Опасность желания - Элизабет Эссекс

Ответ прозвучал едва слышным шепотом:

— Я была бы дурой, если бы не боялась.

— Но ты не глупа. Я тоже. И еще я джентльмен. Если мы когда-нибудь решим что-нибудь сделать с этим любопытством… — он помедлил, но все же осмелился назвать вещи своими именами, — с этим притяжением между нами, все произойдет только по взаимному согласию. Ты меня понимаешь?

Меггс не ответила, но внимательно посмотрела на капитана огромными темными глазами.

— А пока не настанет время этого взаимного желания, ничего не произойдет. Тебе нечего бояться. — Он очень медленно подался вперед и запечатлел на ее лбу целомудренный поцелуй.

И ушел.

Дни должны были становиться короче, но вместо этого они постоянно только удлинялись, и не важно, сколько часов проходило от рассветало заката. Больше вытирания пыли, полировки, прочей домашней работы. Меггс попросила Самого, чтобы он позволил ей заняться настоящим делом, но он не выпускал ее из дома. Паршивец Тимми, похоже, все дни проводил вне дома, а она продолжала убирать и готовить.

Это сводило с ума. И несмотря на разговоры о взаимном любопытстве, капитан вел себя так, словно ее не существовало вовсе. Она видела его лишь мельком и сразу начинала злиться без всякой видимой причины.

Что это, черт возьми, за ужасный шум? Меггс отставила корзину, в которую собиралась сложить высохшее белье, и прислушалась. Создавалось впечатление, что откуда-то доносится лязг мечей. В Челси?

Она заглянула в кухню и тут же услышала над головой тяжелые шаги, от которых задрожал потолок.

— Что это?

Миссис Таппер даже не подняла головы от теста, которое энергично замешивала.

— Тебе не все равно? Займись лучше глажкой.

— Ну, это вряд ли, — пробормотала Меггс себе под нос. Тяжелые шаги послышались снова — от них даже зазвенели медные котлы на полке. А потом она услышала голос Тимми, перешедший в крик.

Забыв о глажке, Меггс поспешила на звуки, которые, как оказалось, доносились из гостиной. Заглянув внутрь, она поняла, почему немногочисленная мебель сдвинута в угол, а шторы раздвинуты, чтобы впустить в комнату больше света.

Капитан и лопоухий ирландец дрались на длинных тонких блестящих шпагах. Джинкс был в одной рубашке, а капитан… капитан был обнажен до пояса. У него было красивое тело. Загорелая кожа. И мышцы — мускулы, которые бугрились, двигались. Их хотелось потрогать, прижаться к ним, ощутить их силу…

Да поможет ей Бог.

Неизвестно, как насчет других, но она уж точно не имеет таких желаний. Они мешают делу, туманят разум.

Мужчины были полностью погружены в свою работу и не обращали на Меггс внимания. Но это было не настоящее сражение, а учебный бой. Сам отдавал указания лопоухому эльфу:

— Я хочу попробовать этот ответный удар еще раз.

— Хорошо, сэр.

Тимми тоже был здесь, маленький лентяй. Он стоял в углу, держа наготове полотенце и… свой маленький клинок? Господи Иисусе! Они учат его драться на мечах!

Через несколько минут капитан все же почувствовал дыру, которую Меггс пробуравила в его спине взглядом, и остановился. Он сделал знак Тимми, чтобы тот работал с Джинксом, который сразу начал показывать ему разные приемы, а сам направился к ней. Он не удосужился надеть рубашку. Глядя на это великолепное тело, Меггс почти забыла о своем гневе. Она никак не могла решить, куда смотреть.

Но капитан нисколько не смутился. Он медленно шел, как будто находился в королевской гостиной и собирался пить чай с придворными.

— Твой брат очень быстро схватывает.

Теперь Меггс имела полное право устремить взгляд на Таннера, ловко размахивавшего маленькой шпагой.

— Да, он у меня сообразительный малый.

— Он не просто сообразительный. У него большой потенциал.

— Тебе виднее. — Меггс была не в настроении болтать. Она чувствовала злость, которую не желала больше сдерживать. Ну а если честно, она была глубоко задета, обижена, считала, что ее незаслуженно бросили. А ведь это она была нужна капитану для дела. Он говорил, что рассчитывает на ее опыт, мастерство. — Вы собираетесь скакать здесь весь день, или мы все-таки приступим к делу?

Если капитан и был неприятно удивлен ее резким тоном, он этого никак не показал. Он был стойким и непреклонным, этот чертов капитан, полным того, что старуха Нэн называла sang-froid[9].

— Ты начнешь работать, когда рука как следует заживет.

— Она достаточно хороша, чтобы орудовать целыми днями твоей дурацкой шваброй, — вспылила Меггс. — Не понимаю, почему она не годится для карманной кражи. Так что давай наконец приступим.

Хью размышлял не больше двух секунд.

— Позволь мне посмотреть. — Он протянул к ней руку.

Меггс проворно убрала правую руку за спину. Если он увидит ожоги от утюга, то опять решит, что она не может работать.

— Рука в полном порядке.

Капитан прибег к испытанному средству — ледяному взгляду.

— Ты сегодня в дурном настроении?

— Имею право. Меня раздражает, что я делаю здесь всю работу, а вы трое скачете, как… — Она вовремя прикусила язык и не договорила фразу. У нее не всегда получалось, как у старухи Нэн, подобрать меткое словцо, к тому же еще приличное. — И Тимми здесь путается под ногами, вместо того чтобы делать то, что должен.

— Ему эти занятия пойдут на пользу. Я же говорил, у него большие способности. — Нахмурившись, капитан отставил шпагу. — Может быть, ты хотя бы на минуту подумаешь о нем, а не только о себе. Представь, что может случиться с ним, если вы будете продолжать заниматься тем, чем занимаетесь сейчас. Я знаю, что ты гордишься своей репутацией ловкой карманницы, но ты знаешь не хуже меня, что, вероятнее всего, закончишь свои дни на виселице, да и мальчишка вместе с тобой. Тебе следует подумать, как найти ему другое дело.

— Ты, проклятый… Да как ты смеешь?! — прошипела Меггс. — Ты не знаешь и знать не можешь, о чем я думаю, на что потратила годы. Я продалась тебе, как рабыня, ты, слепой ублюдок, только ради этого мальчика. Я делаю все, что в моих силах, потому что хочу вытащить его из этого дерьма. Я даже научила его читать и писать, хотя он сопротивлялся. Я едва с голоду не подохла, откладывая каждый пенс, который удавалось украсть, чтобы у моего брата было будущее!

Господи, помоги ей. Теперь она кричала так громко, что ее могли слышать все в доме, однако, начав, она уже не могла остановиться.

— Я покалечила руку о стекло на той стене ради того, чтобы он мог купить мясной пирожок. Так что ты не смеешь… — она изо всех сил ткнула пальцем в обнаженную грудь капитана, — не смеешь указывать мне, что делать. Мне не нужны советы мерзкого калеки, который ничего о нас не знает и который без раздумий вышвырнет нас из дома, как только мы сделаем то, что ему нужно!