Лабиринты чувств - Дубровина Татьяна

— Это бомба!

— Шестнадцать двадцать пять… — строго оборвала ее мама Карла. — Кстати, мне здесь постоянно кто-то звонил и требовал Синичкину. Почему вы даете мужчинам мой телефон?

— Это по делу, — смешалась Юлька — Я думала, что буду у вас…

— Я расценила это именно так, — сухо кивнула Вероника Андреевна.

Она профессионально пролистала принесенный материал. Сразу заглянула в те места, которые заставляла переделать, и вдруг залилась сухим хрипловатым смехом.

Юлька с удивлением увидела, как гладкая морщинистая головка на ее глазах исчезает под столом, сползая с высокого кресла. Бульканье и кудахтанье теперь раздавалось снизу, маленькие ножки быстро барабанили по полу…

Юлька испуганно бросилась к ней. Может, с сердцем плохо?

— Вероника Андреевна… Врача?

— Какого, на хрен, врача? — сквозь стоны и всхлипы отозвалась старушка. — Лучше подними меня.

Сухонькое тело было совсем легким, Юлька без труда поставила начальницу на ноги. Та затихла так же внезапно, как закатилась, молча покосилась на Юльку, нажала рычаг на кресле, опустила сиденье, вскарабкалась на него, снова нажала рычаг… и стремительно вознеслась на привычную высоту.

— Ну, Женька, засранец! Хорошо припечатал! сказала она, набивая себе новую ароматную сигаретку. — Черновик с автографом в архив. — Она потерла ручки в предвкушении очередного скандала. — Ну теперь, деточка, держитесь… У-ух!

Вероника Андреевна по-молодецки передернула плечиками.

— Значит, нормально? — уточнила Юлька.

— Нормально. — Она порылась в ящике стола и извлекла глянцевый билет-открытку. — Думала, кого послать… Пожалуй, вас, деточка… — осчастливила она Юльку. — Сегодня в Доме кино премьера… Никто еще не видел, а уже хвалят во всех газетах… Добавим им ложечку дегтя…

— Сегодня? — оторопела Юлька.

— В послезавтрашний номер, — уточнила мама Карла. — Утром мне на стол. — И, увидев Юлькино вытянувшееся лицо, на всякий случай подсластила пилюлю: — Кстати, билет на два лица…

Глава 9

ДОЛГИЕ ПРОВОДЫ

Квентин мужественно отсидел с ней рядом в темном полупустом зале. Юлька время от времени касалась ладонью его руки, чувствуя, как по коленкам пробегает судорога…

Как школьница… Готова обжиматься в последнем ряду кинотеатра… Условный рефлекс на погашенный свет…

Но в этом чопорном зале необходимо соблюдать приличия. Вокруг столько знакомых по экрану лиц… На расстоянии вытянутой руки проходят они рядом, величественные и надменные… Даже друг с другом здороваются, едва разжимая губы… И такие фальшивые улыбки… Неужели сами не видят?

Ой, вон там Матвеев! А рядом Белохвостикова! А вон поодаль шутит с кем-то Панкратов-Черный…

Она горделиво поглядывала на Квентина, ведь привела его в самый «цветник» бомонда… А ему все равно, словно это не Дом кино, а затрапезный кинотеатр…

И тут она вдруг осознала, что ему правда до фени. Никого из местных знаменитостей он не знает, ни о ком из них не докатилась слава до Лос-Анджелеса.

И тогда Юлька принялась исправлять оплошность, шепча Квентину, кто есть кто…

— Вон режиссер Меньшов. Ты должен знать. Он «Оскара» получил. А рядом его жена, она у нас известная актриса…

Взгляд у Квентина стал более заинтересованным.

— А их дочка Юля ведет популярное ток-шоу.

— О! Тоже Джулия? Тогда она должна быть отличным профессионалом… Как ты.

— Льстец, — засмеялась Юлька.

…Они немного посидели в баре верхнего фойе, наблюдая, как расходится после сеанса именитая публика.

— Немного похоже на Голливуд, — сказал Квентин — Только… как бы это сказать… более демократично.

— Беднее то есть, — уточнила Юлька. — А ты разве был в Голливуде?

— У меня есть несколько знакомых, — уклончиво ответил Квентин.

— Правда? Кто?

— Вы здесь их не знаете.

— Вот еще! — фыркнула Юлька. — Да к твоему сведению, американские фильмы у нас на кассетах появляются раньше, чем у вас пройдет премьера!

— Это же пиратство! — возмутился Квентин.

А Юлька горделиво кивнула.

— Ага. Ну и что? Хочешь жить — умей вертеться.

Квентин молча посмотрел на нее, постукивая по столику костяшками пальцев. Кажется, он был чем-то недоволен Покосился на Юльку, обвел взглядом тусующийся у буфета «бомонд» и выдавил, глядя в сторону:

— Я понимаю… Ты очень занята… Но я хочу знать, сколько нам еще надо здесь пробыть?

Юлька искательно заглянула ему в глаза:

— Венечка, ну я же извинилась…

Он был так обижен, когда она вечером наконец-то дозвонилась ему в номер! Еле цедил фразы, однако был суховато-учтив. Сказал только, что не стал обедать один…

Юлька представила себе, как он стоял у ресторана голодный и злой, поглядывал на часы и медленно закипал…

Она быстро принялась тараторить насчет обстоятельств, которые сильнее нас, непредвиденных случайностей, ответственных поручений… Хотя если бы сама напрасно прождала любимого, то уже не принимала бы никаких объяснений…

Квентин молча выслушал все и согласился немедленно приехать к Дому кино. Хотя Юлька подозревала, что ради этого он пожертвовал еще и ужином…

Господи, как же ему неуютно! Юлька прекрасно понимала, что ему хочется проводить с ней время совершенно иначе, в другом месте, в другой атмосфере. Она тоже предпочла бы поскорее остаться с ним наедине, а не сидеть рядом под многочисленными взглядами, так, что не обнять, не прижаться… И как только он терпит столько времени?

Он нагнулся к ней и тихо спросил:

— Может быть, мы уже пойдем?

— Конечно, — решила Юлька, вспомнив о злополучной статье, которую с утра ждет мама Карла. Ну и свинью же она ей подложила!

— Я сделал тебе пропуск на сегодня, — со значением шепнул Квентин.

Черт побери! Никак не получится пойти сегодня в гостиницу… Вместо прелестной ночи Юльку ждет бессонное корпение над машинкой и пачка выкуренных за ночь сигарет…

У-у-у… как это осточертело! Почему надо разрываться между работой и любовью? Как только другие умудряются совмещать?

Вот Квентин заканчивает свои дела на заводе и свободен как птичка… Птичка-синичка…

— Не получится, — с огорчением сказала Юлька. — Мне надо домой. Работы на всю ночь.

Он ждал. Конечно, было бы естественным пригласить его к себе… Но куда? В эту жуткую коммуналку?

— Ты можешь меня проводить, — разрешила она.

И Квентин воспрял духом. Видимо, подумал, что, дойдя до дома, они совершенно естественно поднимутся и в квартиру…

Такси быстро домчало их до Юлькиного дома. А расставаться не хотелось обоим. Они медленно прохаживались по тротуару перед серой громадой длинного здания.

— Ты здесь живешь? — спросил Квентин.

— Да.

— А где твои окна? — Он задрал голову, словно пытался вычислить.

— Они выходят во двор.

Не говорить же ему, что в этой внушительной громаде у Юльки всего одно узкое окошко. У него-то в Америке, небось, дом… Или квартира… По крайней мере, судя по их фильмам, их бедняки считают жуткой дырой вполне роскошные апартаменты из нескольких комнат. Что он подумает о ней, если увидит ее жилье? С их благополучным менталитетом даже не понять, что такое вообще коммуналка и как в одной квартире могут жить несколько семей, мыться в одной ванне, по очереди готовить еду на единственной плите…

Юлька знала, что американцы обычно судят о человеке уровню его благополучия.

Квентин тоже искренне удивлен, почему у Юльки с ее профессией нет мобильного телефона или пейджера.

— Но это же так удобно! — убеждал он, словно она спорила и сопротивлялась комфорту, а цена в тысячу долларов была просто пустячком.

Юлька усмехнулась и парировала:

— Но у тебя тоже нет. Иначе я могла хотя бы предупредить тебя вовремя, что у меня изменились планы…

— Да, здесь нет, — вздохнул Квентин. — Моя компания не имеет в России своей сети…