По невидимым следам - Матвей Наумович Медведев

видели, что он ничего не смыслит в медицинской аппаратуре? В том-то и дело, что кое-какие, правда, элементарные познания в этой области у Гендлина были. Он нахватал их за время пребывания в армейском госпитале, где от скуки вертелся возле медицинской аппаратуры. Кроме того, Гендлин прочитал кое-какие книжки из госпитальной библиотеки. Что же касается радиотехники, то он знал ее лишь постольку, поскольку в юношеские годы был радиолюбителем, имел приемник и мог, в случае необходимости, его разобрать и починить. А главное, никто в институте подробно в работу нового инженера не вникал.

На этой благоприятной почве и развивалась все дальше основная склонность Гендлина — к аферам.

Прошел еще всего один год — и Гендлин представил в институт уже новую копию — диплома о присвоении ему ученой степени кандидата технических наук. На этот раз копия была заверена первой харьковской нотариальной конторой.

Звание кандидата означало для Гендлина новое, особое доверие к нему, повышение по службе. Теперь Семен Львович стал старшим научным сотрудником. Оклад его соответственно возрос.

Не успели в отделе кадров подшить в личное дело Семена Львовича копию кандидатского диплома, как он объявил о том, что приступил к работе над докторской диссертацией. Когда кто-нибудь проявлял, любопытство и справлялся относительно темы, Гендлин делал таинственное лицо и вполголоса многозначительно отвечала «Тема моей диссертации секретна…».

Надо сказать, что никто из родных Семена ничего не знал о его головокружительных успехах на поприще науки. Однажды, правда, он сообщил под страшным секретом своему отцу, что ему присвоено звание кандидата технических наук, и тут же взял с отца честное слово, что тот не станет никому об этом говорить, так как работа сугубо секретная, закрытая и в таком же порядке присвоена степень. Отец весьма удивился — уж он-то лучше, чем кто-либо, знал, что сын нигде не учился. К тому же ему были известны повадки Семена. Поэтому, ничего не сказав сыну, он решил втихомолку проверить: говорит ли тот правду? Пришел в институт и в вестибюле увидел Доску почета, а на ней… портрет сына. Подпись гласила: «Кандидат технических наук С. Л. Гендлин». Этого было достаточно. Дальше вестибюля Гендлин-старший решил уже не идти. Ему было приятно, что на этот раз сын не солгал.

Особенно радовался успехам Семена Гендлина его непосредственный начальник — Генес. Он даже предложил молодому кандидату наук стать соавтором одного из изобретений. Гендлин охотно согласился, тем более, что никакого особенного труда от него не требовалось. Соавторство свелось к проведению нескольких несложных радиотехнических опытов.

Кроме того, в институте узнали, что Гендлину принадлежат девять самостоятельных изобретений в области кибернетики, радио и электроники. Он предъявил соответствующие авторские свидетельства. Правда, самих изобретений никто никогда не видел: в институте они не демонстрировались и не внедрялись — очевидно, тоже не подлежали разглашению…

Укрепившись в Харькове, Гендлин решил, что настала пора завоевывать новые, более широкие «плацдармы». Выбор пал на Ленинград. Заручившись самой лучшей характеристикой, из которой следовало, что он, Гендлин, — талантливый молодой ученый с большим будущим, добившийся особенно значительных успехов в области кибернетики, провожаемый добрыми напутствиями друзей и знакомых, Семен Львович в конце сентября 1963 года отбыл на берега Невы и уже в октябре был принят на должность старшего научного сотрудника Института авиационного приборостроения.

Вскоре на заседании одной из кафедр Гендлин докладывал о якобы созданном им еще в харьковском научно-исследовательском институте новом кибернетическом приборе — так называемом «запоминающем устройстве». Семен Львович рассказал, что ему удалось построить макет диагностической установки, преобразователь десятичных чисел и еще один макет — основного узла — запоминающего блока. В качестве доказательства он представил собравшимся фотоснимки вышеозначенных макетов. На вопрос, удалось ли ему претворить свое изобретение в жизнь, молодой кандидат наук ответил отрицательно, объяснив-это невозможностью пока раздобыть некоторые весьма существенные детали. Но, подчеркнул Семен Львович, заявка в комитет по делам изобретений им уже подана.

— Я надеюсь, — сказал в заключение докладчик, — что, здесь, в стенах Института авиационного приборостроения, о котором я слышал так много лестного, мое детище встретит горячую поддержку, и я смогу наконец поставить его на прочные ноги…

Дружные аплодисменты польщенных коллег были ответом на эти слова. Семен Львович сел на место, явно довольный проявленным к нему вниманием. Лицо его разрумянилось от волнения. После заседания некоторые ученые делились впечатлением, которое произвел на них новый коллега: оно было самым благоприятным. Гендлин умел себя преподнести.

Итак, никто из сотрудников института даже и не подумал, что перед ними никакой не ученый, не кандидат наук, а невежественный человек, лишь нахватавшийся где-то верхушек знаний, проходимец. Да, Гендлин, как мы уже сказали, умел пустить пыль в глаза.

«Запоминающее устройство», якобы изобретенное Гендлиным, было принято всерьез. Была создана специальная научная группа, которой надлежало продолжить начатые Гендлиным исследования применительно к профилю института. Во главе ее встал сам Семен Львович. Правда, на некоторый период ему пришлось несколько отвлечься от активной научной деятельности. Вызвано это было тем, что Гендлин разводился со своей оставшейся в Харькове женой. Бракоразводный процесс носил довольно бурный характер и несколько потрепал нервы Семена Львовича.

Но, окруженный вниманием коллег, он быстро пришел в себя и нашел вскоре другую жену. 24 года, кандидат технических наук, старший научный сотрудник, прекрасный оклад, официально оформленный развод с прежней женой — согласитесь, это очень заманчивые данные для многих девушек и молодых женщин. Гендлин нашел себе такую супругу, которая его всесторонне устраивала. Она со вкусом одевалась, с ней не стыдно было показаться в обществе ученых…

Однако жизнь не всегда безоблачна. Бывают в ней и бури и штормы. Начались неприятности и у Семена Львовича Гендлина. Ему надо было отчитаться о проделанной работе, а отчитываться, в сущности, было не о чем. Результаты его «научной» деятельности оказалась более чем жалкими. Из затеи с «запоминающим устройством» ничего не вышло. И вообще выяснилось, что знания кандидата технических наук С. Л. Гендлина, так же как и его деловые качества, весьма и весьма низкие. Позорно низкие! Правда, для того чтобы убедиться в этом, научным сотрудникам института понадобился почти целый год.

— Позвольте, — говорили теперь с возмущением ученые, те самые что еще недавно пели Семену Львовичу дифирамбы, — это же ни в какие ворота не лезет! Да он же ничего не смыслит ни в электронике, ни в вычислительной технике. А еще кандидат наук!

Стали раздаваться голоса о том, что Гендлин недостоин носить звание кандидата. Решили даже поставить об этом вопрос перед Высшей аттестационной комиссией. Однако окончательное решение отложили до 1 сентября 1964 года, а пока предложили Гендлину подготовить письменный отчет о проделанной работе.

Вместо отчета Гендлин