Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола - Мишель Пастуро

Картина нравов, известных лучше, нежели сердечные склонности, дает представление о любовной жизни, весьма далекое от морали святого Иеронима. Несмотря на церковное осуждение измены, супружеская верность не служила главным жизненным правилом. Измены случались на всех социальных уровнях. Таким образом, многочисленны были внебрачные дети, однако общество не желало выделять им место в своих рядах. Поскольку основой семьи служил брак, то дети, рожденные вне брака, юридически не имели ни семьи, ни рода, ни сословия (кстати, внебрачный ребенок из семьи сервов считался свободным). К тому же теоретически они не могли ни получить наследства от родителей, ни стать священнослужителями, ни занять гражданский пост. Некоторые обычаи даже запрещали им передавать своим собственным детям накопленное имущество. Однако в действительности положение такого ребенка зависело только от его происхождения. Внебрачного сына короля никто не посмел бы приравнять к побочному сыну виллана, и в княжеских семьях дети, рожденные вследствие «шалостей дворянства», имели те же права, что и законные наследники. Им даже не отказывали в почестях. Вильгельм Длинный Меч, вероятно, сын Генриха II и его постоянной любовницы, красивой и загадочной Розмонды Клиффорд, стал графом Солсбери и одним из самых влиятельных баронов Англии; так же и Пьер Шарло, сын Филиппа Августа и «девушки из Арраса», получил епископство Нуайона, одно из самых значительных в королевстве.

Таким образом, воздержание нельзя назвать самой распространенной добродетелью. Хотя церковь и проповедовала его, но, похоже, следовали этой проповеди далеко не все. Несмотря на грегорианскую реформу, немногие священники, жившие среди мирян, соблюдали обет безбрачия. В конце XII века некоторые тексты с восхищением сообщали о священниках, сохранивших целомудрие до самой смерти.

Однако на этом картину нравов того времени еще нельзя считать завершенной. Сладострастие трубадуров, чувственность романистов, грубость голиардов [101] и, напротив, гнев проповедников и угрозы богословов заставляют усомниться в распространенных штампах и их достаточности для создания точной картины, необходимой историку. Относительно использования контрацептивов и практики абортов, известных уже в XIV и XV веках, сведений о рассматриваемом периоде практически не сохранилось. Также никогда серьезно не изучалась проблема гомосексуализма, который каноническое право расценивало как высший грех. Есть некоторые литературные намеки, но, видимо, гомосексуализм не имел тогда широкого распространения. Однако какова причина его зарождения? Существовавшие семейные структуры? Религиозные запреты? В любом случае, если богословы и считали его самым тяжким пороком, следует отметить, что князья-гомосексуалисты – например, английские короли Вильгельм Рыжий и, возможно, Ричард Львиное Сердце – никогда не обращали внимания на религиозные санкции, предаваясь противоестественным удовольствиям. Что это: пренебрежение или привилегия?

Глава 10. Область мечты

Люди XII века, будь то клирики, рыцари или крестьяне, редко оставались довольны своей жизнью. Слишком тяжелой, мрачной, суетной и обманчивой была повседневная реальность, а окружающий мир – печальным. Все мечтали о чем-то ином: о новом королевстве, где человек свободен от капризов природы и общественных обязанностей; о земном Иерусалиме, где мир и покой установлены на многие тысячи лет; о таком удаленном и идиллическом месте, где слова, люди и вещи обретают свое истинное значение, совсем другое, чем они имеют в этом мире.

Эту потребность в истине, жажду забвения и ностальгию по «золотому веку» каждый выражал по-своему. Существовало достаточно способов бегства от реальности. Литература и фольклор изобилуют повествованиями о чудесных краях, населенных необыкновенными животными и сказочными существами, о странах, в которых власть и богатство доступны каждому, и каждый по собственной воле может стать императором, героем или волшебником. К тому же маги и чародеи водились не только в литературе: множество шарлатанов, ересиархов и ясновидцев странствовали по всему Западу, предлагая вилланам, монахам и сеньорам различные снадобья, реликвии, идеи и новые мечты. В целом, общество всегда проявляло готовность поддержать тех, кто умел тронуть его чувства. Каждый, вне зависимости от социального положения, стремился убежать от жестокой реальности, чтобы найти по ту сторону бытия скрытый смысл собственной судьбы.

Перемещения и путешествия

Путешествие – вот главная и наиболее осуществимая мечта в обществе, еще не ставшем до конца оседлым. На самом деле не стоит думать, что жители XII века были привязаны к своим феодам, замкам или деревням. Напротив, все постоянно перемещались. В первую очередь суверены – самые неутомимые европейские странники. Королевское правление представляло собой лишь очень долгое путешествие по собственным доменам, феодам вассалов, соседним королевствам, а иногда и странам за пределами христианского мира. Наиболее показателен пример Ричарда Львиное Сердце. Установлено, что из 117 месяцев своего правления (6 июля 1189 года – 6 апреля 1199 года) он 6 месяцев провел – в Англии, 7 – на Сицилии, 1 – на Кипре, 3 – в плавании по различным морям, 15 – в Святой земле, 16 – в тюрьмах Австрии и Германии, 68 – во Франции, из которых 61 – в собственных феодах. Таким образом, английский двор находился не в Лондоне или Йорке, а там же, где и король: в Бордо или Линкольне, в Кентербери или Руане. Этому правилу постоянного передвижения подчинялись и подданные Артура в литературных произведениях. Он и его соратники непрерывно «курсировали» по королевству Логров от Карлиона до Винчестера, от Кардуэла до Эскалота, от Тинтангеля до Камелота.

Впрочем, не только короли странствовали из города в город, из замка в замок. Крупные землевладельцы следовали за ними и подражали их примеру, точно так же в пределах своих феодов и сеньорий поступали бароны более низкого ранга. Да и вилланы не считали себя раз и навсегда прикрепленными к выделенному им участку земли; они могли его покинуть и поселиться на вновь раскорчеванной земле в соседней деревне или даже сеньории. Причина этих перемещений не столько в собственных прихотях людей, сколько в требованиях экономической деятельности и политической жизни. На любом уровне земельная собственность являлась лишь временной уступкой более сильного и могущественного.

Кроме периодической смены места жительства следует упомянуть и повседневные перемещения людей. Несмотря на то, что качество дорог оставляло желать лучшего, самих дорог все же не хватало: королевские экипажи, посланники и чиновники, военачальники и солдаты, рыцари, жаждавшие приключений, крестьяне, искавшие новые земли, торговые караваны, группы ремесленников, каменщики, плотники, землекопы, дровосеки, студенты, монахи и клирики, покинувшие свои церкви и монастыри, простолюдины и разбойники, прокаженные, нищие, так называемые «деклассированные элементы» – все беспрестанно двигались во всех направлениях из конца в конец христианского мира. Границы тогда еще не были точно установлены, и они не воспринимались существенным препятствием. Границы, проходившие по водным путям, чаще всего оказывались зонами взаимопроникновения двух властных соседей. А некоторые границы было вообще невозможно определить из-за множества анклавов и запутанности феодально-вассальных отношений, как, например, границу между Бургундским герцогством и Бургундским графством. Другие границы зависели от рельефа местности и изменялись, если раскорчевывали лес, осушали пруд или прорывали канал.

Более того, не всегда совпадали границы королевств и церковных епархий и диоцезов, а главное, феодов и сеньорий. Так, земли, принадлежавшие графам Фландрии и Шампани, располагались на территории и Франции, и Германской империи. То есть Запад представлял собой некую огромную целостность, и ее внутренние границы оказывались условными для людей, товаров и, конечно же, идей. Поэтому настоящие приключения начинались только за пределами христианского мира.

Впрочем, трудности возникали гораздо раньше, так как между высокой подвижностью населения и низким уровнем развития средств передвижения существовал значительный контраст. Зачастую путешествие становилось лишь непрерывной чередой сменяющих друг друга препятствий, помех и опасностей. Несмотря на то, что строительство множества каменных мостов в конце XII века несколько улучшило положение, в целом, дорожная сеть не соответствовала «транспортным» требованиям. Во Франции вместо превосходных римских дорог, в конце первого тысячелетия большей частью уже заброшенных, постепенно начали использоваться новые дороги, проложенные паломниками, торговцами или сеньорами, а центром их стал уже не Лион, а Париж. И чаще всего это лишь небольшие дорожки или даже тропинки, немощеные, извилистые, узкие, непроходимые зимой и довольно неточные. Впрочем, существовало также несколько более прямых и широких, даже кое-как мощеных дорог, возникших в связи с возведением крупных соборов для доставки камня из карьеров, находившихся в 20, 30, а то и 50 километрах от места строительства. Однако их было слишком мало, и они требовали постоянного ухода, расходы на который покрывались за счет взимания с проезжающих высокой пошлины. В Англии римская дорожная сеть сохранилась несколько лучше, зато там не хватало маленьких тропинок, и путешественникам приходилось брести наугад через ланды, леса и луга.