пятисотлетнему хранению?

– Хорошо. Тогда нам остается молиться, чтобы выдержали остальные, – ответил Бао. – Макс, начинай аккуратно сматывать дефектные тросы, я пойду им навстречу – собственно, уже падаю. И засеки положение оборванных концов от паруса – придется тебе меня на них выводить.

– Есть, – Максим тронул несколько кнопок на панели. Бао развернул скаф и включил двигатель. Черные ниточки вант, каждая – тридцати сантиметров в обхвате, начали наматываться на лебедки.

– Внимание, – подал голос Бао через несколько минут. – Максим, лебедки стоп! Вижу концы, иду на сближение.

На экране мостика крохотная точка скафа чуть изменила траекторию, замерла у покачивающегося в безвоздушной пустоте обрывка троса. Манипулятор протянулся, хватая трос в стальную клешню и закрепляя его в зажиме на «поясе» скафа. Аппарат скользнул к следующему обрывку.

– Будешь буксировать все три? – спросил Максим дрогнувшим голосом. – Длины может не хватить на маневр.

– Вытравишь все, что есть, – отозвался Бао. – Если не хватит, оставлю их дрейфовать. Без натяга далеко не упадут, так или иначе, я сэкономлю время. Так, – он замолчал ненадолго. – Третий есть. Начинай вытравливать со скоростью… ну, километр в минуту.

Скаф описал в пространстве короткую дугу – Бао развернул его одним мощным ударом двигателей, не жалея топлива. Дюзы вспыхнули ярким пламенем, когда крохотный кораблик помчался вверх по тяге и в сторону от корабля.

Бао заранее выключил все тревожные сенсоры, поэтому и не знал, когда корабль пересек границу тени. Собственно, пилоту было и не до того. Все, что для него существовало в тот момент – это координаты первого из оборванных тросов. Мысли о молитве у старого агностика тоже не возникло.

«Семя» висело за кормой скафа елочной игрушкой, пусть и не такой сверкающей, как в начале путешествия – эрозия обесцветила и изъела когда-то блестящую обшивку, загасила часть габаритных огней. Вокруг простиралось слегка искаженное аберрацией черное звездное небо. Щит отсюда был не виден, только круг тьмы зиял на фоне сгущения звезд по курсу «Семени».

При желании Бао мог бы нащупать его лидаром – но ему было не до того. Тем не менее он машинально отметил увеличение видимого размера щита – в соответствии с планом перелета. Триста шестьдесят лет подряд под ударами атомов водорода гигантское зеркало приближалось к кораблю, периодически запуская собственные двигатели и снова увеличивая разрыв. Теперь, впрочем, когда вокруг «Семени» раскинулась петля паруса, щиту предстояло кануть в бездну, но до того, как разница в скорости станет заметной, оставались месяцы.

Как и опасался Михайлов, длины тросов не хватило, чтобы настичь обрывки – правда, всего метров на двести. Уже приготовившись отстегнуть зажимы, Бао сообразил, что рискует перепутать тросы по возвращении.

Покачал задумчиво головой – и его взгляд натолкнулся на рукоятку вакуумного маркера. Мэнхань облегченно выдохнул, нанося метки из одной, двух и трех полосок на каждый конец. Вот теперь он вознес благодарственную молитву всем богам, в которых не верил, что крепил концы по порядку.

– Максим, – бросил он по связи. – Засеки место. Оставляю по этим координатам тросы. Приготовься дать мне поправку на падение.

Скаф шел вперед, пока луч мощного прожектора не заиграл на материале сиротливо висевшего впереди обрывка троса.

Бао проверил лидаром, что зрение его не обманывает. Затормозил, точно уравнявшись с обрывком и подстроившись бортовыми под торможение парусом. Вдел руки в перчатки манипуляторов.

Стальная клешня протянулась вперед и схватила висящую в пустоте нить черного алмаза. Другая рука выхватила из зажима ближайшую втулку. Аккуратно, как нитку в игольное ушко, Бао погрузил конец троса в отверстие на торце крепежа.

Бот развернулся, направляясь к выпущенным концам. Он и сам по пилотской привычке взял створы по «Семени» и звездам, и Максим исправно выполнил приказ. Так что много времени поиск концов не занял. И это было хорошо. Во рту появился неприятный привкус, заныла правая рука.

Вскоре он увидел слегка разошедшиеся концы, выбрал нужный – благо люминесцентные метки были заметны издалека. Сблизился, свободной рукой захватил трос и подсоединил ко втулке.

Повернуть металлической рукой манипулятора узкие колечки оказалось самой тяжелой задачей. Рука срывалась, Бао шипел сквозь зубы – но в конечном итоге справился.

Манипулятором тепло было не ощутить, но инфракрасные сенсоры уловили мгновенно пошедший от втулки поток жара, когда раскалившийся газ под сверхвысоким давлением заполнил вязальные камеры. На окне втулки замигали огоньки, демонстрируя штатный ход процесса.

– Трос один соединен, – сообщил он по связи. – Мостик, статус?

– Подтверждаю зарастание, – на фоне голоса Максима слышались отдаленные рыдания Джулии. – Кажется, держит.

– Хорошо. Веди меня ко второму.

И вновь короткая перебежка по космосу и несложная, но кропотливая работа с втулкой и тросами. Бао сглотнул, чувствуя, как поднимается к горлу тошнота, а голова наливается тяжестью, и опять вызвал мостик.

– Макс, что я хотел сказать. Не вздумай сам доворачивать парус, о'кей?

– Я сумею, – после паузы ответил Максим.

– Отставить. Пусть Джулия выведет из консервации Родаро, и он этим займется. Как понял?

– Так точно, командир.

На мостике Хельбрант впилась глазами в показатели телеметрии.