Похвала Глупости - Дезидерий Эразм Роттердамский

сети бежит». Про мудрецов, напротив, говорится, что они «родятся на ущербе»[78], «ездят на Сеяновском коне»[79] и «получают тулузское золото»[80]. Но довольно цитировать пословицы: чего доброго, могут подумать, что я обворовала моего приятеля Эразма…

Благополучие глупцов

Итак, к делу. Как я уже сказала, любит фортуна людей сумасбродных и поклонников девиза «была не была!». Мудрость, наоборот, делает людей робкими. Благодаря своей робости мудрецы прозябают в бедноте, голоде и грязи, в пренебрежении, в бесславии, ниоткуда не встречая доброжелательства. А глупцы? Деньги текут к ним рекой, им дают государственные должности – словом, им везет всюду и во всем. В самом деле, если для человека высшее счастье – нравиться князьям и вращаться в обществе придворной знати, то на что ему мудрость, которая ведь у этих господ на самом дурном счету? Поставил ли кто целью своей жизни обогащение? Как зашибить ему деньгу, если он последует голосу мудрости, которая не допускает клятвопреступления, если он будет краснеть, когда его уличат во лжи, если в его глазах будут иметь какое-нибудь значение все эти выдуманные мудрецами щепетильности относительно кражи и ростовщичества?.. Если, далее, человек стремится сделать церковную карьеру? Кому же неизвестно, что хорошей церковной должности скорее добьется осел или буйвол, чем мудрец?.. Ищешь ли ты чувственных наслаждений? Но женщины всей душой преданы глупцам, а от всякого мудреца брезгливо сторонятся, как от гадины. Наконец, люди, желающие пожить в свое удовольствие, прежде всего удаляют из своей компании всякого мудреца, вместо которого они примут скорее какое-нибудь животное. Словом, куда ни повернись – у первосвященников, у князей, у судей, у чиновников, у друзей и недругов, у великих и ничтожных – все приобретается на наличные деньги; а так как мудрец относится к деньгам с презрением, то они систематически избегают его.

Свидетельства авторитетов. Пословицы. Писатели

Но хотя мои права на самовосхваление не имеют пределов, однако надо же когда-нибудь кончить мою речь. Итак, спешу закончить; позволю только отметить в немногих словах тот факт, что есть в числе великих писателей такие, которые прославили меня как своими писаниями, так и своими деяниями; я не хочу, чтобы мои слушатели вынесли впечатление, будто я только одна собой восхищаюсь и не могу сослаться ни на какой авторитет, за что, конечно, не преминули бы меня упрекнуть законоведы. Последую же их примеру и позволю себе сослаться на некоторые авторитеты, хотя бы и не относящиеся к делу. Начну с общепризнанной истины, что, как гласит пословица, «если нет вещи, нужно ее подделать». Более конкретным образом высказывают ту же истину, когда твердят детям: «если хочешь быть умненьким, умей кстати прикинуться глупеньким». Судите же сами, какое это великое благо – глупость, если даже обманчивая тень ее, если простое подражание ей так рекомендуется авторитетными людьми. Еще откровеннее этот откормленный и выхоленный поросенок из эпикурова стада[81], рекомендующий «примешивать глупость к серьезным вещам», – напрасно только прибавил он «изредка». У того же поэта читаем в другом месте: «Побезумствовать кстати – разлюбезное дело!» В другом месте он говорит про себя, что «предпочитает казаться сумасбродом и болваном, чем мудрецом и букой». Сошлюсь также на Гомера. Телемака, которого он всячески расхваливает, он называет иногда «дитя неразумное». И трагики точно так же любят прилагать этот эпитет, в симпатичном смысле, к детям и юношам. А что составляет главный сюжет этой священной поэмы «Илиады», как не ярость и гнев одинаково глупых царей и народов?.. Наконец, что категоричнее этой похвалы Цицерона по моему адресу: «Глупцами, – говорит он, – полон мир». Но кому же неизвестно, что чем более распространено известное благо, тем оно превосходнее?.. Но, быть может, приведенные мной авторитеты не имеют достаточно убедительности в глазах христиан?

Ссылки на Священное Писание

Хорошо, попробуем обосновать наши похвалы свидетельствами Священного Писания, с благосклонного позволения господ богословов. Трудную задачу беру я на себя.

Так как вряд ли было бы удобно снова вызывать муз с Геликона, тем более что и дело на этот раз не входит в их компетенцию, то, быть может, приличнее будет начать мне свое вступление на тернистый путь богословия обращением к душе Скота[82], чтобы она хоть на минутку переселилась из своей Сорбонны в мою грудь, а потом пусть переселяется куда ей угодно, хоть в ворону! Эх, если бы еще подходящую физиономию да богословское облачение в придачу!.. Одного только боюсь: увидев во мне столько богословской учености, не притянули бы меня по обвинению в краже, как будто бы я обобрала докторов богословия… Но я должна заметить, что вовсе нет ничего удивительного в моей богословской учености, если принять во внимание мою исконную и тесную дружбу с богословами, благодаря чему я успела кое-что перенять у них. Ведь заучил же этот болван Приап несколько греческих слов, которые ему удалось подслушать и записать, когда его господин читал вслух по-гречески?[83] Сошлюсь также на пример лукиановского петуха, который, живя постоянно с людьми, научился под конец довольно бегло изъясняться по-человечески[84].

Но пора к делу. Пишет Экклезиаст в первой главе: «Неразумным нет числа». Говоря о бесчисленности неразумных или глупцов, не хочет ли писатель сказать, что все люди глупы, за единичными исключениями, которые вряд ли стоит принимать во внимание? Еще определеннее выражается Иеремия, говоря в 10-й главе, что «глупым становится всякий человек от мудрости своей». Одному лишь Богу приписывает он мудрость, оставляя в удел людям глупость. Тот же пророк немного выше пишет: «Да не похвалится человек мудростью своей». Почему не хочешь ты, превосходный Иеремия, чтобы человек гордился своей мудростью? Да потому, ответит он, что нет у человека мудрости! Но возвращаюсь к Экклезиасту. «Суета сует, и все суета!» – восклицает он. Что иное хотел он сказать этими словами, как не то, что вся человеческая жизнь есть лишь некоторая игра глупости? Не представляют ли эти слова Экклезиаста блестящее подтверждение приведенного выше изречения Цицерона, что «мир полон глупцов»? Далее, мудрый Экклезиаст говорит: «Глупец изменчив, как луна, мудрец же неизменен, как солнце»: не заключается ли в этих словах намек на то, что род человеческий глуп поголовно, а эпитет мудрого приличествует лишь Богу, предполагая, что под луной разумеется человеческая природа, а под солнцем, источником света, Бог? Такое толкование как нельзя лучше гармонирует с этим изречением Христа в Евангелии, что «никто не благ, только – один Бог». А так как всякий, кто не мудр, – глуп, всякий же, кто благ, – мудр, как учат стоики,