Кементарийская орбита - Дмитрий Леоненко

За все время пути по туннелю нам встретился только один дрон-уборщик. И тот, похоже, барахливший – двигался он неуверенно, беспомощно перебирая магнитными лапками в воздухе.

Мы миновали длинные ряды выходов к стыковочным узлам и наконец увидели впереди кольца переходников. К моему удивлению, оба они оставались неподвижны.

– Подшипники не в лучшем состоянии, – предупредила мой немой вопрос Кара. – Нам пришлось остановить вращение еще до выхода на орбиту.

Что ж, это позволило нам избежать физкультурных упражнений на вращающихся ободьях переходных узлов. Мы миновали трубу коридора, прошли сквозь еще два шлюза, и я впервые увидел воочию интерьер капитанского мостика «Семени».

Хотя внимательно рассмотреть активные панели, фоны, пульты и сенсоры, с помощью которых управлялся межзвездный корабль, мне возможности не представилось.

К моему удивлению, внутри было необычно многолюдно. Подковообразная рубка, рассчитанная на троих членов экипажа, вмещала с полсотни народу. Кое-кому пришлось парить под потолком, рискуя задеть головой панели. Восьмеро, включая самого капитана, были в униформе спейсеров, остальные – в стандартных накидках клиентелы. Большой экран в центре мостика был выключен, на малом рядом с ним висело изображение планеты – тысячу раз виденное и все равно приковавшее мой взгляд.

– Добро пожаловать к нам, оперколон, – прогудело рядом.

Я торопливо вытянулся, лязгнув магподковками.

– Оперколон Леоненко прибыл, капитан.

– Присаживайтесь, раз прибыли, – гостеприимно предложил Хейм. Я огляделся в поисках свободного места и, не мудрствуя лукаво, оперся на край приборной панели, проследив предварительно, не нажму ли какой-нибудь тумблер. Покрутил головой, надеясь разглядеть знакомое лицо, но безрезультатно. Несколько соседей с любопытством оглянулись.

– Дамы и господа, – как-то велеречиво начал капитан. – Корабль на высокой яванноцентрической орбите. Не в лучшем техническом состоянии, но мы продержимся еще как минимум пару лет.

Кто-то попытался зааплодировать. На него обернулись несколько рядом стоящих человек, испепелив взглядом.

– Тянуть с высадкой, тем не менее, не стоит. Мы получили кое-какую информацию с орбитера НАСА и сбросили собственные зонды, как орбитальные, так и планетарные. Информация, полученная зондами, крайне интересна… однако вам слово, Яндрей Константинович.

Над нашими головами прокашлялся держащийся за переборку колон лет сорока, кряжистый и плечистый, с мятыми ушами и перебитым носом. Вид у него был совсем не интеллектуальный, однако голос оказался на удивление мягким, хотя и гулко-утробным.

– Начнем с того, друзья, – проговорил он, – что называть, как мы с вами привыкли, геологическую эпоху, в которой на данный момент пребывает Кементари, пермским периодом, будет довольно грубой натяжкой. На самом деле мы здесь столкнулись с совершенно уникальным эволюционным состоянием, точных аналогов которому в истории нашей планеты не было, а приблизительные наблюдаются в самых разных геологических эпохах.

Состав атмосферы планеты и физико-химические условия на поверхности были определены при первичном обследовании довольно точно. Воздух на уровне моря содержит около двадцати процентов кислорода, несколько повышено по сравнению с Землей содержание CO2, SO2 и метана, обеспечивая нам теплый климат, невзирая на меньший земного уровень инсоляции. Предположительно, это связано с обусловленной приливными возмущениями со стороны Илуватара повышенной вулканической активностью на стыках литосферных плит. Несмотря на это, мы выявили не менее четырех-пяти древних тектонически стабильных платформ, совпадающих с предварительно намеченными зонами высадки. Состав океана в целом соответствует земному, соленость несколько снижена в пределах от двух до пяти процентов.

Как и ожидалось, мы не обнаружили в воздухе, воде и почве никаких представляющих непосредственную опасность для человека химических соединений. Белково-аминокислотный состав местных организмов, хиральность органических соединений допускают высокую степень биохимической совместимости с земными организмами. Мы тут пока не пришли к единому мнению, чем обусловлена такая схожесть с Землей, – исследователь широко улыбнулся, – есть несколько теорий, в том числе откровенно мифологического характера. Поэтому я воздержусь их озвучивать.

Зонды обнаружили в районах высокой биологической продуктивности повышенное содержание в воздухе сложной органики, в том числе ароматических соединений и белковых молекул, обладающих высокой ферментативной активностью. Причины этого явления исследуются, но мы пока не обнаружили среди данных соединений, как я уже говорил, потенциально опасных для земной жизни.

Климат Кементари определяется прежде всего расположением континентов и характером ее орбитального движения. Судя по всему, планета переживает ледниково-психросферную климатическую эпоху – зонды наблюдают на грунтах в высоких широтах следы снеготаяния, а сезонной смены растительного покрова – вплоть до тропических и субтропических широт, континентальная полярная область покрыта ледником, который активно расширяется, судя по сформированному в приполярных областях рельефу, в зимнее время года.

Что касается биоты планеты, она, как я уже говорил, уникальна, – в глазах Яндрея Константиновича появился восторженный блеск. – Зонды обнаружили множество жизненных форм, которые мы вчерне классифицировали на восемь классов животных и шесть классов растений. Конечно же, это деление по приблизительности немногим уступает линнеевской классификации, к тому же относится лишь к тем немногим формам, которые мы сумели обнаружить. Мы также обнаружили соответствующих основным земным таксонам представителей микробиологической жизни, включая аналоги симбиотических нашим растениям организмов. Чтобы ответить на вопрос, представляет ли кементарийская микрофлора угрозу для человеческой популяции, потребуются наземные исследования, однако учитывая, что мы не обнаружили на поверхности всех трех континентов ни одного вида, конвергентного земным не то что приматам, но даже млекопитающим, нет оснований ждать существенных рисков с этой стороны.

– Подробнее, масколон, – подал реплику разведчик с мастерскими нашивками в двух метрах от меня. Высокий, мускулистый, коротко стриженный, как, впрочем, и все мы после консервации, с неприятным блеском в черных, быстрых глазах. – С чем мы столкнемся после высадки?

– С одной стороны, – Яндрей простер руку к изображению планеты, – местная флора, судя по всем осмотренным нами образцам, так и не эволюционировала до покрытосеменных или схожих с ними форм. Генеративные органы у всех осмотренных видов высших растений сформированы как стробилы, порой весьма необычного строения. Механизмы опыления требуют более тщательного изучения – судя по всему, мы имеем дело с обширным таксоном летающих опылителей, отдаленно сходных с земными психопсидами или каллиграмматидами. С другой стороны, лендеры обнаружили свыше сорока видов травянистых растений, предварительно классифицированных как голосеменные, причем это не молодой подрост, а взрослые одно- и многолетние травы, – он что-то нажал на пульте, и изображение Кементари сменилось узким длинным темно-зеленым стеблем. Растение имело разветвленную корневую систему, стебель в нижней части опоясывали идущие по спирали лопатовидные листья почти без жилок, в верхней так же по спирали шли крохотные шишки-стробилы. – Это один из доминирующих видов в западной части южного материка в речном бассейне, который определен нами как зона высадки четыре. Мы присвоили ему условное обозначение Tapetum vulgaris…

– Все это, бесспорно, очень интересно для ботаников, – произнес его собеседник. – Однако мне хотелось бы услышать про те жизненные формы, что покрупнее растения. Есть ли на поверхности опасные существа?

– Опасные? – Яндрей, видимо, только сейчас осознал наличие собеседника. Он склонил голову, изучая того, будто препарат. – Колон Уэстли, для определенного рода людей опасны и кролики. Мы обнаружили около десяти различных хищных видов, включая создание величиной в четыре с половиной метра и около двух тонн весом. Оно, впрочем, является скорее падальщиком, чем хищником, насколько мы смогли понять по строению зубов – наш аэростат имел не самые лучшие условия для съемки. В числе прочих хищных видов – мелкие стайные животные, мы засекли группу около двадцати особей, – говоря, он продолжал переключать изображения. На экране промелькнул массивный полосатый, плоскомордый зверь, оскаливший пасть в сторону камеры, затем – почти сливающиеся с выгоревшей землей рыжие тела животных, напоминающих крупных бультерьеров, бегущих вдоль почти пересохшего ручейка. – А вот это существо уничтожило один из зондов, – теперь на экране виднелись раскрытые кожистые крылья и смазанный рисунок распахнутой пасти. – Предположительно, это крупный крылатый одиночный охотник, размах крыльев более восьми метров. Но, может быть, вы позволите мне изложить общие закономерности, которые вывела наша группа?