Измена. Вторая семья моего мужа - Каролина Шевцова

это расстраивало Белого чуть больше, чем он показывал, и поэтому тот перестал навещать так часто мать, сократив свое общение рамками приличия. Она единственная, кто не терял сознание от вершин его гения, и не пыталась припасть ниц, чтобы поцеловать кончик царственной туфли.

Тем и бесила.

Я постаралась улыбнуться и взяла с полки одну из книг.

Глава 24

— Нет, — мягко объясняю Юрию Климову, юристу, контакт которого передают друг другу шёпотом и томно закатив глаза.

Климов хорош, и собой, и делами. Золотой стандарт мужика по московским меркам, вот только с сообразительностью у него проблемы, и я в третий раз пытаюсь донести, что именно мне нужно.

Точнее, что не нужно.

Скандалы, заказные статьи и громкий развод с попыткой оставить Белого без трусов.

Во-первых, его трусы мне не по размеру, во-вторых, от них, даже чистых, дурно пахнет.

— Нет, Юрий, я хочу, чтобы честно, чужого не возьму, своего не отдам, понимаете?

— Интеллигенты значит? — Ухмыляется Климов и смотрит на меня долго, внимательно.

От таких взглядов обычно мороз по коже, а у меня ничего. Как дышала, так и дышу, и сердце не заходится в галоп. Может, это уже старость? Или просто не мой типаж?

«А ну да, — сама себя ругаю я, — теперь твой типаж двадцатитрехлетние мальчики, Римма. Ничего не скажешь, молодец».

Злюсь на себя же за то, что сравниваю Климова с Никитой и последний выигрывает у талантливого юриста в сухую.

— Римма Григорьевна, с вами все хорошо, — окликает меня Юрий, — может воды?

Киваю и с благодарностью беру из рук Климова протянутый стакан. Когда подношу его ко рту, вижу легкое колебание воды на поверхности. Пальцы дрожат почти незаметно, но нервишки все-таки надо лечить.

Может на море на неделю? У нас с Белым и отпуск был запланирован, и билеты куплены и отель забронирован. Так все пропадет, а так полечу одна.

И тотчас сама себя вытягиваю за волосы из сладких фантазий — нельзя! Сбежать сейчас все равно, что спрятаться. Малодушно и так по детски.

Я обязательно уеду туда, где мне будет хорошо, но сначала нужно поставить точку в отношениях с Белым. Когда двух связывает так много, то простым разводом дело не закончится.

— Юрий, — мысленно натыкаюсь на костыль из отчества, которое Климов попросил не произносить. Вроде как у нас тут полное доверие и никакого официоза. Непривычно. — мне нужно забрать свою квартиру, купленную на свои деньги, машину, это подарок Фила, подарки, раз уж на то пошло, и поделить то, что считается совместно нажитым. Мы оба пополняли общий счет, чтобы купить квартиру в центре Москвы, сейчас он пуст.

— Разберемся, — уверенно кивает Климов. — Но с какой-нибудь заказушкой было бы легче. Точно не хотите?

— Нет. Любая грязь в первую очередь запачкает меня, Юра. Я очень хочу остаться в профессии, а мало какое издательство станет работать с редактором, который собачится с писателем, вытряхивая на поверхность все его тайны.

— Очень мудро для такой юной девушки, — в его голосе издевка или что?

Уже хочу ответить, что молодая была не молода, или типа того, как вдруг осеняет — это флирт! Батюшки, со мной флиртуют! А я вместо вразумительного ответа тупо блымаю глазами и молчу. Долго молчу. Уже надо бы что-то сказать, а в голове пустота.

— Спасибо, — наконец выдавливаю я, — значит увидимся…

— Когда я подготовлю все документы, мне понадобится неделя.

— Тогда через неделю.

Протягиваю руку и краснею до кончиков ушей, когда вместо простого рукопожатия, Климов подносит к губам пальцы и целует их.

Еле сдерживаюсь, чтобы не припустить из кабинета прочь и только на улице могу перевести дыхание.

Если бы не репутация Климова, я бы тотчас отказалась от работы с ним, но сотни выигранных дел и полная конфиденциальность его клиентов значат для меня больше вот этой попытки в неудачный флирт. Вытираю руку о край юбки, мне физически неприятно чужое прикосновение на коже. Фу!

Но самая гадость ждет меня через секунду, когда в сумочке вибрирует телефон, а на экране загорается имя — Кузнецова Анна.

Странно, но рука автоматически тянется к зеленой кнопке, чтобы ответить. Во мне нет ни страха, ни брезгливости, когда звонит любовница мужа, только нездоровое любопытство. Как у энтомолога перед букашкой.

Я с отвлеченным интересом жду, что еще мне подкинет судьба.

— Римма Григорьевна, это вы? — сразу узнаю Нюру.

— Нет.

— Ага, понятно. Я вообще на удачу позвонила, Филипп Львович сказал, вы не будете со мной говорить, и придется решать вопрос по-другому.

Во-первых, с моим пока еще мужем я ничего решать не собираюсь, во-вторых, удивляет, до каких пор эта блаженная будет называть Белого так — по имени отчеству.

И смешно и бесит.

— Римма Григорьевна, там это, — частит Кузнецова, — вы из больницы телефон Филиппа Львовича забрали.

Не помню. Возможно. Вот только сейчас, после переезда, ума не приложу, где лежит его древний айфон. Не удивлюсь, если в одной из коробок, которые я выкинула в первый день. Молчу и думаю, пока Нюра тараторит дальше.

— Нам необходим его телефон, там много важной информации, Филипп Львович переживает, что вы используете ее как-то в своих целях, а еще хуже удалите, но я сказала, что вы благородный человек и никогда так не поступите.

На заднем фоне слышится немецкая речь, двое оживленно беседуют, приближаясь к нам, то есть к Нюре и динамику ее мобильника, а потом раздается резкое:

— Идиотка, я же просил не делать!

Недовольный голос Белого оживляет и заставляет собраться. Мозги больше не рыхлый кисель, а рабочая машина, которая просчитывает сотню вариантов наперед. Один из таких вариантов (вполне рабочий, между прочим) просто сбросить звонок. Но не могу. Становится до ненормального жалко Нюру, которую Белый сделает виноватой и в этом тоже. Интересно, девочка все еще не понимает, во что вляпалась?

— Филипп, давай быстрее, я тороплюсь, — произношу громко, чтобы он отвлекся от криков на Кузнецову.

— Куда, — муж гончей псиной встает в стойку. Конечно, в браке мы всегда знали, что делает другой. За исключением случаев, когда другой наставлял мне рога. В остальном у нас было открытое и согласованное расписание.

— К психологу, зализывать душевные раны после нашего расставания.

Это сарказм, но Белый всегда с трудом его считывал, особенно когда источником шуток являлся он сам.

— Римма, — хрипло произносит он, — так можно не доводить до этого. Давай оставим твоего психолога без работы?

— Что ты хотел, — делаю вид, что не понимаю, о чем он, и Белый снова взрывается.

— Понятно. Как я и