Авиатор: назад в СССР 11 (СИ) - Дорин Михаил

Настоящая ревущая тишина. Я пытался понять, за что меня вызывают в Москву и какие вопросы там будут задавать. Да и куда вообще ехать-то нужно? Ещё и с женой.

Резко открылась форточка. В кабинет ворвался свежий весенний воздух.

— Ой! — сказала Вера, от неожиданности подпрыгнув.

— Вера Вячеславовна, вы чего? — смутился Гурцевич.

— Давай дослушаем до конца начальника школы, — шепнул я Вере и уточнил у Вячеслава Сергеевича: — а куда именно нам нужно прибыть и почему дело серьёзное?

Гурцевич встал со своего места, подошёл к графину и налил себе воды.

— Место серьёзное. Мероприятие требует подготовки, в том числе и моральной. Нервничать не надо. Такое случается. Не вы первые, не вы последние туда поедете, — сказал Гурцевич, отпив воды, со всей серьёзностью в голосе.

Я уже сам начал немного волноваться, но Вера держалась молодцом. Ровная осанка, спокойное дыхание и пристальный взгляд, полностью настроенный следить за каждым движением Гурцевича. Начальник школы присел в своё кресло и посмотрел на нас.

— Вячеслав Сергеевич, так куда именно ехать? — спросил я.

— О, а я не сказал разве? — произнёс Гурцевич и посильнее расслабил галстук. — В общем, вопросы есть к тебе Сергей. Надо будет отвечать.

Опа! Это перед кем я должен ответить? Да ещё и в обнимку с женой⁈ В голову начали закрадываться тревожные мысли, что Вера успела где-то накосячить. Либо не подумав сболтнула секретную информацию. Лицо моей жены было бледным, хоть она и храбрилась.

— Вера Вячеславовна, вам не нужно переживать. Если вам будут задавать неоднозначные вопросы, то держитесь супруга, и всё будет хорошо, — спокойно даал напутствие Гурцевич.

Да чего он так тянет⁈ Пускай уже скажет, что ехать тебе на Лубянку, Серёга.

— Знаете, после всех переживаний за полёты Сергея, по другим поводам я не переживаю.

Прям читает мои мысли. Гурцевич посмеялся и вышел из-за стола.

— Ни на Лубянку, ни в Лефортово, ни куда-то на допрос вы не едите. Вы приглашены в посольство Народной Республики Ангола на приём по случаю подписания мирного договора и окончания войны в этой стране, — зачитал Гурцевич.

Вера непроизвольно открыла рот и вздохнула с облегчением. Я удивлённо захлопал глазами, а Вячеслав Сергеевич снял пиджак и выпил остывший чай залпом.

— Наверняка будут награждать. Так что заготовь сразу речь, — шмыгнул он носом.

Со слов начальника школы, приём в посольстве — вещь очень серьёзная и требует тщательной подготовки. Приглашение на такое событие обычно отправляются заранее и на имя каждого из приглашённых. Но в данном случае меня решили не «утруждать» люди из Министерства авиационной промышленности. Дали на подготовку пару дней и поставив перед фактом.

— Вячеслав Сергеевич, всё будет сделано, — уверенно ответил я.

Естественно, будет сделано и полностью завалено! На таких мероприятиях имеется определённый дипломатический протокол. Почти как инструкция экипажу самолёта, только хуже. Да только нет раздела про особые случаи в полёте.

— Тогда, в добрый путь, дети, — сказал Гурцевич, подошёл ко мне и пожал руку. — Вера Вячеславовна, оставьте нас на минутку. Обещаю, с мужем всё будет хорошо.

— Вам, Вячеслав Сергеевич, я верю. Извините за то, что отвлекла, — улыбнулась Вера и вышла из кабинета.

— Фух, Серёжа! — выдохнул Гурцевич и слегка потряс меня за плечи. — Я не меньше жены твоей переживал, когда ты валился на аэродром. Молоток, сынок!

Я уже думал, что мы и не поговорим с начальником школы на эту тему.

— При жене не хотел обсуждать аварию, — сказал Гурцевич.

— Да я понимаю. Не просто было с МиГом.

— Понятно. Спасибо, что самолёт вернул.

— Правильнее сказать — вернули, Вячеслав Сергеевич. Мы с Морозовым были в экипаже, и без него я бы не справился, — решил поправить начальника школы.

— Само собой. Завтра поговорим, — ответил Гурцевич. — Давай домой и готовься к фуршету в посольстве. Я даже не знаю, что проще — МиГ-31 без двигателей посадить или сходить на подобный приём.

Выйдя из школы, весь разговор с Верой был только об предстоящем мероприятии. Мы даже сделали лишний круг по тропинкам «Цаговского» леса, чтобы всё обсудить.

— Давай расслабимся и на природу поедем на выходных? А в понедельник начнём собираться, — спросил я.

— Серёжа, дело серьёзное. Там же дышать надо по определённой программе. И вообще, почему именно тебя пригласили в посольство Анголы. Ты в Африке тоже геройствовал?

В памяти быстро всплыли моменты моей командировки в эту африканскую страну. Изнурительная жара и отсутствие нормальной воды, приветливые ангольцы и братья-лётчики с Кубы. Каждый эпизод стоял перед глазами, начиная от жёсткой посадки в джунглях на Ан-12 и заканчивая моментом общей фотографии после воздушного боя над Шангонго.

— Нет. Занимался исключительно обучением ангольских лётчиков, — молниеносно ответил я.

— Родин, посмотри мне в глаза, — остановила меня Вера и развернула к себе лицом. — Рассказывай и не ври мне.

Я смотрел на неё, и мне стало не по себе от пристального взгляда. Зелёные глаза испепеляли меня. Будто я смотрю на человека, которого пытают раскалённым металлом.

Что я ей должен рассказать? Как мы с Мариком бились в меньшинстве с «Миражами» ЮАРовцев? Или как мне пришлось взлетать на ускорителях, словно Мюнхгаузен на ядре из пушки? Что меня чуть не прибили в джунглях УНИТовцы, причём дважды?

Это слишком сложно для неё. Мне сейчас вспомнился наш разговор, когда я пришёл к ней после посадки на грунт во Владимирске. Будто вся её боль и страх прошли через меня.

Я обнял её, нежно прижал к себе и поцеловал в макушку.

— В Анголе было не страшнее, чем на любой другой войне, — ответил я.

— Больше я тебя на войну не отпущу. И после каждого лётного дня звони мне, чтобы я больше не седела.

Я погладил её по мягким волосам и наслаждался приятным ароматом французских духов. И тут зрение выхватило несколько седых волос у висков. Такими темпами, у меня жена и правда будет седой.

Поэтому, год совместной жизни у жены офицера за три идёт. Да и у матерей тоже.

Расположившись дома на диване, я моментально забыл о предстоящем выходе в свет. Закрыл глаза и прокручивал в голове полёт. Он закончился быстро, и я стал вспоминать Анголу. Словно я опять маневрирую и ухожу от атак «Миражей». Эх, может, стоит попросить Лоскутова запланировать мне полёт на ближний воздушный бой с кем-нибудь?

Когда я проснулся, обнаружил уже глубокую ночь. Верочка сидела на кухне, листая журналы и книги. Я подошёл к ней и увидел, что она что-то для себя помечает в тетрадке.

Моя жена активно изучала различную литературу по этикету и пыталась найти в «Журналах мод» пример хорошего платья. Правда, как ей удастся сшить платье за столь короткое время? В Союзе так просто хороший наряд в магазине не купить.

— Ой, Серёжа, что делать, не знаю. Зачем меня вообще туда позвали? — спросила Вера. — Ты когда спал, звонил Пчёлкин и сказал мне выглядеть на высшем уровне на мероприятии. Даже посоветовал пару фраз на португальском выучить.

Я подошёл к плите и поставил чайник. Взгляд мой упал на открытую упаковку кофе. Она почти пустая, хотя ещё утром содержимого в ней было гораздо больше.

— Ты сколько кофе выпила? — спросил я, взглянув на часы, которые показывали 3:30.

— Много, но это мне не помогает. Ты так и не ответил, зачем меня туда тянут?

Я сел рядом с женой, отодвинул в сторону журналы с книгами и взял её за руку. Пожалуй, надо с Верой поговорить откровенно о сложившейся ситуации.

— Дорогая, давай признаемся, что есть кое-кто, положивший на тебя глаз. Затем общими усилиями мы дали ему понять, что ему нужно идти лесом.

— Ну, ты объяснил Егору Алексеевичу это конкретно в самолёте, верно? — посмеялась Вера.

— Как мог. Моё мнение, что этот товарищ нам теперь мстит. Если не прав, поправь меня, — произнёс я и Вера кивнула.

— И ты считаешь, приглашение в посольство Анголы — месть? Попытка выставить нас дураками?