Опасность желания - Элизабет Эссекс

Боже, она бы не задумываясь продала душу, и не единожды, за один только шанс быть чистой, сытой, спящей в тепле и в настоящей постели.

Она возьмет деньги, и все будет кончено. Но капитан вроде бы говорил, что все ее грехи будут прощены. Если так, она покинет Лондон, зная, что сможет жить дальше спокойно, поминутно не оглядываясь через плечо, не ожидая, что дамоклов меч вот-вот обрушится на ее шею.

Все это она уточнит завтра. И настоит на гарантиях. А пока она позволит себе опустить голову на мягкую пуховую подушку и ненадолго забыться. Завтра наступит уже скоро.

Хотя кто знает, как сложатся обстоятельства. Нет смысла рассчитывать на лучшее. Что-то всегда может пойти не так.

Глава 11

Второй день опеки над парой воришек стал настоящим адом — скучным и утомительным. Мальчик получил небольшую травму, когда они следили за лордом Гарольдом Каммингсом. Глупейшая ошибка. Повинуясь случайно оброненному слову Хью, Таннер налетел на телегу пивовара и в результате столкновения с ней разбил нос. Не удержавшись на ногах, он заработал еще и шишку на затылке размером с гусиное яйцо.

Тимми отнесся к случившемуся совершенно спокойно и лишь немного похныкал, пока Хью вытирал носовым платком текущую кровь. К счастью, удар оказался недостаточно сильным, чтобы вызвать сотрясение мозга, — Хью вполне хватило забот и тревог, связанных с Меггс.

К тому времени как они вернулись домой, нога Хью болела так, словно ее полили кипящей смолой. Войдя в кухню, капитан обратил внимание на движение в саду.

Меггс, вероятно, помогала со стиркой и торопилась закончить, пока день не сменился ранними зимними сумерками. Был понедельник, и по расписанию миссис Таппер, которому неуклонно следовали все в доме, следовало выстирать и высушить белье. Вероятно, этого же расписания придерживалось большинство жителей квартала, поскольку возле почти всех домов на веревках сушилось самое разнообразное белье всех цветов и размеров.

Хью подошел ближе к окну, чтобы лучше видеть. Он чувствовал себя немного странно — как же, офицер королевского флота тайком следит за своей служанкой, пусть даже профессиональной воровкой, — но все же ему не хотелось, чтобы она его заметила. Ему казалось важным понаблюдать за ней, когда она об этом не знает. Он жаждал увидеть ее настоящей, не прячущейся под покровом вызывающей дерзости, который она набрасывала на себя, словно тяжелый морской плащ, как только он входил в комнату.

День был довольно прохладным, но Меггс вышла из дома, даже не надев шаль, и теперь пробиралась под веревками с развешанным бельем, тесно прижимая к себе объемную корзину. Ее кожа была бледной, и, кроме того, он заметил родимое пятно, темное и интригующее, над ключицей. Раньше он его не видел. Не удержавшись, Хью задержал взгляд на грациозном изгибе шеи, точеных плечах и роскошных волосах, небрежно сколотых на затылке. Одна прядь выбилась и упала на щеку.

Эту девушку, строго говоря, нельзя было назвать красивой. Она была слишком худой и угловатой по классическим канонам английской красоты. Скорее уж она напоминала некое экзотическое растение из пустыни. Они же тоже цветут. И она была буквально пропитана мощной и необычайно манящей жизненной силой, которая сверкала в глазах, накладывала отпечаток на черты лица и осанку.

Меггс подошла к свободной веревке, протянутой в саду, и начала снимать сухое белье. Хью наблюдал за ее плавными скупыми движениями, по достоинству оценив гибкость и физическую сноровку. В каждом ее жесте была неповторимая грация. Она снимала очередной предмет, прижимала его к груди подбородком, складывала, разглаживала и укладывала в корзину. Он видел, как она сняла с веревки собственную рубашку, потом подошла к его белью и заколебалась.

Неужели она смутилась? Он и сам, пожалуй, был в замешательстве. Хотя нет. Жар, разлившийся под кожей, — это что-то совсем другое.

Отбросив колебания, она сняла и положила в корзину панталоны, после чего перешла к следующему предмету одежду. Это была рубашка, одна из его льняных рубашек, которых на веревке висело несколько, — Хью привык менять их каждый день. Меггс встряхнула рубашку — движения ее рук были уверенными и элегантными, — а потом, словно не в силах решить, действительно ли она этого хочет, поднесла ее к лицу и вдохнула запах. Судя по выражению ее лица, действо доставило ей удовольствие.

Хью покачнулся. Пришлось вцепиться пальцами в подоконник, чтобы устоять на ногах. Интимность и бесконечная нежность жеста его потрясли. Он прекрасно понимал ее порыв. Ведь ему тоже больше всего на свете хотелось уткнуться лицом ей в шею и вдохнуть ее запах.

Эта незамысловатая сцена уверила Хью, что его тяга к юной воровке ни в коей мере не является односторонней. Она определенно тоже чувствовала притяжение к нему, хотя, возможно, не такое сильное, как он. По крайней мере любопытство уж точно было взаимным.

К тому времени как она вошла с корзиной в дом и увидела Тимми, Хью находился уже в другом конце комнаты — брал кружку сидра из рук миссис Таппер.

Меггс подлетела к брату, словно выпущенная из ружья пуля.

— Что случилось?

Тимми застенчиво улыбнулся и высвободился из объятий сестры.

— Со мной все в порядке.

Проигнорировав его заявление, Меггс ощупала все тело брата — искала, не сломано ли что-нибудь.

— Я в порядке, Меггс! — взвыл Тимми. — Отстань! У меня просто пошла носом кровь.

— Неправда! Судя по всему, ты ударился или тебя ударили! Говори, что произошло?

Взгляд Тимми скользнул в сторону. Он с мольбой уставился на Хью.

— У нас была небольшая стычка, — сообщил тот.

Было видно, что Меггс прилагает титанические усилия, чтобы сдержаться. Она молча уставилась на провинившихся, внутренне кипя, совсем как кастрюля с сидром на плите.

— Не начинай, Меггс, — тихо заныл Тимми, — только не в присутствии кэпа.

Хью затруднился бы описать словами тень, пробежавшую по ее лицу, но Меггс побледнела, а глаза стали черными и горящими, словно угли.

— Меггс, — сказал он и взял ее за локоть, — пусть мальчиком займется миссис Таппер. Поверь, у нее большой опыт обращения с ушибами и царапинами.

Миссис Таппер, обследовав голову Тимми, тихонько засмеялась.

— Не вижу ничего страшного. Помню, я помогала капитану в значительно худших ситуациях, когда он был лишь чуть старше тебя. Пожалуй, единственное, что надо сделать, — это дать тебе кружку теплого молока и шоколад. Ну и, возможно, немного топленых сливок. Сливки здесь не такие хорошие, как в Дартмуте. Ваши лондонские коровы… — Конец фразы был заглушен грохотом сковородок.