Измена. Вторая семья моего мужа - Каролина Шевцова

Тяжело дышу, убаюканная чужими руками, Никита гладит меня по бедру, пока я пытаюсь поймать за хвост ускользающие мысли.

В голове одуряюще пусто, как бывает в новой квартире. Сладко щемит сердце от собственной всесильности. Я могу что угодно: снести стены, переклеить обои, заколотить дверь в кладовую или вообще разобрать ее. Меня не тяготит старый опыт, потому что теперь можно заново.

Стол, конечно, жаль, его, в отличие от комода, я любила. Но он часть прошлого, о котором хочется забыть, поэтому я легко шучу о том, как мы с Никитой спалим всю мебель к чертям.

Я так расслаблена, почти заснула вот здесь, на полу гостиной, как вдруг меня будит тихий вопрос:

— Как прошла ваша встреча с Филиппом?

— Обычно, — жму плечами, — то есть никак.

Я не хочу говорить на эту тему ни с кем, кроме собственного юриста. С последним и то по необходимости. Почему-то становится очень стыдно вспоминать, какая я идиотка, раз вообще во все это влезла.

И я знаю, что Никита не со зла, ему просто любопытно, или неловко от того, что нам не о чем говорить, но я все равно напрягаюсь, залажу обратно в свою скорлупу.

— А что ты делал сегодня, — спрашиваю, чтобы было не так странно одеваться в тишине.

Ищу и натягиваю обратно джинсы, пока Никита лениво потягивается на полу.

— Ничего особенного, — отвечает он, — сначала искал тебя. Потом, когда узнал, что ты в Питере, искал квартиру тебе.

Замираю. Как есть со спущенными до бедер штанами. Никита торжествующе улыбается, видя, в какой шок меня вогнали его слова.

— Квартиру?

— Ага, тебе же надо куда-то съехать.

— И как, нашел? — Все это пока кажется шуткой, но перестает быть смешным, когда замечаю, как кивает Никита. Энергично, уверенно.

— Да, уже заключил договор и могу помочь тебе с переездом.

Руки опускаются, прежде чем я натянула джинсы на талию. Кажется, сегодня мне лучше не одеваться вовсе.

— А ты не думал, что это должна сделать я?

Он хмурится:

— Зачем?

— Ммм, может потому, что я знаю, что мне нужно и должна сама выбрать себе квартиру?

— Выбирай, но это займет время, а тебе наверняка нужно побыстрее. Мама рассказала, какое шоу устроил Белый в больнице. Я подумал, ты даже за вещами сюда не вернешься после его выписки. А так… я просто снял то, что тебе понравится и все.

— И что же мне нравится, — хриплю я.

Никита закидывает руки за голову и равнодушно жмет плечами, вся эта ситуация его не волнует, будто не он только что потратил целый день и кучу денег ради чужого комфорта.

— Свежий ремонт, старый фонд в центре, большая кухня, чтобы ты могла там работать, и спальня с окнами на восток, ты не любишь яркое солнце. Приятные хозяева, тихие соседи, возможность поставить свою кровать со своим матрасом, ортопедическим, разумеется. А, ну и какая-нибудь безделушка из прошлого, типа такого вот стола. У тебя в квартире будет рояль.

— Очаровательно, — обалдело шепчу я.

Джинсы, уже натянутые на бедра, все так же расстегнуты. Пальцы дрожат настолько, что я просто не могу захватить ногтем пуговицу. Промахиваюсь снова и снова.

Во рту пересохло, а от нервов все плывет перед глазами.

Моргаю. Смотрю на Никиту, и не понимаю, что происходит?

Он не просто снял для меня квартиру, судя по описанию, он снял идеальную квартиру, и даже я бы не смогла подобрать себе лучше. Но как?! Откуда?!

— Что не так? — Он облокачивается на кулак и нагло улыбается во все тридцать два зуба.

Все. Все не так! К примеру, как я могла встрять в отношения с сыном моей лучшей подруги и куда теперь бежать? В квартиру, которую он же для меня и снял?

Господи, бред какой-то.

Шлю пуговицу лесом, и просто спускаю кофту поверх пояса штанов. Все равно меня никто не видит, так что могу позволить себе выглядеть неряшливо. И сейчас, когда я уже одета, остается прикрыть вон то голое чудо с кубиками на животе и рубиками в голове. Поднимаю с пола и кидаю Никите рубашку, тот ловко ловит ее за воротник.

Пока он одевается, стараюсь смотреть в другую сторону. Сейчас мне ужасно неловко видеть перед собой голого Савранского.

— Слушай, я понимаю, что тебя немного тряхнуло за сегодня, но вообще я ждал спасибо, — недовольно бросает он, сразу после того, как натянул на себя штаны. Сделал он это куда быстрее меня и вообще выглядит не так потерянно, как я. Обычный Никита, каким я его всегда помню. Отрешенный, ироничный, добрый балабол. На секунду начинаю сомневаться, что нравлюсь ему. Кажется, я себе придумала несуществующие чувства и сама же в них поверила.

Или нет?

— Никит, скажи, сколько я тебе должна, я хочу перевести деньги за квартиру.

Почему-то я уверена, что он не возьмет с меня ни рубля. Поворачиваюсь, смотрю на Савранского жадно, почти не моргаю. Я должна, я просто обязана увидеть в его лице что-то… Господи, что? Чувства ко мне? Любовь к женщине, которую он знает с детства? И которая старше его на целых десять лет?!

Это же просто смешно. Никита проявляет заботу, немного неуместную, но этим он так похож на свою мать. Никакой влюбленности быть не может, все это я себе просто выдумала!

Но я все равно жду, напряженно всматриваюсь в синие как озера глаза и насупленные брови.

Наконец Савранский улыбается:

— Конечно, вернешь. Извини, но я не так богат, чтобы раскидываться деньгами на левых, хоть и очень сексуальных девчонок. Так что ты переведешь за первый и последний месяц, плюс депозит и риэлтерский сбор. Или ты думала, это такой подарок?

Я выдыхаю. И делаю это слишком громко, потому что Никита, услышав мой облегченный вздох, весело хохочет, задрав голову вверх.

— Римма, ну ты даешь. Небось, решила, что я в тебя влюбился? — Молчу, чтобы не сказать лишнего, но Никита меня даже не слушает, — прости, подруга, но мое сердце уже занято. А квартира, мне тупо повезло, риелтор одна знакомая дамочка, которой я оказал некую услугу, — он весело водит бровями, намекая на характер этой услуги, — так что она подбирала хату для меня. Я давно планировал съехать от бабули, но решил уступить ее тебе, мне то еще есть где жить, а тебя не сегодня — завтра твой дворянин попрет-с.

Улыбаюсь. Все так просто и логично, что даже удивительно, как я сама этого не поняла. Придумала себе что-то, поверила и уже расстроилась.

Вот только сейчас, когда я знаю, что Никите