Пробуждение Оливии - Элизабет О’Роарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг меня отбрасывают назад, и я заваливаюсь на других танцующих, а Лэндон прижимает Джейсона к полу. Восстановив равновесие, я наблюдаю – удивленная и слегка позабавленная, – как эти два идиота бьют друг другу морду.
– Ты всегда вызываешь столько неприятностей? – спрашивает какой-то парень позади меня. Он горяч. Намного сексуальнее, чем Лэндон или Джейсон.
– Всегда. – Я улыбаюсь ему через плечо.
– Идем, – говорит он, кладя руку мне на поясницу. Он ведет меня во двор, захватывая по дороге еще пива.
Его зовут Эван, и что-то в нем меня особенно привлекает. Он высокий и хорошо сложенный: слишком мускулистый для кросса, но недостаточно накачанный для футбола. Примерно как Уилл.
Только что мы разговаривали на заднем дворе – и вот мы уже в чьей-то комнате. Наверное, я выпила больше, чем думала, но это ничего. Пришло время покончить с этим: встретиться лицом к лицу со своим худшим воспоминанием из ТУ и заменить его чем-то хорошим… Эван целует меня – и я ничего не чувствую. Его рука скользит под мою футболку, под лифчик – и я просто жду, когда это закончится, словно смотрю фильм, который мне не особенно интересен. Я просто испытываю удовлетворение от того, как далеко мы продвинулись, как близки к завершению. А потом его рука перемещается к моим джинсам – и я в панике вскакиваю с кровати.
– Прости. – От удивления он вытаращил глаза. – Я думал, ты не против.
– Я не могу, – задыхаясь, выдавливаю я. – Извини. Я думала, что смогу, но нет.
Эван встает с кровати, протягивая мне мою футболку.
– Все в порядке, Оливия, – говорит он. – Серьезно, все хорошо.
Он куда более мил, чем Марк Белл был бы при тех же обстоятельствах. Но Марк ведь меня и не спрашивал.
И не останавливался, пока я его не заставила.
Глава 27
Уилл
У меня не идет из головы то, что Оливия рассказала мне после забега. Как ее родители могли так поступить с шестилетней девочкой? Я чувствую гнев на людей, которых даже никогда не встречал, потому что они создали все то дерьмо, которое ей приходится сейчас разгребать. Это они виноваты в ее кошмарах и в том, что во время них она рискует своей жизнью. Это они виноваты, что ей приходится выживать за счет стипендий и студенческих займов, моля Бога, чтобы их не потерять.
Мы с Джессикой идем на ужин в ресторан, а затем сидим у нее дома перед телевизором.
– Ты сегодня как-то рассеян, – говорит она. – Все в порядке?
– Да, – отвечаю я, хоть это неправда. – Просто был долгий день.
В действительности причина в другом. Я злюсь из-за проблем Оливии – однако дело не только в этом. Сегодня вечером я чувствую себя как-то странно неудовлетворенным. Мы с Джессикой пошли в ресторан, который выбрал я, и сейчас смотрим фильм, который я давно хотел посмотреть. Она со мной никогда не спорит, всегда делает именно то, чего я хочу, но все это кажется пустым, словно блюдо, которое не может насытить, сколько бы я ни съел.
А прошлым вечером все было совсем не так.
Мы с Оливией спорили за просмотром телешоу, которое я вообще не хотел смотреть, а когда пришло время ложиться спать, я жалел, что вечер подошел к концу. Тем не менее прямо сейчас, сидя рядом со своей девушкой, я хочу только одного: чтобы вечер с ней поскорее закончился.
– Пойдем спать, – предлагает Джессика.
Отчасти я ищу какое-нибудь оправдание, чтобы убраться отсюда, но почему? Потому что испытываю влечение к студентке, которой всего двадцать один, и при этом она – вечная заноза в заднице с целым ворохом проблем, от понимания которых я еще очень далек?.. Уйти сейчас – все равно что сдаться, а этого я делать не намерен.
Я позволяю Джесс затащить меня в спальню и наблюдаю, как она снимает с себя одежду, а затем начинает снимать мою. «Сосредоточься», – говорю я себе. Но на деле это оказывается не так просто.
Она лежит подо мной, однако, закрывая глаза, я вижу лишь Оливию – поэтому я стараюсь держать их открытыми. И все равно представляю ее. Как она спала в моей постели, уткнувшись лицом в подушку; как ее волосы разметались во сне и одна длинная нога высвободилась из-под простыни, обернутой вокруг талии, а спина оказалась обнажена. Как потом она села в постели и эта простыня соскользнула вниз…
Последний образ приходит непрошеным – и я достигаю пика, издав хриплый удивленный возглас и стыдясь самого себя в этот момент.
Джессика прижимается ко мне, и я крепко зажмуриваю глаза, желая хотеть быть здесь, но вместо этого представляя, как обнимал Оливию прошлой ночью, пока она плакала.
Потому что с ней я хотел остаться.
А прямо сейчас, с Джессикой, я отсчитываю секунды до того момента, когда смогу уйти. Как делаю всегда.
В понедельник после тренировки мне приходит сообщение от Джеффа Джордана, одного из помощников тренера по футболу. Он пишет, что ему нужно со мной «поболтать». Вот дерьмо… Разговоры с футбольными тренерами никогда не заканчиваются чем-то хорошим. Они никогда не предлагают отдать вам что-то свое и зачастую стремятся у вас что-то отнять. И грустная правда заключается в том, что в этом колледже – как и почти в любом другом – нужды футбола стоят на первом месте.
– У нас была драка на этих выходных, – говорит он, – у двух игроков. Наш защитник выбыл до конца сезона со сломанной рукой.
– Правда? – Я все еще не понимаю, какое отношение это может иметь ко мне и от какой части наших скудных ресурсов мне придется отказаться, чтобы это исправить.
– Выяснилось, что они подрались из-за одной из твоих девчонок.
Мой пульс начинает учащаться. Джефф еще не успел ничего добавить, а я уже знаю, о какой девушке идет речь.
Он пересказывает мне то, что услышал от своих игроков: как Оливия бегала от одного парня к другому, развлекалась
