Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко

Помимо потоков матери, она чувствовала потоки и ребёнка. ещё жив, но уже очень слаб.

– Дай мне воды, вымыть руки, – коротко сказала она мужчине, полуобернувшись к нему и совершенно игнорируя сердитое сопение повитухи. Та и рада бы выгнать нахального мальчишку, но раз хозяин дома терпит – потерпит и она. Развернуться бы, да уйти, но тогда ей не заплатят, за то, что она сутки уже проторчала в этом доме. – И поставь греться чан с водой. Побольше.

– Да что ты можешь знать о родах? – наконец взорвалась повитуха, оттесняя парня от роженицы.

– Достаточно, – коротко ответила Агне, вытирая руки лежащим рядом полотенцем. – Не мешай мне, ты уже сделала что могла. У меня это не первые роды.

– Ты смотри какой! – всплеснула она руками. – А я что тут, по-твоему? Впервые пришла?

Агне сделала глубокий вздох и молча протиснулась к роженице. Цыкнуть бы сейчас на повитуху, да придавить её силой, но сейчас важна каждая крупица. Повитуха хотела было остановить наглого парня, но её остановил стон роженицы.

Агне взяла её за руку, и, поймав её энергетические потоки, начала напитывать их своей силой до тех пор, пока не начала испытывать лёгкое головокружение. Всё, больше она отдать не сможет.

– Слышишь меня? – она посмотрела женщине в глаза. – Ты молодец, ты справишься. Тужься.

– Не сможет она…

– Замолчи уже! – в сердцах бросила Агне повитухе, всё-таки заставив её притихнуть, и тут же пожалела об этом – теперь её саму шатало от слабости, не свалиться бы.

Повитуха открыла рот, чтобы ответить мальчишке, но только не смогла произнести ни звука, она по-жабьи выпучила глаза и раздула щёки, силясь произнести хоть что-то, но смогла выдавить из себя только натужное сипение. Она с ужасом смотрела на парня и пятилась назад, пока не нащупала за своей спиной дверную ручку. Стоило двери распахнуться, как её тут же и след простыл.

– Аж дышать легче стало, правда? – обратилась она к роженице, обходя её и становясь меж раздвинутых ног. – А теперь дыши, хорошая. Глубоко и ровно.

Женщине не было дела до того, что происходило подле неё, она боялась. За свою жизнь и за жизнь своего ребёнка, который никак не мог родиться, но спокойный и ровный голос парня её успокаивал, и она его послушалась, пока не почувствовала очередную схватку.

– Фригг, помоги мне… – прошептала Агне и заговорила с роженицей, ласково и уверенно. – Давай! Выталкивай его! Молодец! Теперь расслабься.

Ведьма ощупала живот – плод лежал правильно, но почему-то всё равно не хотел показываться на белый свет. Да, роженица достаточно узкобёдра, но не настолько, чтобы не разродиться. Главное, чтобы пуповиной не обмотался, но, если плод до сих пор жив – всё должно обойтись.

– Помоги мне её поднять – обратилась она к мужчине, который находился в какой-то прострации.

Мужик был ни жив ни мертв, прижимал к груди мешок с травами, словно очнулся и кинулся исполнять поручение.

– Сюда, к столу, – Агне указала кивком головы на грубый обеденный стол, и уже роженице, – обопрись, держись крепко. Сейчас будем приседать.

– Я не смогу… – простонала она.

– Конечно сможешь! Мы поможем тебе. Держи её, чтобы она не упала. Ноги как можно шире. Садись.

Женщина присела раз и с трудом поднялась, опираясь на стол и на своего мужа, потом второй, на четвертый Агне увидела головку.

– А говорила: «не могу». Всё ты можешь! Смотри, какая ты молодец! Давай ещё раз, и не вставай.

Стоило женщине присесть, младенец буквально выскользнул в руки Агне. Она перерезала пуповину и прочистила ему рот и нос от слизи. Ребёнок чихнул и заплакал.

– Помоги ей лечь, – сказала Агне, и тут же обратилась к женщине, показывая ей крепенького мальчика. – Взгляни, какого красавца ты родила!

Ведьма отдала матери ребёнка, и, омыв руки в бадье, вышла из дому.

Голова невыносимо кружилась, и Агне, поняв, что если сейчас не даст восстановить себе силы, до дому не дойдёт. Она присела на ступеньках, переводя дух, и только позволив себе расслабиться, почувствовала, насколько отяжелело её тело: не было сил поднять ни руку, ни ногу.

Она не заметила, как сзади подошёл мужчина, поэтому вздрогнула, когда он грузно опустился рядом с ней.

– Спасибо, – коротко сказал он, протягивая ведьме пять серебряных монет.

– Тове говорил два, – вяло напомнила Агне. Мысли в её голове путались.

– Вот две ему и отдашь. Остальное тебе, – он вложил деньги ей в руку и, крякнув, встал и скрылся за дверью.

Ведьма посидела ещё какое-то время, пока не почувствовала, как начинает замерзать на крепчающем морозе. Она с трудом поднялась и направилась к выходу, мечтательно представляя себя лежащей под одеялом в своей новой комнате. Но стоило выйти за калитку – как она столкнулась практически нос к носу с повитухой.

– Хэйд! – зло бросила она. Сил Агне не хватило бы даже для того, чтобы заставить её молчать хотя бы час.

«Ты, видно, не очень умна», – подумала про себя ведьма, а в слух сказала:

– Да. Скажешь кому – хвост вырастет! – и плюнув повитухе под ноги, топнула ногой дважды. Людей Агне старалась не пугать зря, иначе не придут потом за помощью – будут тянуть до последнего, но тут случай особенный.

Повитуха, несмотря на преклонный возраст и грузность тела, с юной прытью, скрылась за ближайшим домом.

А Агне, пошатываясь, побрела к лавке Тове.

Пройдя несколько десятков шагов, она почувствовала себя лучше. Ведьма остановилась и сделала несколько глубоких вздохов, набираясь сил. Раз у неё есть сейчас деньги, то можно озаботиться и ужином. Конечно, она не сомневалась, что Богданка оставила для неё половину обеда Тове, но что им того на двоих на весь день.

Рынок на площади уже сворачивался, но Агне таки успела купить большой мясной пирог у сердобольной торговки и, немного поразмыслив, взяла два сладких пирожка с яблоками и мёдом. Для себя, чтобы восстановить силы, и для Богданки – чтобы порадовать.

Тове искренне похвалил Агне, получая на руки свои два серебряных. Но ещё больше он хвалил себя, получившего прибыль, не пошевелив и пальцем.

Он уже второй день появлялся в лавке только с тем, чтобы забрать выручку, в то время как Арне и составлял снадобья, и ходил к заболевшим, и занимался доставкой. Эти дни прибыль в лавке начала расти, и торговец мечтательно закатывал глаза, представляя, как пустит по миру Магнуса и останется единственным аптекарем в Сигтуне.

Но был один момент, который омрачал всю эту историю и перечёркивал уже нарисованный воображением Тове успех. Мальчики не собирались задерживаться надолго,