По невидимым следам - Матвей Наумович Медведев

Гендлиным, были зарегистрированы копии дипломов, выданных на имя его знакомой Евгении Евзеровны Фрадковой. Следователь не ограничился только этим. Он запросил еще и Харьков и установил, что Гендлин воспользовался для своих афер также дипломами матери — Евгении Семеновны. Первоначальный текст в копиях он уничтожил, а вместо него вписал тот, который был ему нужен.

Следователь установил, что авторские свидетельства на изобретения, предъявленные Гендлиным, также представляют собой фальшивки. Они были состряпаны на старых, изъятых из употребления бланках и решениях о присуждении авторских свидетельств другим лицам. Сплошное надувательство! И только абсолютная близорукость и халатность тех, кому предъявлялись все эти фальшивки, спасали афериста от разоблачения.

Но почему все же недоучке удалось втереться в доверие к руководителям научных учреждений, ученым, довольно длительное время маскировать свою техническую безграмотность? Может быть, Гендлин действительно был талантлив? Может быть, у него гениальный ум, редкие способности? Ничего подобного. Способность у него с раннего детства, как мы знаем, была одна — к аферам. В остальном этот новоявленный Хлестаков был самой заурядной личностью.

Большая группа специалистов ознакомилась по просьбе следователя с деятельностью Гендлина на поприще науки, и вот к какому выводу она пришла:

«В вопросах высшей математики, физики, химии теоретическая подготовка Гендлина не соответствует требованиям, предъявляемым к инженерно-техническим работникам. Техническая квалификация соответствует уровню среднего практика-радиолюбителя».

Делая глубокомысленный вид, ловко ввертывая в разговор технические термины, Гендлин создавал у собеседников впечатление человека знающего, широко компетентного. Но при первой же попытке конкретизации высказываемых им положений его техническая неграмотность становилась абсолютно очевидной.

Один из экспертов, ознакомившись с авторскими заявками Гендлина, написал с грубоватой откровенностью:

«Эти и другие заявки являются, на мой взгляд, просто-напросто бредом сивой кобылы. Не надо быть даже особым специалистом, чтобы убедиться в этом».

Прямо удивительно, как удавалось Гендлину пускать пыль в глаза! Папка, которую он выдавал за кандидатскую диссертацию, содержала чужой материал. Что же касается «запоминающего устройства», которым особенно бравировал Гендлин, то его вообще не существовало в природе. Желающим взглянуть на него Гендлин издали демонстрировал небольшой ящичек, внутри которого… абсолютно ничего не было!

Любопытный факт. После того как руководители Харьковского института медицинской радиологии узнали подлинное лицо проходимца, они заменили выданную ими же хвалебную характеристику Гендлину другой. Вот что в ней говорилось:

«Во время работы в нашем институте Гендлин допускал недисциплинированность и обнаружил легкомысленное отношение к служебным обязанностям. Он был недостаточно компетентен в вопросах радиотехники, нескромен с товарищами, отличался большим самомнением».

А первая характеристика, как вы помните, рисовала Гендлина распрекрасным специалистом.

Проходимец был задержан в городе Мукачеве Закарпатской области, куда он приехал с женой и ребенком. Здесь Гендлин решил предложить свои услуги одному из медицинских учреждений. Но только он туда явился, как был задержан.

Лжеученого доставили в Ленинград. Поняв, что от ответственности никуда не уйти, он на допросе у следователя во всем признался. «Я занялся аферой с одной целью, — сказал он, — мне нужны были деньги на кооперативную квартиру».

Состоялся суд. Аферист был строго наказан. А о тех, кто проявил беспечность, ротозейство, позволил проходимцу обвести себя вокруг пальца, было вынесено частное определение.

Путь в науку нелегок. Ученой степени кандидата или доктора наук заслуживают упорным трудом, знаниями, талантом. Огромна армия советских ученых, отдающих все силы науке, заслуженно пользующихся почетом и уважением. Когда мы говорим о достижениях науки и техники, мы знаем: за ними — сотни дней и ночей, проведенных в напряженном труде в лабораториях, за письменными столами. А Гендлин решил пролезть в науку «обходным путем», без всякого труда. Не благородное стремление принести пользу стране, народу руководило им, а личные, корыстные соображения, одно лишь желание извлечь материальную выгоду для себя — и больше ничего.

В заключение хочется еще раз сказать о тех, кто раскрывал перед проходимцем двери научных учреждений, давал ему возможность класть в карман большие деньги. Пусть история с Гендлиным заставит их получше запомнить, что научное учреждение — государственное учреждение. Только тому, у кого чистая душа и чистые руки, можно доверить служение советской науке.

ПОСЛЕДНИЕ „КОРОЛИ“

Нигде так быстро не знакомятся люди, как в поездах дальнего следования. Еще состав только набирает скорость, еще проводники не успели раздать пахнущие свежестью простыни и наволочки, а пассажиры уже знают, кто куда едет, надолго ли и с какой целью. Дружеская беседа скрашивает однообразие путешествия.

Вопреки этому доброму обычаю, пассажир, севший, в поезд, следовавший с юга в Ленинград, ни в какие беседы с соседями по купе не вступал. Наоборот, всем своим поведением он как бы подчеркивал, что совершенно не склонен ни к откровенности, ни даже просто к элементарной вежливости.

Войдя в купе, он метнул на присутствующих явно недружелюбный взгляд и, не произнеся ни слова, поспешил забраться на полку, предварительно поставив на нее довольно объемистый чемодан. Кто-то посоветовал ему, удобства ради, воспользоваться для чемодана багажной полкой, но незнакомец пробурчал что-то вроде «не требуется», лег и повернулся лицом к стене.

Знакомство — дело добровольное. Поэтому ни с какими вопросами к своему соседу пассажиры не обращались, да и не могли этого сделать. Тот лежал все время на полке, прижимая к себе чемодан, и спал или делал вид, что спит. Зато позже, когда лишь синие ночные лампы осветили спящий вагон, таинственный незнакомец неожиданно проявил беспокойство. Он открыл свой чемодан и начал в нем что-то перебирать, а когда услышал шорох, быстро захлопнул крышку и снова, как ни в чем не бывало, улегся на полку.

Все эти странные действия видел один из пассажиров, страдавший бессонницей. Наутро он поделился своими наблюдениями с другими. Необычное поведение незнакомца не могло не обратить на себя внимание. Люди насторожились. Начали строить различные догадки. Наконец кто-то высказал предположение: уж не железнодорожный ли это вор?..

Догадка, надо сказать, была не очень убедительной. Железнодорожный вор — специальность в наше время довольно редкая. Воры, некогда промышлявшие в поездах, так называемые поездушники, или майданщики, теперь почти вывелись. Прежде они делились на разные категории. Одни подсыпали снотворное, другие проникали в купе по ночам, открывая их при помощи специально подобранных ключей, третьи похищали чемоданы и саквояжи с крыши, зацепляя их крючками. Четвертые — подсидчики — сперва входили к пассажирам в доверие, развлекали их анекдотами и всякими занимательными историями, разыгрывали из себя джентльменов, целовали ручки дамам, а потом, когда все ложились спать, преспокойно брали приглянувшийся им чужой багаж и выходили на какой-нибудь станции, преимущественно крупной, где можно незаметно скрыться в потоке пассажиров.

Ни под одну